Действительно ли в России можно зарабатывать на высоких технологиях или это только государственная пропаганда? Можно ли превратить разработки советских ученых в коммерческие проекты? Forbes исследовал вопрос и выяснил: примеры успеха существуют.
Переводчик для ученых
Как убедить олигарха поверить в инновационную технологию.
«Напрямую с людьми науки инвесторы и клиенты не могут общаться: ученые в ответ на элементарный вопрос выдают кучу физики. Я выступаю «переводчиком». Артемий Субботин похож скорее на аспиранта технического вуза, чем на коммерсанта. Тем не менее осенью, если все пойдет гладко, на череповецком заводе «Северстали» смонтируют установку для контроля качества металла, продвижением которой он занимается.
Артемий окончил МАТИ и был «классическим айтишником». Возможность больше работать не только с битами и байтами, но и с людьми появилась, когда он устроился в МДМ Банк, где налаживал внутренний аудит бизнес-процессов. За четыре года Субботин вырос до начальника управления IT-аудита и осознал, что хочет сам влиять на бизнес. Опыта не было, и он решил поучиться в Сколково. После стажировки в Бостоне, где студентам много рассказывали о технологических стартапах, Артемий вернулся с четкой целью — заняться коммерциализацией научных разработок. Вопрос, в какой сфере искать идею, отпал сам собой: в бизнес-школе за каждым студентом закрепили ментора, Субботину достался владелец «Северстали» Алексей Мордашов, так что он сосредоточился на проблемах металлургии. Среди знакомых нашлись люди, инвестирующие в технологию неразрушающего контроля качества металла.
Это насущная для металлургов проблема. Из горячей стали делают заготовку (сляб), которую потом нарезают и раскатывают в листы. Трещина или полость в миллиметры при прокате даст брак. Сейчас на большинстве предприятий качество стали контролируют, остудив сляб с 1200˚С до 100˚С. Потом его снова надо нагреть. Новая технология позволяет миновать стадию охлаждения. «По нашим расчетам, только за счет исключения вторичного нагрева при производстве 1 млн т экономия составит $2 млн. Аналогов в мире нет», — говорит Субботин.
В двух словах технология выглядит так: при взаимодействии лазера с металлом образуется ультразвук. Там, где есть дефект, звук отражается с искажением. Приемники улавливают его, компьютер обрабатывает данные и выдает тип и класс дефекта, координаты и глубину залегания. Когда Артемий рассказал Мордашову о технологии на первой встрече, тот тут же позвонил своему директору по производству. В итоге «Северсталь» стала первым клиентом, позволив тестировать технологию в реальных условиях. «Наша задача — как можно скорее выйти на рынок. Когда состоится первое внедрение, продавать станет проще», — говорит Артемий. Дальнейшее развитие проекта подразумевает использование технологии и в других сферах — например, для контроля качества рельсов или трубопроводов.
Кто: Артемий Субботин, 29 лет
Продукт: установка для контроля качества металла
Сфера применения: металлургия
ЦИФРЫ
67 млн тонн стали выпускают за год российские заводы.
На 11,2 процента выросло в 2010 году производство стали в СНГ.
44,3 процента мирового производства стали в 2010 году пришлось на Китай.
Источник: World Steel AssoCiation
Весы для молекул
Можно 15 лет совершенствовать разработку. Что нужно для перехода к серийному производству?
Изучением зондовых микроскопов Игорь Яминский увлекся, еще будучи аспирантом физфака МГУ, — эта отрасль науки тогда только развивалась. Суть действия прибора в том, что он с высокой точностью перемещает по объекту кантилевер (микрозонд с тончайшей иглой) и по положению иглы считывает трехмерную картину поверхности исследуемого объекта. Яминский сравнивает такой микроскоп с граммофоном — там игла тоже считывает музыку, следуя за неровностями звуковой дорожки. Вот только в отличие от граммофона зондовый микроскоп может «нащупать» мельчайшие неровности, вплоть до отдельных молекул и даже атомов.
В конце 1980-х предприимчивый физик наладил продажу микроскопов, собранных совместно с коллегами из МГУ, в научные институты и лаборатории. «Наш прибор стоил тогда около $3000, а американский — раз в 50 дороже», — вспоминает он. Поняв, что посредники забирают себе минимум 30% выручки, взялся за сбыт сам и создал в 1990 году «Центр перспективных технологий». До 2008 года он непрерывно совершенствовал технологию, цена выросла с 80 000 рублей до 1,52 млн рублей, но объемы производства практически не изменились — на уровне десятка приборов в год.
Когда три года назад к его разработкам начала присматриваться «Роснано», Яминский понял, что надо учиться работе с инвесторами — это единственный шанс выйти на новый уровень. В феврале прошлого года он продал госкорпорации 26% акций своей компании в обмен на инвестиции объемом 110 млн рублей, гарантию кредита еще на 30 млн рублей и гарантию лизинга оборудования на 40 млн рублей. «Это хороший стимул побыстрее развиваться. Теперь у нас есть четкие сроки, цели и мотивация достигать поставленные результаты», — говорит Яминский. Сейчас он строит большой завод в подмосковной Дубне. Цель — к 2015 году довести продажи до 300 приборов в год, выручку — до 750 млн рублей, долю экспорта — до 50%.
Особые надежды он возлагает на новое направление. Созданное им в 2004 году ООО «Академия биосенсоров», где трудятся отобранные им талантливые студенты МГУ, разрабатывает «атомные весы» — по сути тот же кантилевер, но обработанный специальными реагентами, благодаря которым он может определять концентрацию в растворе различных веществ. С помощью таких датчиков можно прямо у постели больного в режиме реального времени определять, например, как действует на него то или иное лекарство, замерять уровень инсулина в крови. «Атомные весы» уже доведены до стадии промышленного образца, пять приборов работают в научных институтах (например, в корейском Institute of Science and Technology). «Конечно, есть множество рисков, но всегда остается шанс изобрести какой-то особенный биосенсор и занять на этом рынке достойное место, в этом вся прелесть высоких технологий», — говорит Яминский.
Кто: Игорь Яминский, 57 лет
Продукт: зондовые микроскопы, атомные весы
Сфера применения: научные исследования, медицина
ЦИФРЫ
12 млрд долларов составит мировой рынок биосенсоров к 2015 году.
1 млрд долларов объем рынка зондовых микроскопов.
2,5 года занимает подготовка инвестпроекта для «Роснано».
Источник: Центр перспективных технологий, Global Industry Analysts, Inc
Самый дорогой элемент
Для создания принципиально нового лекарства нужны десятилетия и бюджеты крупных корпораций? Бывает по-другому.
В 1995 году Андрей Иващенко со своим партнером Николаем Савчуком оставил торговлю компьютерами и присоединился к группе своего отца, известного химика Александра Иващенко, который вместе с коллегами занимался синтезом редких химических веществ. Научные знания отца и коммерческий опыт сына помогли основать фирму «Химрар» (от английского Rare Chemical, редкая химия). Сначала «Химрар» занимался синтезом веществ по заказу мировых фармацевтических компаний, которые постоянно находятся в поиске новых ингредиентов для создания эффективных лекарств. Позже открыли лабораторию в США и стали заниматься скринингом — проверкой веществ на способность взаимодействовать с особыми белковыми молекулами («биологическими мишенями»), которые отвечают за те или иные процессы в организме. Это выгоднее, так как на каждом этапе исследований конечный продукт дорожает.
Самый дорогой элемент в этой технологической цепочке — готовое лекарство, которое можно продать в аптеке. Если уж компания умеет находить биологически активные вещества, взаимодействующие с заданными мишенями, то отчего бы не сделать следующий шаг и не создать самим принципиально новое лекарство, рассудил Иващенко.
Так под эгидой «Химрара» появился стартап «Авинейро», который сейчас занимается клиническими испытаниями препаратов, действующих на принципиально новые биомишени, с помощью которых собираются лечить заболевания центральной нервной системы. Дальше всего «Химрар» продвинулся с препаратом для лечения шизофрении и связанного с ней дефицита внимания. В основе его действия — подавление работы молекул-рецепторов серотонина, нейромедиатора центральной нервной системы. Недавно лекарство успешно прошло вторую фазу клинических испытаний, теперь готовится к финальной, третьей фазе. «Все остальные разработчики в мире, нацеленные на ту же биологическую мишень, отстают от нас», — с гордостью говорит Иващенко.
В случае успеха он надеется продать лицензию на новое лекарство международной фармацевтической фирме, которая займется глобальным сбытом, а российский рынок оставить за «Химраром». Опыт подобных сделок уже есть: в 2009 году «Химрар» заключил со швейцарской фармкомпанией Roche лицензионное соглашение о совместной разработке и продвижении перспективного лекарства против ВИЧ, в 2011 году — лекарства от тромбоза и инсульта.
Кто: Андрей Иващенко, 43 года
Продукт: лекарство от шизофрении
Сфера применения: фармацевтика
ЦЫФРЫ
29 млн человек в мире болеют шизофренией.
7 человек из 1000 больны шизофренией.
5,1 млрд долларов — мировой рынок лекарств от шизофрении в 2009 году.
Источник: ВОЗ, Химрар