Из промышленного и научного центра столица за короткий срок превратилась в мегаполис торговцев и офисных клерков. Чем занят рабочий класс?
Крупнейший в стране и один из важнейших в мире политических, научных, промышленных и культурных центров — такую характеристику Москве дает Большая советская энциклопедия (3-е издание, 1969–1978). В начале 1990-х с точки зрения занятости населения Москва оставалась городом промышленности и науки. Основными работодателями в столице были фабрики, заводы и многочисленные НИИ. Всего в народном хозяйстве города было занято 4,9 млн человек.
По данным начальника отдела информации Московской службы занятости Андрея Гринберга, в 1991 году в промышленности работало 25,2% трудоспособного населения. Производственные предприятия занимали пятую часть территории Москвы, в 66 промышленных зонах делали буквально все — станки, автомобили, металлические изделия, электроприборы, ткани, пищевые продукты и пр. «В советские времена власти позиционировали Москву как город рабочего класса. Это была политическая установка», — считает директор Центра трудовых исследований Высшей школы экономики Владимир Гимпельсон.
Около 19% трудоспособного населения работало в научных и обслуживающих науку организациях. В столице располагались институты Академии наук СССР, огромное количество отраслевых НИИ, оборонных институтов и конструкторских бюро с собственными экспериментальными производствами.
Прошло 16 лет. В столице новой России картина существенно поменялась. К 2007 году число занятых в промышленном секторе сократилось более чем вдвое, до 11,9%, в науке падение было еще более существенным — почти вчетверо. При этом трудоспособное население Москвы выросло до 6,3 млн человек.
Резкое снижение числа занятых в промышленности объясняется закрытием ряда крупных московских заводов, таких как АЗЛК, «Трехгорная мануфактура», и выведением небольших предприятий из центра за пределы города (см. «На выезде», стр. 152). Нынешние цены на недвижимость, на землю делают невыгодным размещение производственных мощностей на территории Москвы, поэтому сокращение числа заводов и фабрик в городе — процесс естественный и неизбежный.
«Вытеснение производства — это обычная картина для всех мегаполисов, а вот сокращение науки — ненормальная тенденция», — говорит ведущий научный сотрудник Института социально-экономических проблем народонаселения (ИСЭПН) РАН Майя Токсонбаева. Тенденция эта, впрочем, характерна не только для Москвы, в абсолютном значении численность занятых в науке с начала 1990-х годов сократилась в целом по стране в два с половиной раза. Москва, как крупнейший научный центр, пострадала в этом смысле сильнее всего.
Иная картина в сфере столичного образования: если в 1991 году здесь было занято 8,8% трудоспособного населения, то к началу 2007 года — уже 12,1%. «Образование выручили новые негосударственные институты и школы, а также платные отделения государственных вузов», — поясняет Токсонбаева.
В целом Москва шла по пути всех крупнейших мегаполисов мира, в городе опережающими темпами росла занятость в государственном управлении, финансовом секторе и в торговле. По данным Мосгорстата, в 1991 году в государственном управлении было занято 1,5% населения, а к 2007 году — уже 6,9% (впрочем, как объясняет Гринберг, на самом деле рост меньше, просто ранее статистика не относила к госуправлению сотрудников ряда силовых ведомств, например пожарной охраны).
Число занятых в торговле, по официальной статистике, выросло с 9,2% до 11,5%. Но и здесь есть нюансы — не учитываются предприятия малого бизнеса. Намного точнее картину отражают абсолютные цифры: число работников торговли увеличилось за 16 лет с 386 000 до 1 млн человек. «И это еще без учета нелегальной занятости, которая особенно значительна именно в торговле и в строительстве, — подчеркивает Гринберг. — Хотите реальные цифры? Можете смело прибавлять еще столько же».
В финансовом секторе в 1991 году было занято около 2% трудоспособного населения, к 2007 году — 7,4%. Именно в Москве находятся офисы подавляющего числа российских банков (всего их более 1100), инвестиционных, управляющих и страховых компаний.
Кроме того, в столице появились и совершенно новые профессии, например целая армия частных охранников. Их точное число подсчитать трудно, поскольку в штате фирм и организаций они могут числиться кем угодно: экспедиторами, диспетчерами, менеджерами. «По оценкам, из этих охранников можно создать еще одну милицию с другими правоохранительными органами, а это около 250 000 человек», — говорит Гринберг.
Структура занятости в Москве изменилась очень сильно. Куда делись сотни тысяч бывших рабочих, сотрудники многочисленных НИИ, КБ и пр.? «Острого социального кризиса удалось избежать, потому что процесс высвобождения работников крупных промышленных, оборонных предприятий растянулся на годы», — говорит заместитель директора Института управления социальными процессами Ирина Козина. В середине 1990-х сотрудники числились в штате своих прежних предприятий, хотя на самом деле давно работали в других местах.
По данным Института управления социальными процессами, на протяжении последних 15 лет бывшие рабочие промышленных предприятий в основном находили новую работу в сфере услуг. «В огромном количестве шли в охранники, в частный извоз, в небольшие мастерские, — говорит Козина. — Вообще в малый бизнес — такими своего рода универсальными солдатами: и машину водить, и ящики поднести, и что-то еще сделать». К таким же выводам пришла и Московская городская служба занятости — уволенные рабочие устраивались главным образом на предприятия малого бизнеса: небольшое производство, ремонт, строительство.
Большая часть бывших научных сотрудников, по словам Андрея Гринберга, была вынуждена понизить свой социальный статус и пойти по пути уволенных рабочих. Впрочем, многим ученым удалось быстро переквалифицироваться в финансисты.
Точно можно утверждать, что практически никогда москвичи, по тем или иным причинам потерявшие работу, не уезжают искать новую в провинцию. «Москвичи — это самая немобильная рабочая сила, которая только существует в России, — утверждает Гринберг. — Ведь больше, чем в Москве, платят, может быть, только в нефтяных городах, но условия там хуже, да еще и холодно».
«В Москве человек, потерявший работу, на следующий день находит новую. Куда ему уезжать? Разве что в Нью-Йорк, но туда могут уехать не все», — соглашается Владимир Гимпельсон. По данным Московской службы занятости, официальная безработица в городе крайне низкая — менее 0,5% от общего числа трудоспособного населения. В банке данных службы на сегодня около 160 000 различных вакансий, из них около 70% — это рабочие специальности.
Несмотря на закрывшиеся промышленные предприятия, Москве сегодня не хватает фрезеровщиков, токарей, электромонтажников, водителей. В ближайшие годы эта проблема только обострится: система профессионально-технического образования после развала в 1990-х годах восстанавливается очень медленно. Кроме того, москвичи больше не хотят заниматься физическим трудом. «Мы проводили опросы в московских школах: только один из десяти старшеклассников собирается попробовать себя в качестве рабочего», — говорит Гринберг.
При этом одними рабочими специальностями потребности города не ограничиваются. Тем же предприятиям торговли постоянно требуются новые кадры. Москве сегодня только официально нужно 2500 охранников, которых на первый взгляд и так в избытке. Строго говоря, трудно назвать специальность, которая была бы совсем не востребована в городе: производство сокращается, но число рабочих уменьшается еще быстрее, сфера услуг разрастается и создает все новые рабочие места.
Валовой региональный продукт Москвы по итогам 2007 года ожидался на уровне 2,05 трлн рублей (рост 8%). Основная доля в структуре ВРП приходится на торговлю (55%), около 15% — на операции с недвижимостью, аренду и предоставление услуг (различные консультации, реклама и т. п.) — кстати, именно эта деятельность занимает первое место по удельному весу в структуре занятости населения столицы, около 18%. Город остается крупнейшим транспортным узлом страны, предприятия транспорта и связи создают около 9% ВРП. Промышленность обеспечивает 20% ВРП.
Москва сегодня — центр посреднической деятельности, здесь сосредоточена большая часть доходов, поэтому в первую очередь развиваются сервисные услуги. «В Москве выгодно делать то, что выгодно делать в любой другой столице мира: управлять бизнесом, торговать, вести финансовые операции», — рассуждает Гимпельсон. Он обращает внимание на обострившуюся за прошедшие годы проблему излишней централизации страны: «Все потоки идут через Москву, и все хотят быть поближе к этим потокам».
Москва, как и многие мировые мегаполисы, стала центром концентрации услуг высокого уровня (см. «Большие города», стр. 148). Место научных сотрудников занимают банкиры, юристы, аудиторы, а на смену промышленным рабочим с предприятий-гигантов приходят люди, обслуживающие торговлю, строительство и другие развившиеся за последние годы отрасли. В ближайшие годы эта тенденция будет только набирать обороты.