Составляя список номинантов на звание «бизнесмен года», редакция Forbes неожиданно обнаружила, что крупные предприниматели, которых с 1990-х принято называть олигархами, больше не являются фаворитами гонки. Разбирая кейс за кейсом, сделку за сделкой, историю за историей, мы в итоге мало кого смогли включить в число претендентов. Эра олигархов подходит к концу?
Можно было бы списать все на нашу субъективность, если бы не тот факт, что одновременно и экономическая модель, в которой мы живем последние 15 лет, тоже выдохлась. Даже самые отчаянные правительственные оптимисты не верят в ее жизнеспособность, предрекая 1,5%-ный рост в 2014 году и экономически унылое следующее десятилетие.
Эта модель, в очень упрощенном виде, представляет собой цепочку: рост цен на сырье — распределение сырьевой ренты — рост потребления и развитие бизнеса, с ним связанного. В последние годы в цепочку включились и расходы государства на крупные инфраструктурные проекты, но это никак не изменило сути происходящего. Бенефициарами этой модели становились чаще всего крупные бизнесмены, которые появились в России благодаря приватизации 1990-х. Тут надо признать, что цель авторов приватизации была успешно реализована: в стране действительно сложился новый класс собственников. Бизнесмены, чей старт пришелся на 1990-е, а расцвет — на нулевые, приумножали свои состояния.
Сначала крупный частный бизнес правил бал сам, позже был вынужден уступить место государственным компаниям или олигархам путинского призыва. После кризиса 2008 года под угрозой потери контроля над активами и деньгами частный бизнес сдавался государству. А суть модели тем временем не менялась. Круговорот цены — рента — потребление замедлялся, пока окончательно не забуксовал.
Есть соблазн спихнуть ответственность за стагнацию на государство и «режим», но это будет не вполне справедливо. Режимы ведь существуют не сами по себе — их формируют люди. Приходится признать, что хотя бы отчасти нынешняя система — со слабыми институтами, коррупционным навесом и телефонным правом — была выгодна не только силовикам. Конкурентная борьба приводила чаще всего не к улучшению качества, а к переделу все той же собственности. Усиление роли государства шло на пользу конкретным людям. Массовых банкротств, которыми, как правило, сопровождается кризис, не случилось — личные состояния продолжали расти.
Однако я вовсе не хочу написать эпитафию частному бизнесу. Двадцать лет относительной свободы сделали свое дело. Пока шли войны за собственность и подряды, возникла параллельная реальность. Люди строили частные банки, медицинские компании, сотовую связь, телеканалы, продавали водку, рекламу и одежду. И хотя олигархический капитализм действительно стагнирует, я думаю, что в конечном счете российскому капитализму это пойдет лишь на пользу.
Слияния и поглощения — это явно не то, что может спасти мир или отдельно взятую страну. Вернее и надежнее в этом смысле предпринимательская инициатива, настойчивость, склонность к риску. Людей, которые обладают этими свойствами, мы и хотели выделить. Считать Олега Тинькова (его история на стр. 76) обманщиком или гением — личное дело каждого, но я думаю, чем больше людей попытаются последовать его примеру, тем быстрее «унылое десятилетие» превратится в «десятилетие надежды».
Это моя последняя колонка в Forbes как главного редактора. С января 2014 года этот пост займет Эльмар Муртазаев. Спасибо, что читали журнал эти два с половиной года. До новых встреч!