До кризиса СЕРГЕЙ БУДКИН консультировал банкиров, теперь он вкладывает их личные деньги в проблемные компании.
Финансист Сергей Будкин, как и многие люди его профессии, очень много времени проводит в самолете. Офис его консалтинговой компании FinPoint Investment Advisers находится в Киеве, семья — в Сиднее или в предместьях Вены (у Будкина есть вид на жительство в Австралии и Австрии), основные партнеры по бизнесу — в Москве, а в российской провинции ему приходится часто бывать на деловых встречах. Своего офиса в Москве у Будкина нет, и переговоры он проводит в кабинете знакомого банкира.
Собственно благодаря банковским связям Будкина, выпускника механико-математического факультета Киевского университета, появился и его нынешний бизнес. До кризиса FinPoint Investment Advisers специализировалась на сделках слияний и поглощений в банковском секторе. Будкин консультировал австрийскую группу Raiffeisen при продаже их дочернего банка на Украине, а позже и при покупке российского Импэксбанка. В 2006 году при содействии FinPoint Investment Advisers российские собственники Оргрэсбанка во главе с председателем правления Игорем Коганом продали почти 75,01% акций скандинавской группе Nordea более чем за $300 млн.
Новый проект Будкина — фонд прямых инвестиций с рабочим названием FinPoint Distressed Investments, который сейчас регистрируется. Его стратегию можно изложить в трех словах — покупка проблемных компаний. Помимо Будкина у FinPoint Distressed Investments шесть российских партнеров, Игорь Коган входит в инвестиционный комитет фонда, объем которого в начале октября составлял $180 млн. Несмотря на кризис, проблем с поиском инвесторов не возникло, скорее наоборот, нынешние партнеры не знали, куда вложить деньги. «Раньше я помог этим людям заработать много денег, а теперь помогаю их приумножить», — говорит Будкин. К инвесторам фонда можно присоединиться, обладая суммой не менее $5 млн.
Фонд FinPoint Distressed Investments — одна из первых попыток заработать на рынке проблемных активов в России. О желании инвестировать в такие предприятия публично заявляла разве что чешская PPF Group, а действующие фонды прямых инвестиций, как правило, не могут покупать акции проблемных компаний. Управляющий партнер New Russia Growth Алексей Панферов, например, сожалеет, что инвестиционная декларация его фонда не позволяет воспользоваться подходящим моментом. «Сейчас настолько все дешево, что при правильных действиях можно рассчитывать более чем на 40% годовых», — считает Панферов.
Объектами инвестиций фонда являются исключительно российские компании. Новый бизнес требует немедленного реагирования, и у команды аналитиков FinPoint не слишком много времени на оценку предложений. Неделя уходит на изучение бизнеса компании, несколько дней на принятие решения, еще две недели на оформление документов — и сделку можно заключать.
Например, в августе — сентябре Будкин и его аналитики ознакомились с 30 проектами. Десять из них были изучены подробно. В начале октября на стадии подписания находились договоры о покупке пакетов акций трех предприятий: бизнес-центра в Москве, интернет-провайдера из Центральной России, а также компании по производству химикатов, используемых нефтяниками при бурении. Эта поволжская фирма заключила контракты с «Лукойлом» и «Роснефтью», но из-за кризиса нефтяники урезали инвестпрограммы и перестали закупать реагенты. Между тем фирме приходится обслуживать кредит в $20 млн. FinPoint в обмен на 55% акций компании может взять на себя обязательства по кредиту.
Схемы вложений FinPoint в проблемные компании могут быть различны: покупка части акций, выкуп долга с его последующей конвертацией в акции, приобретение недвижимости, принадлежащей компании и т. д. Лучше, когда доля есть и у менеджмента. «Мы покупаем бизнес, который нужно лечить, — объясняет Будкин. — И делать его здоровым только за зарплату не всякий менеджер способен». «Иногда вхождение в капитал является действительно единственным цивилизованным способом структурировать долги и помочь бизнесу», — говорит Алексей Горенкин, заместитель гендиректора компании «Полипласт», которой в последний момент удалось урегулировать отношения с кредиторами.
У Будкина большой опыт антикризисного управления. С 1993 года он работал в Deloitte & Touche на Украине, потом возглавлял инвестиционное подразделение местного представительства Bank Austria. В 2003 году ушел из банка и создал FinPoint. Банкиры, знакомые с Будкиным по его прежней работе, сейчас оказывают ему услуги, рекомендуя своим клиентам обратиться в FinPoint.
Партнеры FinPoint Distressed Investments рассчитывают на доходность не менее 35% годовых. Как и у любого фонда прямых инвестиций, завершение проекта — продажа пакета акций стратегическому инвестору или менеджменту либо IPO. Будкин считает, что кризис предоставил отличные возможности заработать, были бы деньги. «Если вы спасаете людей, то делаете это не бесплатно», — говорит он.
Через четыре года дочь Будкина должна пойти в школу, к этому времени он собирается сколотить достаточный капитал, чтобы осесть в Сиднее, в доме на берегу океана. «В России я нахожусь в долгосрочной командировке для зарабатывания денег», — говорит финансист. Что ж, скорее всего, через четыре года таких возможностей, как сейчас, в России не будет. Память у инвесторов короткая.