Российские моногорода вступают в жестокий кризис. Откуда им ждать спасения?
РУБРИКА: Ярославская область
Подержанный черный Chrysler смотрится на сонных улочках Гаврилов-Яма визитером из другого мира. Владелец американской машины Василий Пуковский, в стильных очках и небрежно повязанном кашне, больше похож на столичного блогера, чем на предпринимателя средней руки из захолустного городка машиностроителей и ткачей. У него три промтоварных магазина и ироническое отношение к жизни: его автоответчик строгим голосом советского диктора сообщает дозвонившемуся, что тот попал в администрацию президента.
В райцентр, расположенный в 40 км к юго-западу от Ярославля, Пуковский перебрался 15 лет назад с Дальнего Востока. Первые деньги заработал на торговле кассетами Кая Метова и группы «Мираж», которые самостоятельно тиражировал на двухкассетном магнитофоне. Мотался за ширпотребом в Польшу и Турцию, продавал контракты «Билайна». Сначала у него был план поселиться в Ярославле, но тихий Гаврилов-Ям с 18-тысячным населением ему понравился больше. «У нас все друг друга знают, проще со всеми договариваться», — объясняет он. Здесь Пуковский построил дом и обосновался с двумя приемными детьми.
В годы процветания тихая жизнь имеет много плюсов. В кризис — одни минусы. Таких городов, как Гаврилов-Ям, с одним-двумя градообразующими предприятиями, на которых занято больше половины работающего населения, на карте России несколько сотен. Гаврилов-Ям «образуют» льнокомбинат и машиностроительный завод «Агат», которые переживают серьезные трудности и с октября сокращают персонал. Уволенным не позавидуешь: объемы бизнеса в райцентре падают у всех. Например, за последние месяцы продажи в магазинах Пуковского снизились на 30%. Теоретически можно податься в Ярославль, но там тоже сокращается занятость, и «мигрантам» светят малопрестижные и низкооплачиваемые вакансии. Имеется ли план выхода из кризиса у делового сообщества Гаврилов-Яма?
Газета «Коммерсантъ» в моих руках привлекает внимание завсегдатаев крохотного буфета на гаврилов-ямском автовокзале. «Ты налей в чай пятьдесят грамм водки, сделай грог, и у тебя с компьютером все получится», — ни к селу ни к городу советует мне нетрезвый гражданин с кустистыми бровями. Его собутыльник разглядывает только что приобретенный мобильник, а за соседним столом супруги пьют пиво, обсуждая увольнения на родном предприятии.
Официальный уровень безработицы в Гаврилов-Яме почти такой же низкий, как в Москве, — всего 2%. Это, конечно, лакировка действительности: в разгар рабочего дня на улицах то и дело встречаются подвыпившие граждане. Вот идут двое, до меня доносится обрывок разговора. «Я попросил у них это… нах… овердрафт», — рассказывает один пьянчужка другому. Дороги в Гаврилов-Яме разбитые, инфраструктура ветхая, нет ни гостиницы, ни кинотеатра.
Мимо пьянчужек неспешно проезжают одетые по-зимнему велосипедисты. На каждом шагу мамы с колясками — демографический бум. Властям даже пришлось расформировать детский дом и создать на его базе детсад. Там полным ходом идет ремонт, но на большее денег не хватает: городской стадион, построенный в XIX веке английским управляющим льняной мануфактурой, находится в плачевном состоянии. Неприглядный вид стадиона не мешает заводской команде «Агат» занимать призовые места на областных турнирах.
О связи «Агата» с военно-промышленным комплексом напоминает устремленный вверх самолет МиГ-23 на постаменте перед входом. Предприятие, главной продукцией которого в советские годы были комплектующие для авиадвигателей, выжило в 1990-е, но осенью 2008-го оказалось на мели. Основной потребитель продукции, Ярославский моторный завод, сокращает производство и переходит на укороченную рабочую неделю. За осень «Агат» уволил 100 сотрудников из 1600, до Нового года будет уволено столько же. Объем выпуска на «Агате», чья выручка в прошлом году превысила 1,3 млрд рублей, снизился на 30%.
«Думаю, человек 200 потеряют», — грустно говорит о сокращениях на «Агате» мэр города Павел Тельнов. В московских газетах пишут об угрозе социального взрыва? Это точно не про Гаврилов-Ям, уверяет мэр. 10 лет назад безработица в районе была 12%, и ничего, не взорвалось. «До критического уровня еще далеко», — уверяет директор районного центра занятости Александр Долбилов. О том, что проблема безработицы пока не слишком остра, говорит, по его мнению, тот факт, что из первой сотни уволенных с «Агата» в службу занятости обратилась лишь половина. Остальные, предполагает Долбилов, отправились искать работу в Ярославль. В областном центре, по его сведениям, 9000 вакансий, нужны не только дворники, но и станочники и слесари.
Тельнов 35 лет руководил местным льнокомбинатом и готов часами рассказывать о его былых успехах, когда «в Италию поставляли до 100 000 скатертей». Разговор о текущих делах доставляет ему куда меньше удовольствия. По телевизору показывают сплошь бравурные репортажи, но чутье старого хозяйственника подсказывает ему, что врут. Откуда брать подлинную информацию о проблемах, неизвестно, и Тельнов на глазок прикидывает, что трудности продлятся пару лет. Дела на льнокомбинате при новых хозяевах идут ни шатко ни валко. И это тоже раздражает старика мэра.
Художник «Трехгорной мануфактуры» Сергей Груков не отказался бы хоть завтра переселиться в Гаврилов-Ям. «Разве может не нравиться российская глубинка, где есть настоящий русский дух?» — удивляется он. Русский дух в Гаврилов-Яме, допустим, есть, а вот денег на воплощение мечты Грукова у его работодателей нет.
Льнокомбинат стал частью «Трехгорки», контролируемой структурами Олега Дерипаски, в 2005 году. Идея состояла в том, чтобы превратить «Трехгорку», старинную мануфактуру, расположенную между домом правительства и московским Сити, в офисно-деловой комплекс, а текстильный бизнес вывезти на периферию. В Гаврилов-Ям уже переехало ткацкое производство, а к 2011 году должны были перебраться швейные подразделения. Но из-за финансового кризиса дедлайн пришлось перенести на 2013 год, говорит председатель совета директоров «Трехгорки» Лолита Данилина.
Льняная мануфактура была основана в Гаврилов-Яме в 1872 году. Со стены местного краеведческого музея смотрит благообразное лицо ее хозяина, купца Алексея Локалова. До постройки фабрики он занимался тем же, чем и основная часть российских коммерсантов в конце XX века, — оптовой торговлей. «Локалов был булыня, то есть скупщик», — объясняет методист музея Галина Крайнова. На этом параллели с современностью не кончаются. В 1910 году предприятие было приобретено Павлом и Василием Рябушинскими, владельцами «Трехгорной мануфактуры». При советской власти 80% местной продукции — необработанных льняных тканей — экспортировалось в Европу.
Сегодня работа со льном фактически остановлена: нет сырья. Основная деятельность — выделка тканей из среднеазиатского хлопка и поставка их на другие предприятия «Трехгорки», где шьют готовые изделия. Средняя зарплата — около 7000 рублей, но оборотных средств не хватает, и администрация планирует сократить 300 сотрудников из 1400. Инвестиционная программа на 6 млрд рублей заморожена. Планы увеличить производство в пять раз, естественно, тоже. «Ничего не выйдет, если мы не переедем туда на ПМЖ», — говорит про Гаврилов-Ям Данилина. Но ждать спасения от капиталистов из Москвы гаврилов-ямцам в ближайшие годы точно не стоит.
Несколько лет назад Людмила Бычкова взяла в управление у городских властей Музей ямщика. В маленьком деревянном домике выставлены собранные по деревням ямщицкие сани и старинные сундуки, на стене актуальный по нынешним временам указ Екатерины II «О сокращении роскоши», где приказывается дворянам, не имеющим офицерского звания, передвигаться верхом или в коляске с одной лошадью, но ни в коем случае не на тройке.
Часть местных жителей считает, что город мог бы зарабатывать на туризме, а символом Гаврилов-Яма должен стать ямщик Гаврила, державший здесь два века назад почтовую станцию, «ям». «Мы разработали сценарий, сошьем костюмы, будем печь блины и привлекать туристов», — делится планами Бычкова. Музей не приносит прибыли, но такая задача и не стоит — неподалеку Бычкова держит ресторан «В гостях у ямщика», куда направляются туристы из Москвы и Ярославля после осмотра местных экспонатов.
Идея развивать туризм вполне здравая. Недалеко от города расположено село Великое, бывшее имение генерала Аникиты Репнина, где, говорят, есть на что посмотреть. Следующим летом в селе ждут большого наплыва туристов по случаю 300-летия Полтавской битвы: Великое было подарено Репнину Петром I за участие в сражении.
В ресторане Бычковой можно сытно пообедать в непритязательной обстановке времен позднего застоя. Этой осенью посетителей стало меньше: комплексные обеды за 100 рублей становятся не по карману. Бычковой все чаще звонят на мобильный и просят взять на работу. «С машиностроительного завода многие просятся, но я не могу взять всех», — говорит она.
Естественный отбор выработал в предпринимателях Гаврилов-Яма готовность к кризису. Закалка 1990-х, да и в 2000-х не пришлось скучать: эпоха безденежья и беспредела кончилась, началось время административного ресурса.
Несколько лет назад ритейлер Пуковский приобрел помещения для магазинов у муниципальной компании. После этого у него и нескольких других предпринимателей возник повод для конфликта с местной властью: бизнесмены доказывали, что муниципалитет необоснованно завысил плату за коммунальные услуги и вывоз мусора. Пуковский сравнивает муниципальную компанию с мафиозным «спрутом», но сравнение его самого с комиссаром Катаньи хромает — схватка закончилась хеппи-эндом. В марте арбитражный суд подтвердил правоту предпринимателей.
«Надо сказать людям все как есть, не надо никого обманывать», — говорит Сергей Галкин, владелец компании по производству пластиковых окон. На его черном Pathfinder мы совершаем экскурсию по городу. Члена «Единой России» Галкина раздражают оптимистические сюжеты на центральных телеканалах, «где все в шоколаде». Пример управленца для него — Петр I: «Он основатель всего самого прогрессивного. Надо было отменить старый указ — он рвал его и писал новый».
Рядом с портретом Петра в кабинете Галкина висит подаренная казаками шашка с георгиевской ленточкой на эфесе. Лет десять назад она могла иметь для Галкина не только символическую ценность: по признанию бизнесмена, в 1990-е ему приходилось применять физическую силу, защищая местных коммерсантов. Но лихие времена прошли, и Галкин перековал мечи на орала — стал делать окна вместе с партнером Усиком Косяном. Компания с оборотом более $1 млн не имеет конкурентов в Гаврилов-Яме и работает на рынки Ярославской, Московской и Читинской областей, где много лет занимался дорожным строительством Косян.
Градообразующие предприятия выйдут из кризиса изрядно «скукоженными», а Пуковский и Галкин, наоборот, настроены на расширение бизнеса. Рядом с галкинским цехом по производству окон находится почти достроенный цех, в котором бизнесмен собирается производить плиты для дорожного покрытия. Области так или иначе придется заняться починкой и строительством дорог — кризис кризисом, а тянуть с этим больше нельзя.
Пуковский готов рискнуть еще сильнее — войти в отрасль, от которой как черт от ладана шарахаются сегодня инвесторы. Недавно он зарегистрировал компанию «Ямстройсервис» — будет строить небольшие дома и торговые павильоны. Предприниматель рассчитывает на спрос со стороны государства: несмотря на кризис, губернатор Ярославской области Сергей Вахруков пообещал в 2009 году увеличить расходы на инвестиционную программу в три раза, до 10,7 млрд рублей. Часть денег пойдет на переселение людей из ветхого и аварийного жилья, а такого в Гаврилов-Яме, по данным городской администрации, — 10%.
Как ни парадоксально, в ситуации всемирного финансового голода главной проблемой для новых предприятий остается нехватка квалифицированных кадров.
В центре занятости Гаврилов-Яма висит объявление о наборе сварщиков на завод по производству экскаваторной техники, который строит в Ярославской области японская Komatsu. Японцы ищут молодых людей не старше 22 лет, они должны знать английский в рамках школьной программы и не иметь опыта работы по специальности, чтобы их не переучивать. «Отправили одного парня, но где взять еще, не знаю», — разводит руками директор центра занятости Александр Долбилов. «Недавно пришел один, по специальности механик, сказал, что готов работать разнорабочим, но не меньше чем за 15 000», — рассказывает Пуковский. «Привыкли ничего не делать», — ворчит он. Придется отвыкать.