Метафизика
Взаимоотношения власти и общества в России всегда носили более или менее драматический характер, становясь менее напряженными только во время редких, но величественных военных побед и первых полетов в космос. Были, правда, периоды относительного равнодушия, когда власть занималась своими делами, а общество — или по крайней мере его часть — своими, не вспоминая о существовании друг друга. Так было, например, в девяностые, которые сегодняшняя власть, с одной стороны, презрительно, а с другой — завистливо называет «лихими».
Часть общества согласна и с этой терминологией, и с этой властью, другая — и весьма существенная — властью раздражена. Необязательно конкретными представителями, чаще всего самим феноменом современного русского администрирования, представляющим собой что-то вроде карго-культа, отправляемого в милицейском участке. Культ этот принимает подчас настолько уродливые формы, что мандельштамовская максима «власть отвратительна, как руки брадобрея» кажется художественным преуменьшением. Порой кажется, что представители власти — это существа другого антропологического вида, интересы которого ни в экономическом, ни в политическом, ни в нравственном полях не пересекаются с нуждами общества.
Понятно, что власть надчеловечна по своей природе, но почти всегда хождение в нее подразумевало акт служения, то есть подчинения надчеловеческим интересам. В большинстве современных обществ дело так и обстоит. Один мой британский приятель, имеющий возможность баллотироваться в парламент, говорит об этом не как об удачной негоции, а как о проблеме мучительного экзистенциального выбора, в результате которого ты, с одной стороны, приобретаешь власть над материальным миром, а с другой — многое теряешь. Деньги прежде всего: зарплата MP — £100 000 в год — пустяки по сравнению с мансли инкам в большой коммерческой компании. Но в парламенте ты служишь обществу, и его благодарность или черная неблагодарность и есть награда. А денег можно заработать уже на пенсии, занявшись консультированием.
Но в России власть представляет собой не институт служения обществу, а коммерческую корпорацию и чиновник воспринимает себя не слугой народа, а предпринимателем без образования юридического лица. Переход в бюрократические структуры означает для него переход из мира людей в новую вселенную. Это мистическое свойство всегда было атрибутом власти. Другое дело, оно никогда не имело столь впечатляющего прейскуранта финансовых выгод. Общество для чиновника — неважно, силового или несилового ведомства — становится источником благоденствия. Русский человек, исторически относящийся к власти со скепсисом и одновременно признающий ее мистические причины, долготерпелив, но вполне может скатиться в пугачевщину.
Один уважаемый аналитик высказался в том духе, что напряжение между обществом и властью можно было бы снять, введя на хождение во власть какой-то понятный мазохистский налог. Например, все чиновники высшего ранга ежегодно должны вымыть ноги 2000 россиян. Или, там, вскопать 15 частных огородов.
В этом соображении есть психологические резоны, по крайней мере тут буквально присутствует момент служения народу. И, развивая эту мысль, можно придумать массу способов сделать так, чтобы хождение во власть, кроме удовольствия и достатка, налагало на человека, покидающего один антропологический вид ради другого, определенные неприятные обязательства.
Например, ходить только босиком или носить какую-нибудь тяжелую тиару или кольцо в носу. А когда возникает желание повоевать, то путем жребия в прямом эфире Первого канала должны быть разыграны 10 путевок на передовую среди членов Оборонного совета и Совета Федерации. Греки в свое время использовали эту модель, отправляя лучших из лучших на визит к Минотавру.
Также можно использовать опыт некоторых полинезийских племен, которые отягощают восхождение по социальной лестнице разными анатомическими процедурами: кастрируя вождей, чтобы у тех не было желания назначить на свое место потомка.
Кастрация, впрочем, в условиях современной демографии не метод. Но какие-то рикошеты этого приема вполне можно применить. Например, обязав служить всех детей руководителей оборонных ведомств. Служат же наследники британского престола в Афганистане на передовой. Хотя принцу Гарри тоже, наверное, приятнее ходить на концерты в Ministry of Sound и гонять по виндзорским лугам на сером в яблоках коне.
Автор — главный редактор журнала «Афиша-Еда»