«Россию ожидает период банкротств»

После войны в Южной Осетии США призывают к мировой изоляции России. The Wall Street Journal пишет, что это Москва развязала войну с Тбилиси с целью захвата нефтепровода Баку — Тбилиси — Джейхан для полного контроля поставок углеводородов в Европу. Владимир Путин сравнивается с Саддамом Хусейном. The Washington Post требует исключить Россию из G-8 и бойкотировать Сочи-2014.

Изменится ли геополитическая, а следом и экономическая система мира?

Они уже изменились задолго до этих событий. Как только США, не обращая внимания на ООН, стали бомбить Ирак, политикам, бизнесменам, элитам стало понятно, что прежний мировой порядок перестал действовать. Трансформируется не только мировая политическая система, но и экономическая, финансовая, что влечет за собой большие катаклизмы. Кто еще несколько лет назад мог себе представить, что американская финансовая система окажется такой ненадежной, а Китай почти догонит США по объему промышленного производства?

Еще 10 лет назад была однополярная система — США и все остальные страны. Получается, что сейчас США просто не в состоянии, как раньше, подкрутив винтик вроде ставок ФРС, регулировать мировые экономические процессы?

Америка обладает огромным преимуществом по сравнению с другими странами: она оказалась в ХХ веке наиболее адаптированной к катаклизмам, умеющей перестраиваться в зависимости от ситуации. Американцы совершенно спокойно меняли экономическую модель внутри страны и внешнее поведение. Из крупных стран США показывали наибольшую гибкость — от почти социализма до монетаризма — и творческий подход.

А сейчас Америка пытается понять, как себя вести в новой реальности. США, осознавая себя великой державой, привыкшей диктовать всему миру свои правила, вдруг поняли, что появился Китай, который пока не мешает, но явно не будет под них подстраиваться. А еще есть Россия, которая упала в 1990-х так, что, казалось, никогда не встанет на ноги, — бюджет страны был меньше бюджета Нью-Йорка. И сейчас Россия говорит вдруг: мне плевать на позицию США, я буду делать так, как сама считаю нужным.

Так возможна ли все-таки хоть в каком-то виде экономическая изоляция России?

Изоляция невозможна. Посмотрите, Европа реагирует на происходящее не так, как США. Америка помашет из-за океана дубинкой, а Европе дальше жить с Россией в соседстве и потреблять ее газ. Экономики стали более интегрированы, 10 млн россиян ежегодно въезжают в Европу и тратят там свои деньги — этот факт уже нельзя просто игнорировать. Постоянно происходит перемещение денег, товаров, услуг, людей — мы живем в эпоху глобализации.

Но обострение политической ситуации не может остаться без последствий. Например, российским компаниям будет намного сложнее покупать активы на Западе или проводить IPO в Лондоне.

Во-первых, любой кризис связан с неопределенностью, значит, люди во всех странах будут принимать более взвешенные решения. Во-вторых, отсутствие политической и экономической стабильности — серьезная преграда для долгосрочных инвестиций, от этого больше всего и пострадают российские компании, и не только они.

На фоне мирового финансового кризиса ситуация выглядит совсем безысходной?

Ситуация сложная, но не смертельная. Да, не все отдают себе отчет в том, что произошло в Америке в прошлом году. Ведь subprime crisis — это не взрыв очередного мыльного пузыря, тут более глубокие вещи. Везде должна быть система координат, была она и на долговом рынке: люди понимали, что есть доходные «мусорные» облигации, а есть бумаги с низкой ставкой, но зато они супернадежные — с наивысшими рейтингами. А что получилось: на «мусорных» облигациях многие инвесторы потеряли меньше, чем на бондах с рейтингом «AAA». В одночасье рухнула система доверия и вообще анализа того, что такое хорошо и что такое плохо.

Значит, нужна новая система координат?

Да. И именно на переходный период придется забыть о длинных инвестициях. Это адекватная реакция любого нормального человека. Все играли в футбол, но вдруг выясняется, что теперь идет новая игра, которая называется регби. Это тоже отличная игра, но здесь действуют иные правила. А пока происходит смесь футбола с регби, каждый игрок пытается самостоятельно определить, куда ему бежать, что делать и как не проиграть.

Кто и как скоро должен создать новые правила для инвесторов, для мировых финансовых рынков?

Новые правила всегда создает самый сильный, победитель. Например, победители во Второй мировой войне пригласили в Совет безопасности ООН Францию, хотя она потерпела поражение практически в самом начале войны. Почему? Да потому, что так посчитали нужным.

Кто станет победителем после того, как отгремит эхо финансового кризиса?

Система не терпит пустоты. Победители обязательно будут, ими окажутся те, у кого останется больше сил, ресурсов, информации, оригинальных идей. Вот, например, когда в Армении в начале 1990-х отрубили свет, тут же начал развиваться свечной бизнес — кто-то сразу же занял новую нишу.

А победителями могут стать страны, которые сейчас находятся вне зоны турбулентности — наименее интегрированные в мировую экономику. Россия попала сейчас в непростую ситуацию: сначала мы жили 10 лет в эпоху внутренних перемен, потом начали жить в эпоху глобальных перемен. Однако, преодолев внутренние неурядицы, к внешним мы в некотором смысле лучше готовы, чем многие другие.

Отчего они вообще случились, внешние неурядицы, ведь не просто же из-за повышения процентных ставок в США?

Все произошло гораздо раньше. Появились новые рынки — Китай, Россия, Индия и т. д. Интернет-бум и обрушение рынка «доткомов» не привели к рецессии, и тут же началась эпоха дешевых денег, которые США могут печатать в неограниченном количестве. Резервы в широком смысле при этом создаются не у себя, а за границей. И все идет отлично — инфляции никакой, а экономика стимулируется. Система казалась вполне сбалансированной, но все большее влияние на нее начали оказывать новые рынки — Россия, Индия, Китай.

Вот в Китае, например, люди ели мясо раз в месяц. Ну, ели и ели, а потом вдруг начали потреблять его раз в неделю. И все. Мясо во всем мире исчезает или дорожает в полтора раза. Этого же заранее никто просчитать не может. Никто не задумывается, что будет, если к одному золотому миллиарду населения добавится еще 500 млн человек — к каким изменениям на рынке продовольствия или информационных технологий это приведет.

Любая система — это живой организм, но когда одновременно происходят глобальные изменения (новые рынки, новые технологии, новый уровень коммуникаций, новый уровень потребления, рост доходов населения и проч.), то в какой-то момент обязательно происходит скачок, количество переходит в качественные изменения.

А сложные финансовые инструменты, все эти многочисленные производные на триллионы долларов, которые может купить кто угодно, — не стоит ли ограничить их обращение?

Еще раз повторю. Вся система казалась отлично отлаженной (участники рынка, инструменты, регулирование и проч.) и незыблемой. И вдруг выясняется, что все это не работает. Я занимал пост председателя совета директоров «Росгосстраха», ко мне в 2002 году приезжали немецкие регуляторы и учили, как строить систему контроля в компании, диверсифицировать резервы и т. д. Через полгода вся страховая система Германии рухнула — выяснилось, что две трети компаний банкроты, так как неправильно считали все риски. Вот вам и хваленая отлаженная система — не заметила вовремя начавшиеся изменения и проблемы.

Теперь про деривативы. Это рынок товаров, которые еще не произведены, а будут произведены когда-то, да и то необязательно. На основе сегодняшних цен рынок пытается определить цену будущего, но это не имеет ни малейшего отношения к реальности. Хотя начинания были благими, производители зерна хотели застраховать себя, зафиксировав цену на будущее. Потом появились спекулянты, потом выяснилось, что и зерно-то поставлять необязательно, значит, и производить его не нужно и т. д. Люди по природе своей алчные, и бороться с этим бессмысленно, а эффективно регулировать аппетиты не получается. Не будет одних производных бумаг — появятся другие, например на покупку кусков поверхности Марса.

Здесь можно говорить шире: победивший во всем мире капитализм имеет свои недостатки, болезни. Однако далеко не факт, что будет придумана более эффективная система.

И что дальше?

Мы сейчас находимся на развилке. Сценария три. Первый — саморегулировка. Это когда маятник, сильно раскачавшись, постепенно за счет модификации подстройки возвращается к нормальной амплитуде. Оптимистичный вариант: в ноябре пройдут выборы в Америке, банки спишут последнюю порцию плохих долгов, пройдет несколько крупных слияний и поглощений. Тогда к весне будущего года рынки начнут восстанавливаться.

Второй сценарий: маятник расшатается еще больше, и наступит продолжительный хаос. Люди, компании и даже страны из богатых будут превращаться в бедные и наоборот, все это начнет мелькать с калейдоскопической быстротой. Как могут развиваться события? Эскалация конфликтов: Израиль бомбит Иран, США вводят войска в Грузию, Барака Обаму убивает какой-нибудь экстремист, посчитавший, что президентом США не может быть афроамериканец. Американская экономика — главный потребитель всего произведенного в мире — останавливается. При таком варианте развития событий нас ожидает года три потрясений.

И третий сценарий — коллапс. Маятник мировой экономики остановится в результате, например, третьей мировой войны (без применения ядерного оружия) или страшного вируса, который унесет жизни миллиардов людей.

В этом случае в выигрыше могут оказаться менее интегрированные и небольшие страны. Помните, на зимней Олимпиаде в 2002-м соревнования по шорт-треку на 1000 м выиграл австралиец просто потому, что все фавориты, бежавшие перед ним, завалились в кучу из-за ошибки американца за несколько метров до финиша. И австралиец, безнадежно отстававший от всех соперников, стал первым в истории страны зимним олимпийским чемпионом.

Может ли Россия стать таким австралийцем?

Нет, мы уже ворвались в лидирующую группу и активно толкаемся локтями с соперниками. Глобализация не так сильно затронула ту же Австралию, Новую Зеландию, частично Бразилию и Индонезию — они научились жить в своем собственном, локальном пространстве. А Россия просто в силу размеров и наличия природных ресурсов не может вариться в собственном соку.

Вообще цикл трансформации — замены старой системы новой — занимает 40 лет. В России прошло примерно 20 лет с начала преобразований, еще через 20 лет у нас полностью победит капитализм, а люди, которые будут управлять страной, не будут помнить, что такое социализм, водка по талонам и как можно не иметь сахара на кухне.

И что же ждет Россию?

После дефолта начался продолжительный период экономической стабильности. Рынок динамично развивался и рос, и у нас появилось целое поколение бизнесменов, трейдеров и финансистов, которые привыкли жить в условиях динамичного и большого роста. Сейчас у нас новый этап. Начались изменения, которые повлияют на состояние экономики России в целом.

Во-первых, наша инфраструктура уже полностью задействована, и ее КПД будет очень узким горлышком, которое будет мешать развитию экономики. Во-вторых, нехватка кадров, начиная от менеджеров и заканчивая профессиональными секретарями. И, в-третьих, неумение работать в условиях, когда привлекать деньги становится все сложнее.

Если говорить о ближайшей перспективе, Россию ожидает период многочисленных банкротств. Бизнесмены выходили в начале 2000-х на пустые рынки и начинали быстро развиваться. При этом компании росли за счет дешевых, коротких заемных денег. Банки на протяжении многих лет выстраивались в очередь, чтобы ссудить деньги, а финансовые директора предприятий ничего не делали, только выбирали. Сейчас все иначе: денег стало меньше, а дешевых вообще нет. Рефинансироваться в таких условиях компании не могут. Люди приходят к нам и говорят: как же так, объясните, почему мы все время росли, у нас самая большая доля рынка и вдруг мы банкроты?!

В каких отраслях будут банкротства?

Прежде всего, пострадают те отрасли, для развития которых требовалось кредитное финансирование, где цикл возврата денег был длинным, а деньги привлекались короткие и дешевые. Это сельское хозяйство, недвижимость, ритейл.