Ошибки мышления

В русском переводе книги нобелевского лауреата Даниэля Канемана, психолога и одного из основоположников поведенческой экономики, хорошо многое, но не название «Думай медленно… Решай быстро». Такое название подошло бы для одного из многочисленных руководств — как стать сильным,  богатым, добиться успеха у противоположного пола. Принстонский профессор Канеман не был замечен в написании подобных книжек. Оригинальное название вышедшей в 2011 году и переведенной издательством АСТ книги — «Быстрое и медленное мышление» (в этом году вышел дополнительный тираж). В этом бестселлере 80-летний Канеман в популярной форме пересказывает свои многочисленные научные исследования. Они посвящены тому, как мы принимаем решения, в том числе потребительские, каким закономерностям подчиняются наши суждения и действия, что ведет к типичным ошибкам в мышлении и восприятии. Многие работы Канемана сделаны вместе с психологом Амосом Тверски и чикагским экономистом Ричардом Талером.

Другой важный вклад Канемана в современную науку и общественную мысль — исследование того, как люди оценивают свою жизнь, что заставляет нас быть удовлетворенными или недовольными. На канемановской методологии основаны многие глобальные и национальные исследования удовлетворенности жизнью. Две любимые темы Канемана хорошо соединяются: люди ошибаются и тогда, когда думают о своем счастье. В 1998-м он опубликовал работу, для которой опрашивал студентов из университета Мидвест об их удовлетворенности жизнью и о том, полагают ли они, что калифорнийские студенты счастливее их. «Хорошо, где нас нет», особенно если нас нет в Калифорнии: студенты Мидвест думали, что калифорнийцы счастливее их. Оказалось, что это не так: людям свойственно преувеличивать влияние отдельных факторов на свою удовлетворенность жизнью, в том числе фактор географии.

«Игорь очень застенчив и нелюдим, всегда готов помочь, но слабо интересуется окружающей действительностью. Он тихий и аккуратный, любит порядок и систематичность, очень внимателен к деталям». Где, вероятнее всего, работает Игорь — в сельском хозяйстве или библиотекарем? Подумайте одну секунду: где? Многие выбирают второй ответ: описанные черты характера очень располагают к работе библиотекарем. Стереотипы подсказывают неверный ответ: библиотекарей в современном мире немного, статистически куда вероятнее, что наш герой занят в аграрном секторе. Но статистику быстрое мышление игнорирует, доверяясь в данном случае аналогии сходства. Быстрое мышление, эвристика не умеет думать сразу о многом.

Быстрое интуитивное мышление в понимании Канемана отвечает за действия нашего разума, когда не нужно тщательного взвешивания всех факторов — когда решение или суждение делается автоматически, бессознательно, интуитивно. Канеман показывает, что быстрое мышление, отвечающее за непрерывную интерпретацию нами происходящего, устроено очень непросто. Оно не требует от думающего каких-то специальных усилий — в отличие от медленного мышления, которое как бы выполняет по отношению к нему функцию родительского контроля. Когда на дороге спокойно, водитель ведет автомобиль автоматически, параллельно он может обсуждать что-то с находящимися в салоне. Если обстановка осложнилась, водитель направит на дорогу все внимание и попросит прервать разговор.

Этим примером Канеман показывает, что у нас есть ограниченный ресурс внимания: невозможно, скажем, умножать 329 на 378 во время полового акта. Сосредоточиваясь на чем-то конкретном, люди «слепнут». В одном из экспериментов, заснятых на камеру, зрителей во время баскетбольного матча, где команда в черных футболках играет против команды в белых, просят подсчитать количество сделанных второй командой («белые») передач, не обращая внимания на действия первой команды. Задача требует сосредоточения. В середине матча на поле выбегает женщина в костюме гориллы, пересекает площадку, стучит себя по груди и уходит. В кадре она 9 секунд. Половина зрителей, участвующих в эксперименте, гориллу не замечают. Более того, они уверены, что ее и не было, — не могли же они такое пропустить!

Вывод: мы можем быть слепы к совершенно очевидному и слепоты своей не замечать. Механизм слепоты в данном случае понятен: Система 2 (медленное мышление) перепрограммирует работу Системы 1 (быстрое, интуитивное мышление) под конкретную задачу, поэтому в ней появляются слепые зоны. Наша эвристика знает, что кошки не лают, собаки не летают, а гориллы не ходят по баскетбольным полям. Чтобы обнаружить неожиданное, нужно немного произвольного внимания, усилия, а оно в эксперименте было занято другим.

Умственная энергия, показывает Канеман, не метафора: для мыслительной деятельности необходима энергия. Истощенность влияет на наши решения. В одном из экспериментов израильские судьи принимают решения об условно-досрочном освобождении, тратя на одно решение в среднем шесть минут. В обычной ситуации положительных решений 35%. Но после каждого приема судьями пищи доля одобренных ходатайств возрастает до 65%, а затем монотонно падает, снижаясь почти до нуля к следующему перерыву, когда судья голоден. Авторы этого эксперимента проверили множество возможных объяснений, но получается, что решениями судей руководит голод.

Не думая, дайте мгновенный ответ на следующий вопрос. Мячик и теннисная ракетка стоят вместе $1 и 10 центов. Ракетка на доллар дороже мячика. Сколько стоит мячик? Разумеется, автоматический ответ, пришедший вам в голову, — интуитивно привлекательный, но неверный: 10 центов. Даже тем, кто отвечает правильно, сначала в голову приходит подсказываемый интуицией неверный ответ, но им удается его отвергнуть. Часто это не удается (более половины студентов Гарварда, Принстона и MIT). Если человек не предпринимает действий для проверки автоматического ответа, он часто ошибается. Такова природа множества наших ошибок. Наш разум не вмешивается во множестве ситуаций, где ему, по-хорошему, следовало бы вмешаться, скорректировать интуитивные выводы. Одна из причин — самоуверенность. Задача про мячик кажется настолько простой, что разум спит. Интеллект — не только способность рассуждать, но и умение выделять под рассуждение необходимое внимание, оперативную память. В этом смысле леность — свойство ума.

Все эти свойства разума сказываются не только в задачках. Ошибки — двигатель капитализма: в США 81% начинающих предпринимателей с вероятностью 7 из 10 уверены в успехе, а треть вообще исключает возможность провала. На практике в течение пяти лет выживают лишь 35%. Возникли бы новые рестораны, если б их владельцы знали, что 60% новых ресторанов закрываются в течение трех лет? Вряд ли. Оптимистичные топ-менеджеры (в конкурентной экономике они опознаются по владению большим количеством акций управляемой ими компании — это говорит о вере в успех) более склонны рисковать, что негативно сказывается на их компаниях, особенно при сделках слияния и поглощения. Ущерб, причиняемый компаниям самоуверенными и оптимистичными CEO, огромен. Но без агрессивного принятия на себя рисков было бы невозможно развитие капитализма.

Еще одно проявление лености: мы слишком полагаемся на свои оценки. В одном из исследований финдиректоров крупных компаний просили спрогнозировать поведение индекса S&P 500 в следующем году. Корреляция между прогнозами и фактом оказалась почти нулевой. Да что там фондовый рынок — он и вправду сложно прогнозируем. Если финдиректора относятся к собственным прогнозам со скепсисом, их ошибки не фатальны.  Но в том же исследовании менеджеров просили назвать, в каком интервале окажется значение S&P 500 через 12 месяцев с 80%-ной вероятностью. Реальные значения индекса, выходящие за его границы, — «сюрпризы». Теоретически их должно быть не более 20%, но на практике финдиректора не угадывали значение индекса в 67% случаев. Проблема в самоуверенности: интервал, который устанавливали финдиректора в своих прогнозах, был слишком узким.

Прогноз поведения рынка, который бы снизил частоту «сюрпризов» до статистически закономерных 20%, звучал бы так: «Есть 80%-ная вероятность, что в будущем году индекс S&P 500 изменится в диапазоне от –10% до +30%». Но менеджера или аналитика, давшего такой прогноз, поднимут на смех: зачем он нужен? Общественное мнение требует от прогнозов определенности, не учитывая, что знать будущее невозможно.

Ошибки мышления приводят рынки и домохозяйства к гигантским потерям. Так, разрушительные кризисы на рынке недвижимости отчасти объясняются «эффектом владения». Допустим, вы приобрели билет на концерт популярной группы за $200. Если вы ее страстный поклонник, то заплатили бы за билет, допустим, и все $500. И вот вы узнаете, что в интернете богатые поклонники, не купившие вовремя билет, предлагают за него $3000. Согласитесь продать свой? Большинство не соглашается. Получается, вопреки стандартной экономической теории, что ваша минимальная продажная цена выше $300, а максимальная покупная — $500. Получается, решение о продаже или покупке некоего предмета, которое по идее должно ориентироваться только на его полезность, на самом деле зависит от того, обладаете ли вы уже этим предметом. Тот, у кого предмета нет, рассматривает удовольствие от его получения, а тот, у кого он есть, оценивает не выгоду, а свою боль от расставания с объектом.

Эта закономерность распространяется на объекты, изначально не предназначенные для обмена, показали Канеман и Талер. Как этот эффект сказывается на рынке недвижимости, показано в работах Роберта Шиллера. Владельцы жилья не соглашаются продать его,  даже если это очень выгодно. Относительно низкое число продавцов ведет к взлету цен. Особенно трудно продавать жилье, гася ипотеку, если оно стало стоить дешевле кредита, взятого на покупку, а вы уже какое-то время обслуживаете кредит. Но иногда это лучший выход.

Когда-нибудь поведенческую экономику и психологию, о которой так увлекательно рассказывает Канеман, будут преподавать в школах. Но знание о том, какими путями ходит наш разум и к каким ошибкам он предрасположен, не избавит вас от ошибок. Наверное, без них человек не был бы человеком.