Глава Роспечати Михаил Сеславинский предпочитает русских классиков в редакции, одобренной цензурой
Аккуратно, словно хрупкую бабочку, Михаил Сеславинский извлекает из пластиковых папок две книги с потертыми корешками и потемневшими страницами. Первая — инкунабула, книга, относящаяся к начальной поре книгопечатания. Знаменитое «поучительное произведение» Себастьяна Бранта «Корабль дураков» 1498 года. Возраст — 510 лет, хотя неплохо сохранившийся томик выглядит лет на 400 моложе. Вторая — иллюстрированный часослов, на одной из первых страниц которого значится 1577 год, а на пергаментных страницах сохранились в идеальном состоянии нарисованные от руки иллюстрации.
Это старейшие экземпляры коллекции, собранной руководителем Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям Михаилом Сеславинским. Есть и много других, моложе, но тоже ценных, — прижизненные издания Пушкина, книги с экслибрисами представителей династии Романовых. Есть уникальный экземпляр — «Кавалькада Изольды» Вьеле-Гриффена в переводе Николая Гумилева в самодельном переплете из цыганской юбки Лили Брик. «Мне он достался от предыдущего владельца, известного собирателя Анатолия Кузьмича Тарасенкова. В Российской государственной библиотеке такой же экземпляр», — говорит чиновник. Очень ценит Сеславинский и книгу «49. Материалы и впечатления» Бориса Глубоковского — материалы о быте уголовников, отпечатанные в типографии Соловецкого лагеря в 1926 году.
Настоящих библиофилов — людей не только с дорогими библиотеками, но и с глубокими знаниями о коллекционных книгах — в России, меньше сотни, по словам Констанции Сафроновой, руководителя Отдела букинистики Аукционного дома «Гелос». Рассказывать про свои собрания они не любят, Сеславинский — редкое исключение.
О книгах он может говорить бесконечно, но коллекционером себя называть отказывается: «Собирательство марок или монет — это коллекционирование. А книги — образ жизни». Всего в собрании чиновника около 4000 книг, большинство — антикварные, такими считаются изданные до 1940 года. Основная часть хранится в московской квартире.
К двадцати шкафам со старыми томами семья уже привыкла. В коллекции несколько тематических разделов, рассказывает чиновник и начинает перечислять: классическая библиотека «по школьной программе», история индивидуального российского переплета, книги с автографами (у Сеславинского 80 книг, подписанных Тургеневым), детские иллюстрированные книги. И, наконец, самиздат: библиофилы его не жалуют, но глава Роспечати уверен, что когда-нибудь книги, изданные в СССР подпольно, станут предметом очень ценным.
Сеславинский собирает книги со студенческих лет, а некоторые достались ему еще от деда и отца, именитого адвоката. В 1990-е находить уникальные экземпляры по доступной цене было просто. Сейчас ситуация другая. «Появились люди с неограниченными возможностями, изменившие букинистический рынок. Цены возросли на порядок», — объясняет Сеславинский.
Как пополняется коллекция? Сеславинский почти каждый день заглядывает в магазин «Читальный зал дяди Гиляя» на Никитском бульваре и в букинистический отдел магазина «Москва» на Тверской. Быть коллекционером в России трудно, ведь старинных изданий у нас сохранилось куда меньше, чем в Европе, рассуждает чиновник. Частные библиотеки начали формироваться только в первой трети XIX века, и их ждала нелегкая судьба: войны, революции, разгром помещичьих усадеб, гражданская и две мировые войны, сбор ценных экземпляров в государственные библиотеки… Теперь за каждое достойное приобретение приходится буквально бороться.
Сколько стоит его коллекция, Сеславинский не говорит: утверждает, что просто не пытался определять цену многих экземпляров. Иногда это десятки тысяч долларов. Например, все три тома альманаха «Полярная звезда», в составлении которого участвовали декабристы, — предмет вожделения заядлых библиофилов — оцениваются сейчас как минимум в $50 000. Томики прижизненных изданий Пушкина — не меньше $40 000. Сеславинский не отрицает: книги — выгодное вложение денег, чему есть примеры на книжном рынке. Библия, напечатанная в Остроге Иваном Федоровым 12 августа 1581 года, в 2004 году была продана с аукциона в «Гелосе» за $12 000, а в 2008-м — за $30 000. Книги русского авангарда в советское время были недооценены, например, последнее прижизненное издание «Отрывок из досок судьбы» Велимира Хлебникова еще в 2005 году продавалось за $150, а сейчас эти книги на западных и российских аукционах выросли в цене в несколько раз.
Прогнозировать рост стоимости книги мало кто возьмется. Он зависит от множества факторов — переплета, тиража, наличия автографа, уникальности, культурной ценности, состояния издания. По словам Констанции Сафроновой, часто книга стоит ровно столько, сколько за нее хотят получить: цена, назначенная хозяином, важнее, чем профессиональная оценка эксперта. При этом букинистический рынок в России очень закрытый: называть суммы сделок не принято, большинство покупок совершается без огласки и вовсе не через прилавки букинистических магазинов.
Сафронова рекомендует вкладываться в первые прижизненные издания русских классиков и роскошные иллюстрированные книги (например, альбомы коронаций российских монархов), на них на протяжении последних трех-четырех лет был наибольший спрос. Правда, цены на многие издания были несколько завышены, поэтому вложение во время кризиса будет не таким выгодным, как раньше. Сафронова согласна с Сеславинским в том, что может стать востребованным советский самиздат, а еще советует присмотреться к детским иллюстрированным книжкам, выпущенным между 1940 и 1980 годами. Их выбрасывали или сдавали в макулатуру, так что количество экземпляров на руках сильно уменьшилось, и когда-нибудь рынок это оценит.
Книги выгодно отличаются от ценных бумаг иного рода. Если вложение окажется неудачным, вы все-таки получите удовольствие от прочтения. Многие собиратели утверждают, что эти книги не для чтения, они — памятники. Но Сеславинский этот запрет охотно нарушает. Классиков он читает в прижизненных изданиях. «Эти книги, особенно экземпляры с экслибрисом или автографом, несут необычную ауру, — говорит Сеславинский. — Если книга была в какой-то известной библиотеке, если книгу до тебя держал Тургенев, Толстой, Фет, Тютчев, то энергетика хозяина передается и тебе».