Перед вами новый проект Forbes — рейтинг 200 крупнейших частных компаний. Это оценка всего частного бизнеса: мы впервые объединили в нем публичные и закрытые компании. Так что, можно сказать, теперь перед вами вся корпоративная Россия (стр. 90).
Важная деталь: мы исключили из проекта государство. В рейтинге нет «Газпрома», нет «Роснефти», нет «Ростелекома» и других публичных компаний с госконтролем — в общей сложности 24 компании, выручка каждой из которых превышает 23 млрд рублей (нижняя граница рейтинга). Их акции торгуются на бирже, а государство напрямую, через Росимущество или через какую-либо госкомпанию, владеет более 50% акций.
Почему? Мы сочли, что это соревнование будет не вполне честным. Можно бесконечно спорить, дают ли трубопроводные стройки «Газпрома» или грандиозная экспансия «Роснефти» представление о том, как развивается их бизнес. Но ресурсы и условия для бизнеса у госхолдингов и даже такого гиганта, как «Лукойл», не одинаковы. Кроме того, интересы государства как собственника не всегда прозрачны. В случае с частными компаниями мы исходим из того, что они действуют рационально — в своих собственных корыстных интересах. Но всегда ли мы можем сказать, что теми же мотивами руководствуется государство?
И все же я не могу удержаться от соблазна сравнить два мира — государственный и частный. Масштабы частного бизнеса, конечно, скромнее, но и монополизация и концентрация не столь сильны, как в госкапитализме. Совокупная выручка госкомпаний в 2012 году (по МСФО) составила 11,7 трлн рублей против 22,9 трлн рублей у частных. Заметьте, мы сравниваем всего 24 государственные компании и целых две сотни частных, а выручка у них различается всего в два раза! Более того, 70% «государственной» выручки дают три компании нефтегазового сектора («Газпром», подконтрольная ему «Газпром нефть», «Роснефть»). В частном секторе на нефть и газ приходится только чуть больше четверти выручки.
А вот что получится, если сравнить динамику государственного и частного сектора. Госкомпании растут в среднем на 6,5% в год, компании рейтинга — на 12,4%. Публичные при этом значительно отстают от непубличных компаний (9% и 17% соответственно), но все равно и те и другие опережают госсектор. Дивидендные выплаты госкомпаний составили в среднем около 18% чистой прибыли, а у публичных компаний из рейтинга — 29%. Это довольно убедительные доводы в пользу приватизации.
Статистика не работает с конкретными примерами. При ближайшем рассмотрении оказывается, что и частные компании могут быть неэффективными, а их владельцы временами ведут себя так, как будто надеются: невидимая сильная рука всегда их вытащит. В этом смысле очень поучительна история погрязшей в долгах компании «Мечел» (стр. 166). Ее капитализация по сравнению с максимальной снизилась в 15 раз, а долг в несколько раз превышает стоимость, но компания все еще не обанкротилась — в значительной степени благодаря поддержке государства и госбанков.
Но только частный бизнес может породить столь ярких представителей предпринимательского класса, как бывший лыжник-чемпион и диктатор Александр Ракшин, построивший за Уралом внушительную торговую сеть «Мария-Ра» (стр. 174). Или прошедший суровую лагерную школу основатель «Глории Джинс» (№200 в рейтинге частных компаний) предприниматель-философ Владимир Мельников (стр. 180). Если вы хотите заняться бизнесом, у них есть чему поучиться.