Бумажный дракон

На протяжении первых восемнадцати веков новой эры Китай был лидером мировой экономики, производя от 20% до 30% глобального ВВП. Потом его доля стала падать, чтобы снизиться до 4,5% в середине XX века и вырасти до 12% (по покупательной способности) к 2010 году. Большинство экономистов верит, что через 30 лет это будет самая крупная экономика мира, стабильно и эффективно растущая.

Для такой веры есть основания. Но главное из них в том, что нам хочется экономического чуда. Мы верили и в интернет-стартапы, и в рост, основанный на кредитах. Переоценивать перспективы Китая опасно — есть шанс получить гигантский пузырь.

Реформы 1970–1990 годов в Китае ориентировали его экономику на экспорт. Доля потребления в ВВП стабильно снижается и составляет 37%: в два раза меньше, чем в США, и в полтора, чем в Индии. В пересчете на душу населения потребление в Китае составляет 2% от американского. Казалось бы, это свидетельство огромного потенциала. Но скорее — большой доли экспорта (40% в ВВП) и инвестиций в основной капитал. Рост потребления выражается двузначными числами, но потребительское кредитование растет вдвое быстрее. Если так пойдет и дальше, мы скоро увидим американский сценарий, но на зыбкой китайской почве!

Экспорт же базируется на кредитовании США — вырученные от продажи дешевых товаров доллары ложатся на резервные счета. Но на сколько больше готова потреблять Америка? На 3–4% в год? Откуда возьмется тогда рост китайского ВВП на 10–12%, ведь вклад экспорта в прирост ВВП примерно 1,5 процентных пункта? Без внутреннего потребления не обойтись. То же самое с капиталовложениями: как учит опыт Японии, невозможно все время инвестировать 40–50% ВВП в создание промышленных объектов. Содержание таких мощностей — существенный депрессивный фактор. А загрузить их можно только за счет потребления.

Но кто будет потреблять? Трудовые ресурсы Китая не растут, а через пять лет и вовсе начнут сокращаться. В 2025 году четверть китайцев будут старше 60 лет. Это тяжелое бремя: чем выше потребление, тем больше срок жизни, тем больше средств надо на пенсионное обеспечение, тем ниже рост ВВП и выше долг. Отставая от США и Европы по потреблению на 100 лет, по тяжести демографических проблем Китай отстает лишь на 10–15 лет.

Другой ограничитель — проблемы окружающей среды. При достигнутых темпах роста ВВП вероятность экологической катастрофы постоянно увеличивается. Финансирование природоохранных работ приведет к повышению себестоимости товаров и замедлению роста ВВП.

Но опаснее всего сама система финансирования роста. В ее основе — накачанная ликвидностью и полностью контролируемая банковская система. По данным Standard & Poors, в 2002 году доля просроченных кредитов достигала 50%. Сегодня официальная статистика говорит о 12%. Невероятный успех? Скорее ловкость рук. Поговаривают, что Китай создал серию «специальных управляющих компаний», перевел в них плохие долги и передал банкам их акции. Если это правда, то, во-первых, банковская система в опасности, а во-вторых — нельзя верить и другим официальным показателям.

Если банковская система Китая войдет в штопор, главный удар примут на себя госпредприятия. Они  часто неэффективны, и остановка кредитования будет означать их банкротство. Десятки миллионов человек останутся без работы. В разнородном Китае (развитое побережье, слабый центр, богатые ресурсами уйгурские области) эта ситуация может стать катализатором волнений, жесткого ответа компартии и отказа от реформ. Следствием станет резкое падение стоимости рынков, остановка экономического роста. Все это может произойти в перспективе 5–7 лет (вспомните, как быстро развивался в США кризис subprime).

Спасает пока только рост потребления. Но и это не панацея: растет не только потребление, но и оплата труда, а это увеличивает себестоимость экспорта. Что если экспорт начнет падать, а внутренний рынок еще не стабилизируется? Наконец, повышение жизненного уровня китайцев напрямую угрожает политической стабильности тоталитарно управляемой страны. Что предпримут коммунисты?

Китай идет по имперскому пути, напоминающему путь СССР. Нестабильный рост приведет либо к резкому ухудшению (и политическому кризису), либо к резкому улучшению (и политическому кризису). Для инвесторов плохи оба варианта. Китайское «чудо» уже в ценах — даже если кризис в Китае не наступит в течение пяти лет, с P/E 29 у этого рынка не видно особых перспектив роста.

Автор — управляющий партнер УК «Третий Рим»