Реприватизация «Башнефти», которую государство забрало у Владимира Евтушенкова, стала главной бизнес-историей года. С 15 июля 2014 года, когда был вынесен судебный запрет на операции с пакетом акций «Башнефти», капитализация АФК «Система» на Лондонской бирже упала почти в пять раз. Но только ли Евтушенкову не повезло в этой истории? Превращение «Башнефти» в частную нефтяную компанию шло долго и затейливо. Кто стал главным двигателем приватизации, которую так резко развернули?
Участники экономического форума в Сочи ждали, что премьер-министр Дмитрий Медведев будет говорить о предпринимателе Владимире Евтушенкове. С момента ареста владельца АФК «Система» по делу о хищении акций «Башнефти» прошло уже три дня, но президент и премьер-министр молчали. На пленарном заседании форума 19 сентября Медведев говорил о гражданской войне на Украине, о западных санкциях и о том, что давить на Россию бесполезно. О Евтушенкове — ни слова. Уже после выступления Медведев в кулуарах форума сказал: «Подождите, может, скоро будут новости». И действительно, спустя несколько часов на лентах агентств и сайтах появилась информация, что Евтушенкова выпустили из-под домашнего ареста.
Друг бизнесмена президент РСПП Александр Шохин узнал об освобождении Евтушенкова от одного из журналистов. «Да не могут его отпустить, это будет суд решать», — возражал Шохин. Но на всякий случай решил проверить и позвонил «Петровичу». Евтушенков ответил. Бизнесмен обрадовался звонку. «Я не сомневался, что вы меня поддержите. Спасибо, большое спасибо, что вы встали на мою защиту», — сказал Евтушенков (несколькими днями ранее Шохин просил следствие под его личное поручительство отпустить Евтушенкова). «Как ты там?» — спросил Шохин. Евтушенков рассказал, что следователь с веселой фамилией Весельев разрешил ему включить телефон и ходить на работу, но его статус не изменился — он по-прежнему под домашним арестом.
После разговора с Евтушенковым президент РСПП вернулся в зал, где как раз начиналась одна из секций форума. Но тут, рассказывает один из очевидцев этих событий, к Шохину подошел какой-то человек и попросил проследовать за ним. «Вас хотел бы видеть Медведев», — сказал он. В тот же день Шохин рассказал журналистам, что ему удалось поговорить с премьер-министром о Евтушенкове: «Мы пришли к выводу, что сейчас можно говорить о двух вещах. Первое, что суд все-таки должен принять решение (об отмене домашнего ареста или его продлении), и второе: действительно могут быть изменены какие-то условия домашнего ареста».
Спустя три месяца ситуация выглядит однозначно. «Башнефть» вернули государству, домашний арест Евтушенкова продлен до 16 марта 2015 года, а «послабления от следователя Весельева» отменили — ходить на работу бизнесмен больше не может.
По наблюдениям знакомого премьер-министра, Медведев искренне переживает из-за Евтушенкова, чувствует персональную ответственность за происходящее и даже вину. В узких кругах Евтушенков не скрывал, что Медведев оказывает поддержку его проектам, рассказали Forbes сразу несколько знакомых предпринимателя. АФК «Система» взяла под контроль башкирский ТЭК во времена президентства Медведева. Было ли это случайным совпадением?
Исторический казус
Сергей Степашин возглавлял Счетную палату с начала 2000-х, но впервые приехал в Башкирию только в сентябре 2010 года. За два месяца до этого, получив из рук президента Дмитрия Медведева орден «За заслуги перед Отечеством» I степени, в отставку ушел бессменный руководитель республики, политический тяжеловес ельцинской эпохи Муртаза Рахимов. Новый глава республики Рустэм Хамитов, пришедший на смену Рахимову из «Русгидро», позвал главного аудитора страны помочь в разборе завалов после предшественника, вспоминает бывший сотрудник Счетной палаты. На совещании в Доме Республики Степашин обвинил прежнее руководство Башкирии в подрыве экономики региона: «Увы, сегодня Башкортостан потерял практически всю свою собственность как собственность республики. За сколько, кто и как продавал, вы тоже прекрасно знаете. <…> Одна из главных задач сегодня, в том числе и Счетной палаты России, — провести диагностирование: за сколько, кто, что купил и куда, что и как увел». Для «диагностики» он обещал прислать в Башкирию своих специалистов.
«Каждый, кто слышал ту речь Степашина, понял ее совершенно однозначно», — рассказывает источник Forbes со слов участника совещания. Председатель Счетной палаты говорил о самой громкой приватизационной истории времен Муртазы Рахимова — продаже предприятий башкирского ТЭК, находившихся в собственности республики. На тот момент активы уже принадлежали АФК «Система». Неужели Степашин артикулировал решение власти их отобрать? Примерно через час после того выступления Степашина ему позвонил Медведев, и после этого вопросов по приватизации башкирского ТЭК у руководителя Счетной палаты уже не возникало, рассказал источник Forbes со слов участника совещания. То, что перепроверять обстоятельства приватизации не нужно, быстро дал понять и сам Хамитов, утверждает бывший сотрудник Счетной палаты. Представитель Хамитова не ответил на вопросы о башкирском ТЭК.
Степашин через своего представителя Елену Моисееву сообщил Forbes, что Медведев ему тогда не звонил, а его заявления были трактованы неверно. «Он дал понять, что проверка приватизации планируется, но когда именно, не определено», — говорит Моисеева. Однако десант проверяющих в Башкирии действительно высадился: состояние дел в республике проверяли семь из 12 аудиторов Счетной палаты, продолжает собеседник Forbes. В финальном отчете анализа приватизации башкирского ТЭК не было.
Праведный гнев Степашина в адрес бывшего руководства Башкирии спустя семь лет после приватизации выглядел 
довольно странно, ведь именно Счетная палата в 2003 году выявила нарушения, допущенные при приватизации предприятий башкирского ТЭК. Эту скандальную проверку проводил аудитор Владислав Игнатов. Он уже давно не работает в Счетной палате, но детали той истории помнит вплоть до цифр. В советские времена Башкирия была одним из главных нефтедобывающих регионов страны. Но еще до распада СССР добыча нефти там сокращалась, а в 1990-е достигла минимума — 12 млн т в год. Нефтеперерабатывающие заводы могли войти в состав созданных в начале 1090-х годов нефтяных компаний: что-то должно было достаться «Роснефти», что-то — «Сургутнефтегазу» и «Лукойлу», рассказывает Игнатов, окончивший Университет нефти и газа им. Губкина. Но Рахимову удалось сохранить предприятия в собственности республики. В конце 1990-х годов «Ново-Уфимский НПЗ» («Новойл»), Уфимский НПЗ, «Уфанефтехим», «Башнефть», «Уфаоргсинтез», «Башнефтепродукт» и «Башкирэнерго» по распоряжению башкирских властей перешли республиканским «Башнефтехиму» и «Башкирской топливной компании», а в августе 2002 года президент Рахимов разрешил «Башнефтехиму» и БТК продавать свои активы. Но пока все нефтяные компании страны ждали приватизации башкирских заводов — самых современных НПЗ в стране, выяснилось, что они уже приватизированы.
«Мы тогда проводили плановую проверку Минимущества Башкирии в части перечисления в госбюджет средств, получаемых на акции, принадлежащие государству; всего было выплачено 56 млн рублей. И обнаружили такую картину: Рахимов-старший акции [предприятий башкирского ТЭК] «красиво увел», а Рахимов-младший с окружением этим управлял», — рассказывает он. Вместо открытой приватизации «Башнефтехим» и БТК переоформили акции предприятий на семь неизвестных ООО, учредителями которых были неизвестные физические лица. Эти ООО, в свою очередь, вложили их в уставный капитал компании «Башкирский капитал». «Это самый беспрецедентный случай хищения активов из федеральной собственности в истории нефтеперерабатывающих компаний России. Мы будем ставить этот вопрос перед президентом и правительством и попросим Генпрокуратуру принять меры в отношении башкирских властей, которые явно превысили свои полномочия», — заявил в июле 2003 года аудитор Игнатов. «Своим заявлением мы заставили их нервничать», — рассказывает Игнатов сейчас. После проверки Счетной палаты семь ООО продали доли в «Башкирском капитале» предприятиям башкирского ТЭК, закольцевав таким образом структуру собственности. Позже стало известно, что «Башкирский капитал» — структура Урала Рахимова.
«Зачем Муртаза Рахимов это сделал?» — спрашивает бывший чиновник правительства Башкирии и сам же отвечает: «Это был способ обороны: таким образом он надеялся обесценить возможную победу конкурента на выборах». Выборы президента Башкирии были назначены на декабрь 2003 года, и Рахимов весьма обоснованно боялся проиграть. У башкирского президента были напряженные отношения с Владимиром Путиным, который рассматривал альтернативные фигуры на пост главы Башкирии. Давний знакомый президента владелец Межпромбанка Сергей Пугачев предложил кандидатуру Сергея Веремеенко. «Парень работает в моем банке, родился в Башкирии. Солдат, как ты любишь. Что скажешь, то и сделает», — будто бы уверял Пугачев Путина.
По словам Пугачева, заниматься кампанией Веремеенко поручили заместителям руководителя администрации президента Дмитрию Медведеву и Владиславу Суркову. И все шло по плану, продолжает собеседник Forbes: Рахимову не удалось победить в первом туре. Но во втором перед самым голосованием (во второй тур вышел Веремеенко) Рахимов пришел к Путину и «буквально в ногах валялся», выпрашивая прощение, рассказывают знакомый президента и бывший чиновник правительства Башкирии. Путин его в конечном счете простил. Веремеенко сошел с дистанции, заявив, что не претендует на высший пост в республике. Рахимов-старший сохранил свое кресло. Одним из условий «прощения» был возврат предприятий башкирского ТЭК в государственную собственность, уверяет один из собеседников Forbes. При этом ведение и планирование сделки было поручено замглавы администрации Игорю Сечину. Но выполнять обещание Рахимов не спешил.
В феврале 2005 года в прокуратуре Башкирии произошли кадровые перестановки. Прокурором республики стал однокашник Дмитрия Медведева Александр Коновалов (сейчас он министр юстиции), а его заместителем — Салават Каримов, следователь по особо важным делам Генпрокуратуры, в числе которых было дело ЮКОСа. СМИ тогда писали, что перед Коноваловым и Каримовым стояла задача проверить приватизацию башкирского ТЭК. И уже 1 марта Рахимов отменил свой указ, разрешающий «Башнефтехиму» и БТК продавать предприятия башкирского ТЭК. Бывший сотрудник правительства Башкирии не знает, связано ли решение Рахимова о деприватизации с приездом прокуроров, но уверяет, что в тот момент отец и сын Рахимовы были в ссоре, которая была вызвана политическими амбициями Рахимова-младшего (отец решил его наказать). Минимущество подало несколько исков к «Башкирскому капиталу» с требованием вернуть предприятия ТЭК и выиграло все суды. Но окружение Рахимовых помирило отца с сыном, усадив их за стол переговоров, рассказывает участник тех событий. В июне 2005 года Минимущество Башкирии и «Башкирский капитал» подписали в суде мировое соглашение. По этому документу, за приватизацию предприятий ТЭК Рахимов-младший должен был доплатить около 13 млрд рублей в бюджет республики. Возможно, именно поэтому он начал искать партнера — ему нужны были деньги, предположил один из собеседников Forbes. А Евтушенков всегда мечтал заняться нефтью, добавляет бывший сотрудник одной из структур АФК «Система». Как следует из показаний бывшего сенатора Игоря Изместьева, отбывающего пожизненный срок за убийства, посредником между Рахимовым-младшим и Евтушенковым был бизнесмен Левон Айрапетян.
Сделка по приобретению «Системой» первых пакетов в башкирских предприятиях за $469,6 млн состоялась в августе 2005 года. На тот момент активы все еще были спорными. Прокуратура Башкирии во главе с Коноваловым пыталась оспорить мировое соглашение Минимущества республики и «Башкирского капитала». Но после прихода «Системы» в башкирский ТЭК энтузиазм прокуроров быстро угас. В сентябре 2005 года прокурор Башкирии Коновалов заявил, что вернуть заводы в собственность республики нет никакой возможности, после чего покинул свой пост. В течение месяца после этого «Система» нарастила долю в предприятиях башкирского ТЭК, заплатив за это $143,7 млн. Владимир Евтушенков, по версии Изместьева, отлично понимал, «что акции незаконно находятся в собственности Урала Рахимова», а «приобретаемые активы являются проблемными».
Статья особого применения
Счетная палата и прокуратура Башкирии не единственные, кто в середине нулевых безуспешно пытался вернуть предприятия башкирского ТЭК государству. Свое дело начала и Федеральная налоговая служба, которой тогда руководил Анатолий Сердюков. По словам бывшего сотрудника ФНС, это дело курировал родственник тогдашнего генпрокурора Владимира Устинова Антон Устинов, который в те годы возглавлял юридическое управление службы и считался чиновником, близким к Игорю Сечину (с 2008 по 2012 год Устинов работал в аппарате первого вице-премьера Игоря Сечина). В 2006 году налоговые органы проводили проверку «Башкирского капитала» и выявили уклонение от уплаты налогов на 42 млрд рублей. Как следует из материалов арбитражных судов, после сделки с АФК «Система» в марте-апреле 2006 года «Башкирский капитал» передал оставшиеся у него акции предприятий башкирского ТЭК четырем благотворительным фондам — «Уралу», «Агидели», «Юрюзани» и «Инзеру». Те, в свою очередь, учредили четыре ООО — «Урал-Инвест», «Агидель-Инвест», «Юрюзань-Инвест» и «Инзер-Инвест», вложив в их уставные капиталы акции предприятий, полученные от «Башкирского капитала». Все эти операции прошли в течение двух недель. В суде представители благотворительных фондов объясняли, что акции передавались от фондов в ООО для зарабатывания прибыли, которую планировалось направлять на благотворительные цели.
Летом 2007 года Арбитражный суд Москвы принял сторону налоговиков по всем четырем искам ФНС к новым владельцам контрольных пакетов акций. Вердикт суда: у ООО не было задачи заниматься благотворительностью, а все участники процесса — «Башкирский капитал», благотворительные фонды и их «дочки» — уклонялись от уплаты налогов, которые необходимо платить «от операций по реализации или иного выбытия ценных бумаг», говорилось в определении суда. А раз целью всех этих операций по движению акций было уклонение от уплаты налогов, то суд счел сделки «противными основам правопорядка и нравственности», а значит, ничтожными (статья 169 Гражданского кодекса). По этой же статье все полученное в результате ничтожной сделки можно взыскать в бюджет. Арбитражный суд удовлетворил требование налоговиков, постановив отдать предприятия башкирского ТЭК государству. Группе Антона Устинова удалось выиграть иски по «Юрюзани» и «Агидели» и в апелляции, и вдруг в январе 2008 года апелляционный суд отложил иск по «Инзеру», а четвертый иск — по «Уралу» — вернул на повторное рассмотрение в первую инстанцию. Дело почему-то забуксовало.
«Мы постоянно мониторили развитие ситуации с применением статьи 169 ГК РФ, которая позволяла применить конфискационную санкцию за так называемые антисоциальные сделки, — рассказывает бывший сотрудник аппарата Высшего арбитражного суда. — Когда производится доначисление на основе Налогового кодекса, то в бюджет попадет лишь недоимка по налогу исходя из скорректированной цены сделки. То есть условно 18 рублей НДС на сделку на сумму 100 рублей. А в случае с 169-й статьей ГК РФ в бюджет попадает все переданное по сделке, то есть все 100 рублей. Видимо, это и послужило поводом для активности налоговых органов в сфере применения этой статьи. Это была большая проблема на практике, потому что это ноу-хау, придуманное налоговыми органами для упрощения себе жизни, вызывало резонные возражения: у вас же есть в Налоговом кодексе специальный механизм — контроль цен, позволяющий проводить доначисления. Почему же вы этим не пользуетесь? Потому что доначисление исходя из контроля цен — это сложно, надо многое доказать. А статья 169 прямолинейна как топор: налоги не заплатил — значит, сделка против добрых нравов, значит, ничтожна по ст. 169 ГК, значит, все в доход бюджета».
В начале апреля 2008 года пленум Высшего арбитражного суда запретил признавать сделку противной основам правопорядка или нравственности только потому, что она совершена ради уклонения от налогов. Документ подписал председатель ВАС Антон Иванов, однокурсник Дмитрия Медведева. Бывший сотрудник аппарата ВАС отрицает, что постановление пленума суда было подготовлено специально под дело по башкирскому ТЭК, и уверяет, что за время своей работы ни разу не сталкивался с изготовлением разъяснений «под заказ» для той или иной конкретной ситуации: «ВАС стремился ограничить статью 169, потому что иметь в Гражданском кодексе конфискационные санкции — это за пределами здравого смысла. Конфискации должны быть в УК, в КОАП, то есть там, где действует презумпция невиновности. Кстати, надо обязательно обратить внимание, что впоследствии статья 169 ГК поменялась и общая конфискационная санкция была из нее исключена».
Так или иначе, решение пленума ВАС по применению статьи 169 ГК остановило группу Антона Устинова в полушаге от взыскания предприятий башкирского ТЭК в доход государства.
И пока налоговики пытались разъяснить произошедшее в Конституционном суде, в ноябре 2008 года Урал Рахимов передал заводы в управление АФК «Система». Уже тогда было понятно, что сделка по продаже активов не за горами. В январе 2009 года Налоговая служба отозвала свои иски без объяснения причин. Арест с акций был снят 3 апреля, а уже 8 апреля Башкирский ТЭК, к которому уже ни у кого не было претензий, официально получил нового владельца. Знакомые Евтушенкова уверяют, что о приобретении контрольного пакета башкирских предприятий знал и Дмитрий Медведев. Получение «Системой» контрольного пакета в «Башнефти» согласовывалось с президентом Дмитрием Медведевым и его помощником Аркадием Дворковичем, подтверждает высокопоставленный федеральный чиновник. Он считает, что Евтушенков воспринял согласование с Медведевым как защиту от возможных проблем с активом, с которыми Евтушенков в итоге и столкнулся.
Антон Иванов, который сейчас преподает право в Высшей школе экономики, и Антон Устинов, ставший помощником президента, отказались давать комментарии для этой статьи, представитель ФНС не стал комментировать дело «Башнефти».
Большая нефть для маленькой компании
В распоряжении АФК «Система» оказалось почти все, что нужно для нефтяного бизнеса, заняться которым Евтушенков так хотел: современные нефтяные заводы, сбытовая сеть. Не хватало только собственной добычи. Меньше половины нефти, поступавшей на башкирские НПЗ, добывала сама «Башнефть» (остальные мощности заводов загружали другие нефтяные компании). К началу 2009 года это была совсем небольшая нефтяная компания — десятая по размеру в стране с добычей 11,7 млн т в год. Для сравнения: в 2008 году «Лукойл» добыл 95,24 млн т нефти, «Сургутнефтегаз» — 61,7 млн т, «Роснефть» — 110,1 млн т.
Было понятно, что для развития «Башнефти» срочно нужно наращивать собственную добычу. «В индустрии всерьез говорили о планах Евтушенкова собрать в одну объединенную компанию «Русснефть», «Татнефть» и «Башнефть», — рассказывает источник Forbes в одной из упомянутых компаний.
У «Русснефти» и «Башнефти», как оказалось, много общего — компанию владельца «Русснефти» Михаила Гуцериева налоговики тоже пытались отсудить в доход государства по той же 169-й статье Гражданского кодекса — за уклонение от уплаты налогов на 7 млрд рублей (кроме этого рассматривались иски налоговой за якобы трансфертное ценообразование более чем на 20 млрд рублей). Заявив о беспрецедентном давлении на себя, Гуцериев продал компанию структурам Олега Дерипаски, а сам уехал в Лондон. Дело налоговиков против «Русснефти» развалилось, как и в случае с «Башнефтью», после разъяснения пленума ВАС в апреле 2008 года. «С Евтушенковым я встретился в Лондоне в конце 2009 года, когда уже все налоговые претензии с меня были сняты, — рассказывал в интервью «Ведомостям» Гуцериев. — Разговор зашел и о моем возвращении, о том, как правильно донести до чиновников то, что меня несправедливо осудили. Евтушенков бескорыстно решил мне помочь. Он сыграл не последнюю роль [в том], чтобы довести правду до высокопоставленных чиновников. Личного интереса у него не было, он помог очистить мое имя и ничего за это не просил». После возвращения в Россию Гуцериев вернул «Русснефть» и продал 49% своей компании АФК «Система». «Евтушенкову я сначала бесплатно предложил 49% «Русснефти», учитывая, что там долгов $7 млрд и рыночная стоимость компании равна нулю. Но он отказался и заплатил $100 млн», — уверял Гуцериев.
Источник Forbes в одной из нефтяных компаний рассказывает, что объединяться владелец «Русснефти» не хотел, и, когда планы по объединению с активом Гуцериева потерпели фиаско, Евтушенков несколько охладел к этой задумке, в конечном счете решив сконцентрироваться на «Башнефти» (позже, в 2013 году «Система» продала пакет в «Русснефти» за $1,2 млрд).
Примерно в то же время правительство готовило конкурс на перспективные месторождения им. Требса и Титова с общими запасами свыше 200 млн т. О желании получить эти нефтеносные участки заявили тогда все ведущие нефтяные компании страны. Заявки «Лукойла», «Газпром нефти», ТНК-ВР, ONGC Роснедра отклонили, приняв заявки только «Башнефти» и «Сургутнефтегаза». Последний не стал перечислять аванс, и «Башнефть» оказалась единственным участником конкурса. С минимальным шагом от стартовой цены башкирская компания получила месторождения за 18,5 млрд рублей.
Конкурс был честным, уверял в своем недавнем интервью Forbes президент «Башнефти» Александр Корсик. Впрочем, знакомый премьер-министра и владельца «Системы» говорит, что выступить на конкурсе без поддержки президента было бы «слишком смелым поступком» — фактически это означало бросить вызов Игорю Ивановичу Сечину. Компания «Роснефть», которую Сечин возглавлял тогда в ранге председателя совета директоров и вице-премьера по ТЭК, тоже хотела получить лицензию на Требса и Титова. «Роснефть» не стала подавать заявку из-за условий конкурса, рассказал Forbes Эдуард Худайнатов, который возглавлял тогда компанию. Победитель конкурса должен был обеспечить переработку как минимум 42% добываемой нефти на своих российских НПЗ и продавать не менее 15% добытого сырья на товарно-сырьевой бирже в России. «Правительство внесло такие условия, наверное, с тем, чтобы сбалансировать те предприятия, у которых уже была переработка и не было добычи», — поясняет он.
Все ключевые фигуры в этой истории понимали, что «Башнефть» отнюдь не беззащитна, продолжает собеседник Forbes: не было телефонных звонков, бесед и тем более распоряжений, но всем, кому надо, дали вовремя понять, что этот конкурс и лицензии должны быть у «Башнефти». «Со стороны может показаться, что аффилированность в конкурсах — это какое-то чрезвычайное явление, что-то из ряда вон выдающееся, но это не так, — объясняет сотрудник одной из нефтяных компаний. — В ряде случаев, когда мы знаем, что победитель в конкурсе уже предопределен, мы даже не подаем заявку. В ряде случаев доходило до абсурда. Заявку разворачивали из-за того, что в тексте в одном слове была опечатка. Это нормальная практика. Таких конкурсов у «Башнефти», как Требс и Титов, было больше».
Впрочем, стратегических месторождений (с общими запасами свыше 150 млн т) до и после Требса и Титова «Башнефть» не получала. Компания выиграла несколько конкурсов на небольшие участки, в том числе прилегающие к месторождениям им. Требса и Титова в Ненецком автономном округе.
Для разработки месторождений «Башнефть» привлекла партнера, у которого была соответствующая инфраструктура в регионе добычи, — «Лукойл». Вскоре после конкурса компании создали совместное предприятие «Башнефть-Полюс» и попросили Роснедра переоформить лицензию на это СП. Проблем не возникло.
Политическая игра
Однако проблемы начались после выборов президента в 2012 году: Путин вернулся в Кремль, Медведев — в Белый дом, а Сечин стал президентом «Роснефти». В мае 2012 года Роснедра возглавил один из ставленников Сечина Александр Попов. Уже через несколько дней после назначения он отменил передачу лицензии на месторождения им. Требса и Титова СП «Башнефти» и «Лукойла», а потом и вовсе решил проверить законность конкурса, победителем которого стала «Башнефть». Но на своем посту Попов долго не проработал: в июле 2013 года Медведев отправил его в отставку. Газета «Известия» со ссылкой на свои источники писала, что отставки Попова добивались министр природных ресурсов и экологии Сергей Донской и профильный вице-премьер Аркадий Дворкович, ссылаясь на задержки со стороны Роснедр в передаче прав на месторождения Требса и Титова. Оба члена правительства входили в команду Дмитрия Медведева.
В мае 2014 года завершилась реорганизация «Башнефти» (переход на единую акцию с остальными предприятиями башкирского ТЭК и упразднение кольцевой структуры собственности компании) в рамках подготовки к IPO на Лондонской бирже. И тогда же СП «Башнефти» и «Лукойла» удалось вернуть лицензию на месторождения им. Требса и Титова. Но месяцем ранее было возбуждено уголовное дело по факту хищений предприятий башкирского ТЭК, основанное на показаниях бывшего сенатора Изместьева. По этому делу проходят Урал Рахимов, Левон Айрапетян и сам Евтушенков. Рахимов-младший живет за границей и находится в международном розыске, Айрапетяна задержали в июле, а Евтушенков должен быть под домашним арестом до марта 2015 года. «Евтушенков нарушал многие правила, принятые среди игроков нефтегазовой сферы. И этого ему многие из них простить не хотели и не могли, — считает менеджер крупной нефтяной компании. — Если, скажем, у «Лукойла» была инфраструктура в регионе, где разрабатываются Требс и Титов, логично было отдать это месторождение ему. Но что бы делала «Башнефть» со своей падающей добычей без Требса и Титова? Кому бы она так уж была интересна сегодня?»
Пресс-секретарь премьер-министра Наталья Тимакова не ответила за запрос Forbes. Представители АФК «Система» и «Башнефти» отказались комментировать тему влияния Медведева на бизнес нефтяной компании. «Евтушенков хорошо знает многих высокопоставленных лиц, так что говорить о причастности к каким-то группам просто неправильно», — сказал Forbes знакомый бизнесмена. Представители Следственного комитета, Минприроды и Роснедр на запросы Forbes не ответили.
«Вся эта история (с «Башнефтью») держалась на политических договоренностях. В один момент эта договоренность дала трещину», — говорит бывший топ-менеджер инвестбанка, входящего в группу одного из госбанков. «Сотрудники «Системы» постоянно намекали на связи с Медведевым. Я бы не исключал, что это был один из видов психологического воздействия на конкурентов — чтобы не лезли, — рассуждает бывший чиновник правительства Башкирии. — В любом случае все крупные состояния сформированы с помощью риска. Случай с Евтушенковым — это сигнал всем, кто рассчитывает, что политические договоренности обеспечивают стопроцентную защиту».
— При участии Антона Вержбицкого,
Елены Зубовой и Ивана Васильева
Загадочный пакет
Первый пакет в башкирском ТЭК в 2005 году покупала «Система-инвест», 65% которой принадлежало АФК «Система» напрямую, остальные 35% — Glorerly Corporation с Британских Виргинских островов (BVI). В своей отчетности по МСФО за 2006 год АФК «Система» указала, что в июле 2006 года продала Glorerly за $201 млн. На 1 июля 2006 года пакеты в предприятиях башкирского ТЭК, принадлежащие «Система-инвесту», стоили $1,2 млрд. С учетом кредита ВТБ на $600 млн, который также был оформлен на «Система-инвест» под залог акций башкирских предприятий, сумма, которую выручила «Система» за Glorerly, близка к рыночной.
Кто купил Glorerly, неизвестно. Сделку по продаже проводила голландская компания Schildershoven. Гендиректор этой компании Александр Брахнов сказал Forbes, что это была обычная брокерская сделка: Schildershoven нужно было купить пакет в «Система-инвесте» и продать его. Деталей он не знает. Другой сотрудник Schildershoven вспомнил, что распоряжения по этой операции поступали из люксембургского East West United Bank (принадлежит АФК «Система»).
В дальнейшем у Glorerly осталось 10% «Система-инвеста», 25% перешли Kwanten Corporation с Британских Виргинских островов, 65% по-прежнему были у АФК «Система». В 2010 году, уже после того как АФК «Система» приобрела предприятия башкирского ТЭК, «Башнефть» выкупила «у третьей стороны» 25% «Система-инвеста» за $202 млн, еще 10% купила сама «Система-инвест» за $120 млн. Кто стоял за 35% акций «Система-инвеста», до сих пор неизвестно. В отчетности «Башнефти» сказано, что «Система-инвест» «представляет собой предприятие, используемое для проведения операций между «Башнефтью» и АФК «Система», и помимо этого не осуществляет никакой деятельности. В дальнейшем часть «Система-инвеста» была консолидирована в «Башнефть».