Девять вопросов Анатолию Чубайсу
Упорству председателя правления РАО «ЕЭС России» Анатолия Чубайса можно позавидовать. Он планировал закончить реформу электроэнергетики в 2004-м. Потом в 2006-м. На дворе начало 2008-го, реформа еще не закончена, но продвинулась очень далеко. Созданы Федеральная сетевая компания (объединяет магистральные сети, ранее входившие в РАО ЕЭС), системный оператор (единая диспетчерская служба), 21 генерирующая компания — большая часть из них перешла к частным инвесторам, приватизируются сбытовые структуры. Около 20% электроэнергии на оптовом рынке уже продается по свободным ценам. К реформе по-прежнему много претензий, но Чубайс отметает их с такой же уверенностью, как и во время других реформ, которые он проводил. Главный редактор Forbes МАКСИМ КАШУЛИНСКИЙ поговорил с реформатором электроэнергетики на сцене Global Investment and Finance Forum в Москве.
Реформа РАО ЕЭС, начатая в 2000 году, несмотря на массу препятствий, продолжается. Складывается ощущение, что на уровне президента была дана команда: Чубайса не трогать.
Не мне судить о командах, которые дает президент страны. Но преобразования реально осуществляются, и факт состоит в том, что каждый раз, когда мы заходили совсем в тупик, а это случалось не однажды, то — нравится это или не нравится — мы вынуждены были идти к президенту. Именно на этом уровне принимались все ключевые решения, в том числе о допуске частных инвесторов в генерирующие компании и о либерализации рынка электроэнергии. Много ли существует государств в мире, где власть пошла бы на либерализацию рынка электроэнергетики за год с небольшим до ключевых политических событий — я имею в виду выборы? В России это произошло именно так.
У реформы электроэнергетики было две задачи: привлечение инвестиций в генерирующие мощности и либерализация рынка электроэнергии. Если говорить о первой — сколько средств уже дала продажа акций генерирующих компаний?
Если говорить в целом, то наша пятилетняя инвестиционная программа «стоит» 3,1 трлн рублей. Из этих средств самая существенная доля, 1 трлн рублей, — прямые частные инвестиции. Больше 500 млрд рублей из них уже получено. До окончания реорганизации 1 июля 2008 года планируем привлечь еще столько же.
И что с этими деньгами, они лежат на счетах?
Эти деньги сразу же начинают расходоваться на осуществление инвестпроектов: по некоторым из них уже завершены ТЭО, пошел заказ оборудования, подготовлены площадки. Но привлеченный триллион не будет израсходован до завершения реорганизации РАО ЕЭС в июле 2008 года, поэтому предусмотрено размещение этих средств в банках, имеющих высокую степень надежности.
Не получится ли так, что большинство денег окажется в государственных банках, как самых надежных, и таким образом они получат преимущество с точки зрения ликвидности перед частным сектором. И это даже может стать подспорьем в так называемой бархатной реприватизации…
Я читал про «бархатную реприватизацию». В моем понимании это самое отвратительное, что можно предложить для нашей современной экономики… Но в нашей части все нормально: у нас появляется реальная частная собственность, в том числе находящаяся в руках крупнейших частных компаний мира. Я полагаю, что эта собственность адекватно защищена, и не вижу здесь угроз отклонения от курса.
К вопросу о демонополизации рынка. Возьмем Москву. Существовала компания «Мосэнерго», и на столичном рынке переплетались интересы энергетиков, правительства Москвы и поставщика топлива — «Газпрома». Теперь «Мосэнерго» фактически принадлежит «Газпрому». Если «Газпром» скупит еще и сбытовые организации, то получится вообще идеальная монополия. Это нормально?
Начнем с того, что в Московском регионе работают не одна, а четыре генерирующих компании, хотя «Мосэнерго» доминирующая. Установленная мощность «Мосэнерго» достигает 11 000 МВт, а максимум нагрузок (потребления) по всему Московскому региону приближается в зимний период к 17 000–18 000 МВт. В то же время угроза, о которой вы говорите, является очень серьезной. Мы считаем, что проведение сильной антимонопольной политики на рынке электроэнергии после реформы РАО ЕЭС — чуть ли не самое главное, что государство должно научиться делать. Со своей стороны мы сделали и будем делать все возможное. Так, в новом законе «Об электроэнергетике» антимонопольная глава прописана максимально сильно.
Чтобы гарантировать нормальное продолжение процесса, может, после расформирования РАО ЕЭС вам стоит возглавить антимонопольное ведомство?
Ну, еще есть идеи возглавить и сельское хозяйство, и дорожное строительство, и ЖКХ, и много чего еще. Приму к рассмотрению и ваше предложение.
Доля электроэнергии, уже сейчас продающейся по свободным ценам, составляет 20%. К 2011 году планируется довести ее до 100%. Но поставки газа генерирующим компаниям по-прежнему будут осуществляться по регулируемым государством ценам. Может ли начаться реформа «Газпрома» под воздействием реформы РАО ЕЭС?
Про реформу «Газпрома» мне пока ничего не известно. Но властью принято крайне важное решение, на котором мы очень настаивали, — о постепенном приведении внутренних цен на газ к уровню европейских (за вычетом транспортировки и экспортных пошлин). Хотя это совсем еще не либерализация, так как не решен главный вопрос о свободном доступе независимых производителей к газовой трубе.
Новые собственники генерирующих компаний — это ограниченный круг инвесторов: «Газпром», СУЭК, «Норильский никель». Не окажется ли, что в ходе реформы из монополии получится прочная олигополия?
Нет. Во-первых, стратегических инвесторов не трое, а уже больше десяти. Есть иностранные компании: E.ON, Enel, Fortum. А во-вторых, мы видим мощную конкуренцию за генерирующие компании, которые собираемся продавать до середины 2008 года. Мы ведем интенсивные переговоры не только с теми «стратегами», которые уже пришли, но и с теми, которые раньше и не планировали выходить на наш рынок: Electricite de France, Gaz de France, корейская энергетическая компания, чешская и ряд других, в том числе российских. Мы предвидим серьезную конкуренцию на ближайших торгах. Мы даже собираемся сокращать предложение акций для портфельных инвесторов и увеличивать объем продаж для стратегических.
Если представить, что в 1998 году вы не пошли бы работать в РАО и реформа не началась, как бы выглядела сейчас энергетика?
Я не считаю, что энергетика бы разрушилась. Но представьте себе такую картину: ВВП ежегодно растет на 6–7%, энергопотребление — на 4–4,5% в год, существует острейший дефицит электроэнергии везде, особенно в Москве, Санкт-Петербурге, Екатеринбурге, Тюмени, и при этом мы имеем электроэнергетику, у которой нет инвестиционных ресурсов. Ни Стабилизационный, ни Инвестиционный фонд в этом случае не помог бы. Как бывший министр финансов скажу: попытка выделить деньги на обновление отрасли в необходимом объеме из бюджета означала бы крах макроэкономики в стране. Оставался бы один-единственный способ — кратное увеличение тарифов. Политические последствия, я думаю, описывать не надо. Так что реформа электроэнергетики была предопределена.