Национальные интересы снова понимаются как государственные, но легитимность государства "провисает"
Понятие, которое чаще всего звучит в отечественных дискуссиях о внешней политике, — «национальные интересы». Их отстаивание, согласно доктринальным документам, является целью России на глобальной арене. Подход логичный и популярный в обществе. Но возникает вопрос: осознаны ли в России эти самые национальные интересы? И что является их источником?
Сама концепция национальных интересов восходит к Макиавелли и кардиналу Ришелье. Тогда с их формулированием никаких проблем не возникало. Правитель и государство составляли в политическом смысле единое целое (неслучайно программная книга Макиавелли называется «Государь»), и интересы короны приравнивались к национальным.
По мере оформления независимых социально-экономических групп процесс поиска национальных интересов усложнялся. Нет идеального способа сплавлять воедино разнонаправленные общественные устремления. Но сменяемость власти позволяет вносить корректировки, а представительная система — влиять на конечный результат. Источником легитимности всего процесса являются демократические выборы. Можно привести множество примеров того, как эта модель не срабатывает и как ею сознательно злоупотребляют (по мере выхолащивания сущности демократии в современном мире эта проблема все более остра), однако для плюралистического общества трудно изобрести иной механизм.
Сразу после исчезновения Советского Союза возобладала наивная иллюзия того, что у нас нет интересов, отличных от «цивилизованного мира». Это быстро прошло, и оказалось, что опыта формулирования собственных национальных интересов у России нет. Обращаться к царской эпохе бессмысленно, поскольку тогда сам статус самодержца легитимировал, как и во времена Ришелье, проводимую политику. Советский период тоже мало поможет. И не только потому, что в тоталитарном обществе по определению не может быть целеполагания, отличного от того, что выдвигает государственный аппарат. Изначальным фундаментом внешней политики СССР служила марксистская идеология — интернационалистская и мессианская. Это противоречило базовым принципам школы реализма в международных отношениях, которая как раз и делает упор на национальные интересы. Правда, советское руководство довольно рано, уже при Сталине, отошло от идеи мировой революции, вооружившись геополитическим подходом. Но он все равно вытекал из марксистского взгляда. Так, после Второй мировой войны соперничество с США по всему миру было обусловлено не защитой действительных интересов страны, а противостоянием второй сверхдержаве, олицетворявшей другую модель развития. И расширение сферы применения своей модели, будь то в Афганистане или Сальвадоре, считалось самоценным вне зависимости от того, во что это обходилось и что давало.
Лишившись идеологической основы, Москва оказалась перед необходимостью поиска новой самоидентификации. Распад мультикультурной империи (а она столетиями была формой государственного существования России) сделал актуальной задачу, которую европейские страны решали 200–300 лет назад, — построение суверенного национального государства. Но возможно ли это в условиях глобализации, которая повсеместно расшатывает суверенитеты и традиции?
При этом и внутреннее устройство России инстинктивно тяготеет к тому отдаленному периоду, воспроизводя централизованную систему управления. Общество неоднородно, а механизма согласования интересов посредством взаимодействия социально-экономических групп нет. В результате национальные интересы по факту снова понимаются как интересы государства, однако легитимность государства «провисает».
Внешнеполитической задачей, самоцелью становится восстановление статуса великой державы, что проявилось особенно явно в годы нефтегазового бума. Но статус — не национальный интерес, это лишь инструмент его реализации. Чем он эффективнее, тем лучше. В отсутствие понимания цели этот инструмент может оказаться не просто бесполезным, но даже вредным.
России еще предстоит вырабатывать свои национальные интересы как равнодействующую интересов множества участников — государства, гражданского общества во всех его разнообразных проявлениях, бизнеса, национальных и религиозных меньшинств и пр. Тяжелый труд, но бесконечно подменять дискуссию о национальных интересах искусственно придуманным пафосом не получится.
Автор — главный редактор журнала «Россия в глобальной политике»