Основатель фонда «Екатерина» Владимир Семенихин последовательно скупал классику, авангард и современное искусство. Что на очереди?
Строительная компания «Стройтэкс» если кому и известна, то в основном жителям подмосковных Мытищ: с 1992 года она методично застраивает этот городок новыми многоэтажками. А владельцы компании, муж и жена Владимир и Екатерина Семенихины, и вовсе известны не столько на строительном рынке, сколько совсем в другой среде — в кругу коллекционеров и арт-дилеров. Как утверждает Семенихин, на свое увлечение искусством он тратит не меньше сил и времени, чем на строительство: «Теперь это уже вторая работа, которую трудно сочетать с первой». Бизнесмен собрал более 500 произведений русского искусства, но считает коллекцию фонда «Екатерина» (по имени жены) еще далеко не полной.
С чего все началось? В 1994 году супруги купили свою первую квартиру в Москве. «Пришли друзья, сказали: квартира хорошая, но стены абсолютно пустые», — вспоминает Семенихин. Естественный шаг — повесить на стены картины. Цены на русское изобразительное искусство в середине 1990-х были несравнимо ниже нынешних, галереи работали в основном на иностранных покупателей, устанавливая довольно высокие комиссионные. Но работы можно было покупать напрямую у коллекционеров советских времен и их наследников, которые нуждались в средствах. Семенихины решили начать с русской классики XVIII–XIX веков. Почему? «Это вещи, которые в любом учебнике литературы были на последних страницах», — признается бизнесмен.
Проблема голых стен была довольно быстро решена, но интерес к живописи перерос в коллекционирование. В 1995 году русская классика подросла в цене, и Семенихины обратили внимание на второе по известности направление в русском изобразительном искусстве — авангард. Купили несколько предметов, однако тут же поняли: подделок здесь куда больше, чем в случае с классикой, а среди экспертов масса разногласий. Тогда Семенихины решили сосредоточиться на более узком направлении — один из дилеров принес им работы художников группы «Бубновый валет».
Сейчас Петр Кончаловский, Илья Машков, Роберт Фальк и другие участники «Бубнового валета» продаются на аукционах за миллионы долларов, но в 1995 году ситуация была совсем иной. Иностранцам «Валеты» были не интересны, что позволило приобретать их работы на два порядка ниже их нынешней цены, за $20 000–50 000. «У него есть качество инвестора — покупать, когда дешево, а продавать на пике», — говорит о Семенихине арт-директор центра современного искусства «Винзавод» Николай Палажченко. Самая дорогая покупка Семенихиных того периода — картина Ильи Машкова «Натурщицы в мастерской художника» из собрания известного коллекционера Соломона Шустера. За «Натурщиц» Семенихины в 1997 году выложили $200 000. «Это действительно шедевр, одна из двух самых значимых работ Машкова, — говорит Семенихин. — Но по тем временам это были совершенно нереальные деньги».
Действительно, цены на русское искусство (за исключением признаваемых европейцами Шагала, Кандинского и др.) только в 2000-х годах уверенно перешагнули планку в $100 000. И довольно скоро выяснилось: ничего «дешевого» на рынке уже не осталось. Вместе с ценами росло число подделок или фальсификаций. «Провинциальный музей проводил выставку картин «Бубнового валета», а к ним добавлялись работы, которые якобы случайным образом обнаружились где-то там в Германии, на чердаке, в сарае, в мансарде», — жалуется Семенихин. Он стал всерьез опасаться, как бы репутация «Бубнового валета» не была погублена. Тогда, по словам Семенихина, он решил сам заняться продвижением этого художественного направления.
Для спасения «Бубнового валета» он решил провести собственную выставку, но не в провинции и даже не в Москве, а в Монте-Карло. Во-первых, к тому времени мытищинские строители Семенихины заработали достаточно, чтобы там поселиться, а во-вторых, это выглядело логично — именно французский постимпрессионизм оказал на художников «Бубнового валета» сильнейшее влияние. Чтобы экспозиция не выглядела расширенной копией «выставок для последующей распродажи», Семенихины собирались сделать ее смешанной: работы из своего собрания плюс картины из музеев. Они привлекли к сотрудничеству заместителя директора Музеев Московского Кремля и куратора многих известных выставок Зельфиру Трегулову. «Именно под ее имя отдавали работы директора музеев», — признается Семенихин. Трегулова говорит, что условия ей очень понравились: «Мне дали карт-бланш как куратору и не ставили задачу представить как можно больше работ из коллекции человека, который финансировал выставку».
Подготовка выставки потребовала двух лет, €670 000 и многочисленных согласований с государственными службами по поводу вывоза работ за рубеж. Зато на следующее утро после открытия экспозиции в Монте-Карло 11 марта 2004 года Семенихины проснулись знаменитыми — на арт-рынке. «Настоящую сенсационность [выставке] придает то, что она сделана по частной инициативе и на частные деньги», — писал «Коммерсантъ». Фонд «Екатерина» упоминался в восторженной рецензии в «Известиях». Главные музеи России — Третьяковка и Русский — тут же предложили провести ее в Москве и Санкт-Петербурге.
К тому времени Семенихины переключились на другое направление, которое еще не успело подрасти в цене, — советских художников-шестидесятников. На аукционе Phillips de Pury в октябре 2007 года желающие могли побороться за картину покинувшего СССР в 1988-м Эрика Булатова «Русский космос», но за нее пришлось бы выложить $1,6 млн (цена по итогам торгов). Семенихины же познакомились с Булатовым в Париже в 2002 году и занялись его «раскруткой», которая подразумевала среди прочего организацию персональной выставки в Москве. Местом ее проведения была выбрана Третьяковская галерея — залы на Крымском Валу. Опять возникли бюрократические проблемы: по традиции на Крымском Валу не выставляли живых художников. Осенью 2006 года первая ретроспективная выставка Булатова все-таки состоялась, и она стала началом нового взлета его популярности.
Семенихин, правда, немного обижен на Третьяковскую галерею. «Пиар-служба Третьяковки неверно подала нашу роль: мы не были просто спонсорами, мы реально были организаторами, а в итоге внимание было сосредоточено на том, что это Третьяковка провела выставку», — говорит он. Это одна из причин, по которым Семенихины решили завести в Москве собственное выставочное пространство: в феврале 2007 года на Кузнецком Мосту, неподалеку от офиса «Стройтэкса», открылись залы фонда «Екатерина». «Есть два известных коллекционера, которые открыли свои музеи: Виктор Пинчук в Киеве и Игорь Маркин. Собирается открывать Стелла Кесаева (жена миллиардера Игоря Кесаева. — Forbes), — говорит Палажченко. — Мне кажется, Семенихина уместно сравнить с этими тремя».
В залах «Екатерины» уже состоялось несколько выставок, включая экспозицию видеопортретов Роберта Уилсона, американского художника и театрального режиссера. В ближайших планах организация двух больших выставок за рубежом, посвященных Сергею Дягилеву. Первая пройдет в Монако в 2009 году, в столетний юбилей ежегодных дягилевских «Русских сезонов за границей», вторая выставка, которую в начале 2010 года планируется показать в Москве, будет организована лондонским Музеем Виктории и Альберта. Почему Дягилев? «Во многом благодаря Дягилеву западные страны открыли для себя, что русские — это не только богатые и чванливые люди, а эстеты, которые хорошо разбираются в искусстве», — формулирует Семенихин. Наверное, он рассчитывает закрепить это мнение.