Бывший владелец Sotheby’s пополнял свою коллекцию живописи на собственных аукционах.
«Он покупал с шиком и авантюризмом», — признается вице-президент Sotheby’s Джордж Вахтер, вспоминая своего бывшего шефа. В январе 2015 года Альфред Таубман собрал свою семью в Палм-Бич. Кроме родственников на встрече присутствовали несколько представителей клана Sotheby’s, с которым он сблизился, после того как в 1983 году купил за $124,8 млн этот аукционный дом. Когда обед подходил к концу, 90-летний магнат отозвал в сторону Вахтера («Джордж, я хочу с тобой кое-что обсудить») и раскрыл каталог ближайшего аукциона Sotheby’s «Старые мастера». Вахтер посоветовал Таубману приобрести «Кающуюся Магдалину» кисти Гверчино и «Мадонну с младенцем» Амбросиуса Бенсона. Таубман купил обе картины, делая ставки по телефону. Небольшую по размеру работу Бенсона он поместил рядом со своей кроватью, где она и оставалась до смерти миллиардера в апреле этого года.
Теперь обе эти картины снова выставляются на торги. Для продажи огромной и эклектичной коллекции Таубмана Sotheby’s организует четыре отдельных аукциона. По оценке Sotheby’s, стоимость 500 картин, среди которых работы таких разных художников, как Рафаэль, Томас Гейнсборо, Эдгар Дега, Эгон Шиле, Амедео Модильяни и Марк Ротко, составляет свыше $500 млн. Это рекордная аукционная оценка собрания, принадлежавшего одному человеку. «Именно невероятная страсть к искусству побудила Альфреда купить Sotheby’s», — замечает Вахтер. Та же страсть, помноженная на азарт бизнесмена, побуждала его участвовать в собственных аукционах.
Помимо старых мастеров и американской классики Таубман покупал модернистов и современное искусство. Самую значительную в своей коллекции картину Пикассо «Женщина, сидящая в кресле» (1938 год) — портрет любовницы художника Доры Маар, Таубман купил на Sotheby’s в 1999 году во время продажи собственности Джанни Версаче. А в 1995 году Таубман предложил самую высокую цену за металлическую скульптуру Джона Чемберлена «Капитан Кук». При этом Sotheby’s не был для него единственным источником пополнения коллекции. Будучи близко знакомым с художниками, галеристами и другими коллекционерами, Таубман заранее знал о предстоящих продажах первоклассных произведений искусства. Одну из самых ценных своих акварелей — «Летнее облако» Уинслоу Хомера (1881 год) — он купил у наследников первого владельца, который приобрел ее непосредственно у художника. «Портрет Полетт Журден» Модильяни (около 1919 года) хранился в частных коллекциях и не выставлялся на аукционах, пока Таубман не купил его у нью-йоркской галереи Acquavella Galleries в том же году, когда и Sotheby’s.
Резиденцию Таубмана в Палм-Бич украшали в основном полотна старых мастеров, картины импрессионистов он хранил в нью-йоркской резиденции, а самые эффектные работы представителей современного искусства дополняли столь же авангардный стиль его дома в Детройте. «Все это было очень красиво и очень красиво представлено, — рассказывает Джордж Вахтер. — Он не ставил себе какие-то рамки и покупал то, что ему нравилось».
Свой первый арт-объект Альфред Таубман приобрел, еще будучи студентом Университета Мичигана, где изучал искусство и архитектуру. В конце одного семестра любимый преподаватель живописи поставил ему С («тройку») за систематические прогулы (он предпочитал играть в гольф). И подарил свой собственный рисунок тушью, чтобы пробудить в Таубмане интерес к искусству. Однако свои таланты тот применил в девелопменте, открывая торговые центры в американских пригородах. Заработанные деньги позволили ему стать фанатичным коллекционером, и рисунок преподавателя всегда висел у Таубмана на стене в кабинете.
В 1950-е годы большую часть поступлений в коллекцию обеспечивали активно развивающиеся в Нью-Йорке галереи современного искусства, где такие арт-дилеры, как Ричард Беллами и Лео Кастелли, продавали ему едва успевшие высохнуть холсты Роберта Раушенбаха и Фрэнка Стеллы. По мере роста своего собрания Таубман начал участвовать в аукционах, где с молотка продавалось содержимое чьих-то особняков. Так он стал обладателем нескольких полотен импрессионистов и китайской керамики по весьма хорошей цене. Будучи бизнесменом, он почувствовал, что тут кроются большие возможности.
Момент воспользоваться этими возможностями наступил для него в начале 1980-х. Аукционный дом Sotheby’s испытывал финансовые трудности и отбивался от попыток недружественного поглощения со стороны двух предпринимателей из Нью-Джерси. Глава аукционного дома испытывал к ним такое отвращение, что грозился «пустить себе пулю в лоб» в случае, если сделка состоится. В поисках выхода Sotheby’s обратился к Таубману. Тот проделал несложные вычисления. В тот момент годовой мировой оборот произведений искусства доходил до $25 млрд. Общие продажи в Sotheby’s и Christie’s за год составляли меньше $1 млрд. Как он писал в своих мемуарах «Порог вхождения: невероятная карьера торговца роскошью», «это означало, что огромная доля арт-рынка просто ждет, когда ее приберут к рукам». Дополнительным бонусом был круглосуточный доступ к лучшим экспертам, которые могли давать рекомендации по покупкам произведений искусства.
Стратегия трансформирования аукционного бизнеса, предложенная Таубманом, была проста. «Sotheby’s не занимался ритейлом в том смысле, в котором им занимались землевладельцы и инвесторы, с которыми я имел дело, и тут-то и открывались новые возможности», — рассказывает он в своей книге. Ключевая идея Таубмана заключалась в том, что искусство стоит рассматривать как потребительский товар люксового сегмента. Чтобы захватить рынок, говорил он, Sotheby’s должен трансформироваться в полноценный бутик с комплексным обслуживанием. Таубман действовал быстро и решительно. «Он демистифицировал процесс аукционных торгов для широкой публики», — говорит Ричард Польски, автор книги «Пророки искусства». Каталоги стали глянцевыми и подробными. Новых коллекционеров заманивали блокбастерами вроде продажи имущества Энди Уорхола или украшений герцогини Виндзорской (Элизабет Тейлор тогда купила бриллиантовую брошь за $625 000). В Лондоне вдобавок к офису появилось кафе, а в Нью-Йорке отстроили роскошную штаб-квартиру с эскалатором и стеклянными стенами по образу торговых центров Таубмана.
Эффект был ошеломляющим. По словам нынешнего генерального директора Sotheby’s Тэда Смита, Таубман создал «современную систему аукционов для коллекционеров предметов искусства». Вахтер вспоминает, как на его глазах доля покупок картин старых мастеров у арт-дилеров упала с 80% до 10%. Перекупщики старой школы были в ужасе от перемен. Таубмана упрекали в том, что он превратил Sotheby’s в Bloomingdale’s (американская сеть универмагов люксового сегмента). «Я и мои коллеги не выиграли от этих перемен, — констатирует нью-йоркский галерист Ричард Фейген. — Альфред создал систему, в которой мы с тех пор живем и, вероятно, будем жить всегда. В которой аукционный дом — это выставка-продажа».
Деятельность Таубмана в роли главы Sotheby’s прервалась внезапно в 2000 году. Таубмана и главу Christie’s сэра Энтони Теннанта обвинили в сговоре относительно размера комиссионных сборов для продавцов и покупателей, что нанесло их клиентам ущерб на сумму $100 млн. Британский подданный Теннант избежал наказания, отказавшись предстать перед американским судом. Но Таубмана признали виновным и приговорили к девяти с половиной месяцам тюремного заключения. Потеряв, по собственному признанию, «часть своей жизни, доброе имя и 27 фунтов веса», он в 2005 году продал контрольный пакет акций Sotheby’s. Однако сохранил долю 4,9% и доступ к рекомендациям экспертов. И регулярно появлялся на торгах как покупатель на протяжении всех последующих лет.
Неудивительно, что именно Sotheby’s занялся продажей его имущества. Правда, были и другие варианты. Учитывая, что на кону миллионы долларов, Christie’s приложил немало усилий, чтобы получить возможность заниматься продажей этой коллекции. Обе компании отправили своих экспертов в дома Таубмана в Палм-Бич, Нью-Йорке, Детройте и Лондоне. Они представили наследникам макеты каталогов. Sotheby’s выиграл, предложив беспрецедентную гарантию на $500 млн. «С точки зрения пиара они просто не могли себе позволить проиграть, — говорит Польски. — Как публика отнеслась бы к тому, что имущество семьи Таубмана досталось Christie’s?»
Для таких ветеранов отрасли, как Вахтер, это событие — возвращение на круги своя. На торгах «Старые мастера из коллекции А. Альфреда Таубмана» 27 января 2016 года, к примеру, будет представлен портрет кисти Рафаэля, который впервые продавался на Sotheby’s в 1987 году. Эту небольшую картину на круглой деревянной основе Рафаэль подарил своему другу художнику Валерио Белли в 1517 году. Таубман купил ее за $300 000 с небольшим. Sotheby’s рассчитывает продать ее за $3 млн. «В наше время Рафаэль — это большая редкость, — говорит Вахтер. — У частных владельцев его работ почти что нет». Еще более высоко оценен «Голубой паж» Томаса Гейнсборо. В 1989 году Sotheby’s продал его за $1,6 млн, а сейчас надеется на $4 млн. За прошедшие десятилетия мнение искусствоведов о картине поменялось. Когда-то ее считали этюдом к известному полотну Гейнсборо «Мальчик в голубом», а теперь думают, что это полноценная работа, созданная после завершения «Мальчика в голубом» — как вариант шедевра, который художник захотел оставить себе.
«На Альфреда оказывали влияние эксперты Sotheby’s всего мира, с которыми он встречался, он черпал у них вдохновение, и его взгляды становились шире», — говорит Вахтер. Среди старых мастеров Таубмана особенно привлекала барочная живопись итальянских и североевропейских художников, в особенности последователей Караваджо. Картину французского художника Валантена де Булоня, купленную им на Sotheby’s в 1996 году за $800 000, роднит с Караваджо не только внутренний драматизм, но и иконография: его «Коронование терновым венцом» (около 1615 года), предположительно, создано под впечатлением от одноименной картины Караваджо 1604 года. Новый аукционный эстимейт работы де Булоня — $1,5–2 млн.
Что касается картины Амбросиуса Бенсона, которую Таубман держал у изголовья, она покидала аукционный дом на такой короткий срок, что ее оценка с начала 2015 года не изменилась — от $300 000 до $500 000, Таубман заплатил $425 000. По словам Вахтера, даже за полмиллиона это будет выгодной покупкой. Он считает, что относительно малоизвестные работы старых мастеров высокого качества сейчас недооценены. «Наблюдается разрыв между этими ценами и теми ценами, которые мы видим на других рынках, — говорит он. — Я уверен, что за Бенсона дадут на этот раз намного больше. Я бы хотел обладать этой картиной».
Конечно, не все может пойти так, как хотелось бы экспертам. На аукционе Sotheby’s «Американское искусство» 18 ноября 2015 года «Великий закат во Флориде» Мартина Джон Хеда из коллекции Таубмана выставлялся с эстимейтом $7–10 млн. Это монументальное полотно в 1887 году заказал художнику железнодорожный магнат Генри Флэглер для лобби своего отеля Ponce de León в Сент-Огастине. Картина была продана за $5,85 млн (с учетом комиссии аукционного дома). Неудача? Отнюдь. Таубман мог бы торжествовать, если бы присутствовал на торгах. Ведь он заплатил за «Великий закат» на Sotheby’s в 1988 году почти вчетверо меньше.