Качество экономической политики КНР заметно ухудшилось. Что это означает для Запада и для России.
У экономических успехов Китая три главных источника.
Первый — дешевая, сравнительно образованная рабочая сила. Ее, правда, портят политикой контроля рождаемости. Ее результат — искусственное занижение рождаемости в среде образованных и сравнительно культурных горожан при высоких темпах рождаемости на селе.
Второй — отсутствие непреодолимых барьеров для бизнеса. Официальная легализация, отсутствие массовых репрессий, «хорошая», по определению Всемирного банка, коррупция, то есть такой вид коррупционных связей, при котором понятно, кому и сколько платить за решение проблем. Проблемы в результате действительно решаются. Данный порядок стабилен.
Третий — избыточное регулирование, ухудшение коммерческого и смежного уголовного законодательства, высокие налоги в развитых странах выталкивают бизнесы за рубеж и прежде всего в Китай. Там нет борьбы за равенство всех со всеми и квот для униженных и угнетенных. Там, даже с учетом «коррупционного налога», бремя государства легче.
Надлежащих гарантий прав собственности в Китае никогда не существовало. Просто начало экономических реформ в конце 1970-х годов совпало с резким ограничением масштаба репрессий. Бизнес как таковой, высокие доходы, успех были легализованы. Широко распространившаяся коррупция ограждала взяткодателя от множества угроз, снижала вероятность произвольного ареста и отъема собственности. В том же направлении работали и неформальные правила взаимоотношений китайских руководителей — не преследовать бизнесы, «покровительствуемые» друг другом. Наконец, установившаяся традиция неприменения произвольных арестов и экспроприаций в отношении иностранцев фактически означала, что граждане правовых демократий находились в Китае как бы под защитой своих законов и правительств. В сочетании с отмеченными выше факторами это привело к беспрецедентному притоку капиталов в КНР.
Смена руководства страны, завершившаяся в 2007 году, — уход в тень «шанхайцев» во главе с Цзян Цзэминем и приход к власти новой группировки — означала не только коррективы в экономической политике. Новое руководство не считает себя связанным неформальными договоренностями о неприкосновенности бизнесов. Целый ряд процессов над крупнейшими предпринимателями страны (такими как Хуан Гуанъюй, Чжан Жункунь, Моу Цижун и др.) тому подтверждение. Новую черту власти перешли в прошлом году, арестовав, а затем и объявив гражданина Австралии Стерна Ху виновным в нанесении ущерба государственным интересам после неудачных попыток побудить компанию Rio Tinto, которую представлял Ху, к масштабным инвестициям в КНР.
Более жесткий курс в отношении бизнеса в сочетании с поведением властей США и Европы в ходе кризиса обуславливают новую стратегию экономического роста Китая. Ее стержень — замещение частных инвестиций государственными. Их спектр весьма широк. От массированных (порядка $200 млрд) инвестиций в строительство железных дорог до уже построенного во Внутренней Монголии города-призрака Ордос на миллион жителей. Привлекательного вида коттеджи и развитая инфраструктура вдалеке от основных экономических центров по несусветной цене — типичный результат государственного планирования и хозяйствования.
Ухудшение качества экономической политики в Китае дает шанс Западу вернуть себе лидерство в мировой жизни. Для этого нужно не так много. Ответственные лидеры и активные избиратели должны понять, что главное и единственное их преимущество перед Китаем — унаследованный от предков правовой порядок, надежно гарантирующий неприкосновенность как собственности, так и собственников. Что продолжение докризисной политики будет выталкивать бизнес в страны, которые предложат те же преимущества, что и Китай до последних корректив в его политике. Если налоги будут снижены, регулирование ослаблено, социальное государство демонтировано, экономические трудности останутся позади, а темпы роста увеличатся всерьез и надолго. Китай в этом случае столкнется с тяжелейшим вызовом за последние 30 лет. Приток капиталов резко обмелеет. Темпы роста упадут. А Россия снова, как и в конце 1980-х, приобретет четкие ориентиры для выработки собственного экономического и политического курса.
Автор — заведующий лабораторией Института экономической политики