США приложат усилия для наращивания "мягкой силы" и возможностей непрямого влияния
Кризис не изменил политическую реальность, но вывел наружу процессы, которые в скрытой форме развивались давно. Апогей мирового влияния США пройден, причем случилось это не минувшей осенью. Уже после иракской кампании стало ясно, что Америке не хватает сил для гегемонии — скорее всего, в современном мире она невозможна в принципе.
Относительный упадок США (в абсолютных показателях они останутся ни с кем не сопоставимым игроком еще несколько десятилетий) будет сопровождаться изменением тактики. Итальянский исследователь Алессандро Полити, например, предвидит смену парадигмы от «Рима» (брутальная экспансия, основанная прежде всего на силе) к «Византии» (хитроумная дипломатия и манипулирование внешними партнерами). Любопытно, что в США о «византийских уроках» рассуждают сейчас примерно те же интеллектуалы, которые в начале правления Джорджа Буша (2001–2002) задали моду на Римскую империю.
На практике это означает, что Соединенные Штаты приложат усилия для наращивания «мягкой силы» (вполне в духе Барака Обамы) и возможностей непрямого влияния, а также займут более гибкую позицию относительно союзов. То есть Вашингтон, конечно, постарается укрепить связи с Европой как традиционным и самым близким партнером. Но одновременно всерьез обратится к Азии, справедливо полагая, что Старый Свет теряет центральное положение в мире. Вероятен больший упор на Африку и Латинскую Америку.
Утрата статуса главного привилегированного партнера США поставит Европу в непривычное положение. С одной стороны, у ведущих европейских государств давно созрело желание играть самостоятельную роль в мировой политике. С другой — европейцы от такой роли давно отвыкли и ее побаиваются, по отдельности ни одна страна Евросоюза на это не способна, а организация в целом, хоть и обладает недюжинным потенциалом, не может выработать единого курса в силу своей разнородности. Да и американские рычаги достаточны, чтобы нейтрализовать любые поползновения ЕС, если они возникнут.
Апеллируя к ценностной и исторической общности с Европой, США попытаются привлечь Старый Свет к укреплению своих мировых позиций, но возникнет концептуальное противоречие. В отдаленных регионах (Средний Восток, Южная и Восточная Азия) Европа не склонна идти на жертвы и лишения ради интересов атлантического союзника. Если же речь идет о прилегающих территориях (Ближний Восток, Северная Африка, отчасти постсоветское пространство), которые Евросоюз включает в сферу своих интересов, то там ЕС и США подчас оказываются конкурентами.
Многие говорят о том, что следствием кризиса может стать регионализация, укрепление отдельных центров притяжения, вокруг которых и будут формироваться зоны экономического роста. Избежать всплеска протекционизма на стадии преодоления кризиса скорее всего невозможно, и рынки будут стараться защищать себя. Поэтому закономерно стремление к расширению каждого из рынков. Наиболее яркие примеры — это Евросоюз, а также Юго-Восточная Азия, где центром выступает Китай. Да и в Москву потянулись визитеры из стран-соседей — оказалось, что обратиться за помощью, кроме бывшей метрополии, не к кому. Даже в «мятежном» Киеве заговорили о кредите.
Последний случай показателен. Запад вроде бы обязан поддержать Украину, ведь от ее будущего зависит геополитический расклад всего постсоветского пространства. Однако кризис ограничивает возможности даже крупных держав оказывать финансовое содействие.
Уже зазвучали призывы «временно отказаться от принципов» (об этом, в частности, писал в журнале Foreign Affairs Роджер Олтман, чиновник Минфина в администрации Билла Клинтона).Но тогда конструкция, на которой базировался американоцентричный мир, — сочетание идеологической целостности, привлекательного политического имиджа, способности проецировать военную и экономическую силу — теряет жесткость и устойчивость.
Из всех великих держав Соединенные Штаты — единственная, которую в ближайшие десятилетия не устроит статус регионального центра со своей сферой влияния. Европу, Китай, Индию, Россию, Бразилию, Иран, ЮАР, Японию и других подобное вполне удовлетворит. (Это не означает, что все перечисленные страны смогут играть такую роль.)
Как бы то ни было, в этой ситуации не приходится мечтать о миропорядке, основанном на четких правилах. К сожалению, в истории такие зыбкие периоды, как правило, заканчивались большими войнами.
Автор — главный редактор журнала «Россия в глобальной политике»