Почему крупнейшие господряды 2015 года распределялись без конкурса.
Строгость российских законов смягчается необязательностью их исполнения. Этот афоризм Михаила Салтыкова-Щедрина как нельзя лучше описывает российскую систему госзаказа. Когда Россия оказалась на пороге кризиса, Минэкономразвития, отвечающее за контрактную систему в сфере госзакупок, объявило: в 2015 году сокращать госзаказ не будем. В конце года Счетная палата подвела предварительные итоги исполнения бюджета: на 17,6 процентного пункта выросли закупки у единственного поставщика, достигнув 39% от всех господрядов. Пятый рейтинг «Короли госзаказа» показывает, что среди крупнейших закупок государства и госкомпаний эта доля значительно выше. «Короли» получили без конкурса заказов более чем на 1 трлн рублей. Это строительство и Амурского ГПЗ за 790,6 млрд рублей, которым по заказу «Газпрома» занялась структура «Сибура», и газопровода в Китай «Сила Сибири» (строительные компании Аркадия Ротенберга и Геннадия Тимченко), и, наконец, знаменитого Крымского моста за 228 млрд рублей.
По сути, это означает провал реформы госзакупок, проводимой с середины 2000-х годов. Ведь цель этой реформы была обратная: сделать все госзакупки конкурентными, что в теории приводит к повышению качества и снижению цен. Ради этого в России приняты очень жесткие по мировым меркам законы о госзакупках. Чиновников заставили публиковать подробную информацию о тендерах и заключенных контрактах, обязали приобретать значительную часть товаров и услуг только на электронных аукционах, жестко прописали правила проведения конкурсов. Такие же порядки постепенно распространяют на госкомпании — публиковать информацию они уже обязаны, а теперь чиновники собираются законодательно регулировать и сам процесс корпоративных закупок. Почему же, несмотря на насаждение жестких правил госзакупок, крупнейшие господряды распределяются без оглядки на эти правила?
Распределение крупных госзаказов — одна из граней ручного управления страной наряду с назначением на ключевые посты проверенных и лояльных. Если рассматривать каждый контракт в отдельности, то всегда найдутся резонные причины, почему его «в ручном режиме» получил тот или иной подрядчик. Например, передача контракта на мост в Крым компании «Стройгазмонтаж» (хотя и сообщалось о неких конкурентных переговорах с 70 подрядчиками) представлена как социальная ответственность, а не бизнес. Этому решению предшествовали разговоры о слишком низкой цене контракта с учетом сроков и рисков строительства. От контракта якобы отказался Геннадий Тимченко. А Аркадий Ротенберг говорил в интервью «Коммерсанту», что многим жертвует: это будет «его последний проект», которым он решил «внести вклад в развитие страны».
Руководители госкомпаний берут пример с руководства страны и примеряют на себя костюм честного заказчика: если исполнителей всех государственных «строек века» от саммита АТЭС до Олимпиады и чемпионата мира по футболу назначают по решению премьер-министра или президента, то они чем хуже?
«Газпром» или РЖД теперь тоже часто приводят аргументы о надежности поставщика: все их проекты стратегические, и срыв повлияет на развитие всей страны. Поэтому контракты могут получить только «проверенные подрядчики». Допущение, что такого подрядчика можно определить в ходе прозрачного конкурса, вызывает снисходительную улыбку: придет неизвестно кто, будет демпинговать, сам сделать не сможет и попытается взять на субподряд «проверенного подрядчика». Ну и заключительный аргумент: «Это вам не скрепки с карандашами на аукционе закупать!»
Назначая подрядчиками своих строек века компании, принадлежащие к кругу близких к президенту Путину людей, и передавая им в распоряжение гигантские суммы денег, руководители госкомпаний, по сути, снимают с себя ответственность за результат, перекладывая ее на президента. Если за Крымский мост Аркадий Ротенберг отвечает лично перед президентом Путиным, то и за «Силу Сибири» ответит, если потребуется. Таким образом, отношения с «проверенным поставщиком» в крупных контрактах выходят за пределы контракта, размещенного на сайте госзакупок: это сложная система личных отношений, доверия между руководителями государства и госкомпаний, которая во многом заменяет финансовую дисциплину.
Но если что-то в этой системе не сработает, поступить жестко с преданным человеком будет сложно. Именно поэтому выстроенные институты в долгосрочной перспективе оказываются более устойчивыми, чем ручное управление «проверенными поставщиками». Но сейчас время других решений.
Как мы считали
За основу мы взяли топ-рейтинг поставщиков на сайте zakupki.gov.ru и исключили из него компании, принадлежащие государству. Получившийся перечень частных подрядчиков мы проанализировали с помощью баз данных «СПАРК-Интерфакс» и сайта zakupki.gov.ru и выявили тендеры, в которых компании, попавшие в наш список, признавались победителями. Затем, пользуясь открытыми данными и базой «СПАРК-Интерфакс», мы определили владельцев компаний-господрядчиков и проверили, получали ли госконтракты другие структуры, принадлежащие нашим героям. После этого мы рассчитали, на какую долю в сумме госконтрактов может претендовать участник рейтинга исходя из эффективной доли в компании-подрядчике.