Для вранья не может быть этических оснований, пусть и логичных
В конце октября прошлого года, когда было уже очевидно, что рубль будет дешеветь относительно доллара и евро, главный редактор радиостанции «Эхо Москвы» Алексей Венедиктов брал интервью у первого зампреда Центрального банка Алексея Улюкаева. Между ними состоялся такой диалог:
Венедиктов: Оксана, домохозяйка из Москвы: «Будет ли девальвация рубля?» Такой прямой вопрос.
Улюкаев: Значит, прямой вопрос — прямой ответ, да? Вот что такое девальвация?
Венедиктов: Ну… вот человек спрашивает, я не знаю, что такое девальвация, что такое рубль, кто такая Оксана?
И стремление Венедиктова получить прямой ответ, и желание Улюкаева от прямого ответа уклониться объяснимы с точки зрения профессиональной этики. Журналист Венедиктов должен снабжать народ правдивой информацией, и таков его этический приоритет. Государственный человек Улюкаев знает, что занимаемая им должность может делать его пророчества самосбывающимися. Его этический приоритет — избегать таких ситуаций. Например, если ЦБ опубликует какой-нибудь «черный список» банков — неважно, по какому признаку черный, — вкладчики тотчас же ринутся забирать из этих банков деньги, и проблемы у банкиров возникнут, даже если раньше их не было. Скажет Улюкаев, что рубль будет девальвироваться, — люди побегут в обменники покупать доллары, компании перестанут возвращать экспортную выручку в Россию, спрос на доллары вырастет, на рубли — упадет, и ЦБ придется девальвировать рубль, чтобы валютные резервы не истощились слишком быстро.
Самосбывающиеся пророчества — самый распространенный аргумент в вечном споре между ньюсмейкерами и прессой о том, стоит ли раскрывать всякого рода неприятную информацию, из которой потребители могут сделать однозначные выводы о будущем. Согласно давней теореме чикагского профессора Уильяма Айзека Томаса, «если люди воспринимают ситуацию как реальную, она становится реальной по cвоим последствиям». Собственно, на этой многократно доказанной, в том числе экономистами, теореме основано октябрьское открытое письмо девелопера Сергея Полонского журналистам (на бланке Ассоциации строителей России), вызвавшее столько насмешек в адрес эмоционального совладельца Mirax Group. «Будущее и успехи строителей зависят от вас, господа журналисты! — писал Полонский. — Мы уже лежим на лопатках, но у нас есть еще немного сил, чтобы подняться. Мы можем сделать это только с вашей помощью… Мы просим вас о разумном освещении темы нашей отрасли в СМИ и создании позитивной картины в целом». То есть, если журналисты станут «создавать позитивную картину», девелоперы получат передышку и их бизнес не рухнет. А если станут писать о том, что у девелоперов нет ни денег, ни возможности эти деньги раздобыть, — так и будет.
Я встречал журналистов и редакторов — и не только из государственных СМИ, которые с такой аргументацией согласны. По этическим соображениям. Нет, Полонский-то пусть тонет, черт с ним, а вот государству помогать надо, говорят они. Ну, не то чтобы совсем не печатать плохих новостей, а формулировать их поаккуратнее. Жесткие формулировки, конечно, лучше продают твое СМИ — но это использование положения в личных целях.
Я не просто так начал эту колонку с пикировки Улюкаева с Венедиктовым об определениях. Формулируя впервые понятие «самосбывающееся пророчество», социолог Роберт Мертон писал в 1949 году, что оно «вначале является ложным определением ситуации, вызывающим новое поведение, которое делает исходную ложную концепцию истинной». Мертон говорит именно о ложной трактовке, которая провоцирует ухудшение ситуации. А что делать, если трактовка верна? Если у строителей все-таки нет денег и есть проблемы с доступом к кредитным ресурсам? Если рубль неминуемо должен девальвироваться, потому что упала цена на нефть и выросла инфляция?
Еще в 2006 году министр финансов Алексей Кудрин в статье, опубликованной в журнале «Вопросы экономики», предсказывал девальвацию рубля в 2009–2010 годах из-за снижения нефтяных цен и плохо сдерживаемого роста госрасходов. Но тогда это был долгосрочный (по российским меркам) прогноз, и он никого не напугал. А вот говорить о девальвации сейчас — это уже провокация, считают государственные люди. И Улюкаев говорит, что «не видит оснований» для резкого снижения курса рубля к другим валютам, а Дмитрий Медведев в декабре мямлит, что «курс должен быть, может быть, чуть более гибким, чем это было последнее время», но это ни в коем случае не должно привести к потерям для граждан!
Тем временем евро c 1 октября 2008-го по 15 января 2009-го подорожал относительно рубля на 15%, а доллар — на 24%. И даже совсем несведущему человеку понятно, что вот она, девальвация.
Для вранья — а тут мы имеем дело, надо признать, именно с ним — не может быть этических оснований, которые бы при этом отвечали и требованиям логики. Потому что государству, возможно, и выгодно избегать валютообменной паники — но обычным людям выгодно все же избавляться от рублей. И хотя девелоперам выгодно, чтобы их проблем никто не замечал, — клиентам выгодно знать об этих проблемах, прежде чем покупать квартиры.
Правда всегда выгодна одним и невыгодна другим. Обычное дело. Этический выбор тут очевиден — он не в пользу одной из сторон, а в пользу собственно правды.