Остров иждивения

На показе мод в Доме культуры Корсакова американцы пищали от восторга и даже назвали этот городок на юге некогда каторжного Сахалина «маленьким Парижем». Не уверен, что в Париже для теплоизоляции принято затягивать окна полиэтиленом, но сахалинская пресса подхватила метафору и стала называть организатора дефиле Елену Ким «корсаковской Коко Шанель».

Спустя два года после показа у корсаковской Коко Шанель на нервной почве выскочил на глазу ячмень. Уже четыре месяца она не может выплатить работницам ателье зарплату. Фирма на грани банкротства, прежние награды выглядят насмешкой. «Мы делаем одежду прет-а-порте, что значит «надел и пошел», с элементами авангардизма, — говорит руководитель предприятия «Чародейка-2000». — Видите, сколько дипломов». На стене среди образцов одежды красуются вымпелы, выданные победителю соцсоревнования. «А еще в мешке сколько, и красное знамя есть», — смеется Елена Николаевна.

Смех истерический: это в советские времена сахалинцы с ночи занимали очередь в ателье, которым руководила Ким, а теперь островитяне предпочитают ходить без элементов авангардизма, зато с элементами экономии — на китайские рынки. Кореянку Ким от китайцев могли бы спасти пришельцы с Запада, понаехавшие в последние годы на разработку нефтегазовых месторождений. Но на дефиле интервенты попищали, а покупать ничего не стали. Восторг иностранцев был дежурным: они сами и дали денег на дефиле — «Чародейка-2000» выиграла грант (70 000 рублей) от оператора нефтегазового проекта «Сахалин-2», компании Sakhalin Energy (до 2007 года ее основным акционером была Shell).

Судьба Елены Ким — модель сахалинской жизни эпохи СРП. Из-за соглашения о разделе продукции нефтегазодоллары текут мимо острова. Словно чувствуя себя виноватыми, операторы проектов пытаются помогать местному сообществу. Но мало того что помощь оказывается бессистемной, она еще и приучает островитян к мысли, что пришельцы им должны... Коммерческий провал коллекции «корсаковская Коко Шанель» склонна объяснять отсутствием вкуса у иностранцев. Только русские умеют одеваться ярко и броско.

«Авот традиционное место отдыха корсаковцев», — говорит сахалинский краевед Михаил Шерковцов, когда машина выезжает на берег моря. Судя по пейзажу за окном, традиционный отдых заключается в том, чтобы писать, стоя спиной к пляжу, лицом к дороге — на фоне индустриальных построек и трубы с языком пламени.

Думается, писающие лицом к дороге имелись на корсаковском пляже всегда, а вот трубы с пламенем появились недавно. Компания Sakhalin Energy строит здесь нефтяной терминал и завод по сжижению природного газа (СПГ), который позволит экспортировать газ морем на танкерах. Когда в будущем году завод заработает, российское топливо впервые начнет поступать в Восточную Азию. Этот завод на юге острова — главный фетиш и Sakhalin Energy, и всей нефтегазовой стройки на острове.

Шельфовые месторождения здесь начали разведывать еще в СССР силами Дальневосточного морского управления разведочного бурения (ДМУРБ), причем с размахом. «У одного нашего предприятия было шесть буровых установок, а во всей Японии — всего пять», — вспоминает бывший замначальника ДМУРБ Леонид Кацев. Выяснилось, что запасы нефти и газа в прибрежной зоне сравнимы с неосвоенными запасами богатого сырьем Северного моря (сейчас оцениваются в 45 млрд баррелей нефтяного эквивалента). Хорошая новость для многострадального острова. Освоение Сахалина начали каторжники царской России, продолжили корейцы, загнанные на остров японцами для добычи угля (Японии с 1907-го по 1945 год принадлежала половина острова). В советские времена главной отраслью Сахалина была рыбная, до сих пор в ней занято больше всего жителей. И работа на рыбе тоже в некотором роде каторжная: много ручного труда и еще больше сложностей с законом. При ВРП острова в 170 млрд рублей только теневой оборот местной рыбной отрасли оценивается в 25 млрд рублей (нелегалы вылавливают столько же рыбы, сколько покупается по квотам).

«Без нефтегазовых проектов мы бы до сих пор сайру в банки руками укладывали», — говорит в интервью Forbes Иван Малахов, губернатор Сахалинской области (снят с этого поста в августе 2007 года). Но в 1990-е годы при слабой экономике и невысоких ценах на сырье государство не стремилось разрабатывать месторождения самостоятельно, да и опыта добычи на шельфах в России не было — часть разведанных месторождений отдали иностранцам на условиях соглашения о разделе продукции. Так были сформированы проекты «Сахалин-1» и «Сахалин-2», получившие в разработку почти 20% нефтегазовых запасов острова. За пользование недрами компании платят только 6–8% роялти от выручки — пока не вернут все вложенные деньги. На «Сахалине-2», например, работы начались в 1996 году, а инвестиции окупятся только в 2014-м. Тогда и начнется тот самый «раздел продукции», и государство получит существенную часть прибыли от продажи сырья (точная формула «раздела» не разглашается; известно, что при цене $50 за баррель Россия за 30 лет может получить $80 млрд).

Формула СРП позволила привлечь на остров большие деньги. По данным Минэкономразвития, иностранные инвестиции в область только за прошлый год составили $5,4 млрд — втрое больше, чем суммарные вложения в девять других регионов Дальневосточного федерального округа. Впрочем, островитянам, которые наблюдают за освоением миллиардов со стороны, до ошеломительных показателей нет дела, а есть дело до того, что испорчен единственный в Корсаковском районе песчаный пляж.

«Это мой остров, я здесь живу. Пришли какие-то дяди и нагадили, — возмущен Михаил Шерковцов. — Когда-то я нырял здесь в море, все дно в крабах, а неделю назад нырял, одного только краба выловил». Чтобы следить, как приезжие «дяди гадят» по всему острову, активист «Экологической вахты Сахалина» Дмитрий Лисицын теперь возит с собой белую каску. По его разведданным, такие в Sakhalin Energy носят инженеры. Надев белую каску, можно сойти за своего и проинспектировать работы по прокладке трубопровода.

Добыча с платформ на шельфе идет на севере острова. Оператор проекта «Сахалин-1», компания «Эксон Нефтегаз Лимитед» (основной акционер — ExxonMobil) построила трубопровод в Хабаровский край, труба пересекает северную часть острова с востока на запад. Sakhalin Energy протянула трубу на 800 км на юг острова, к Корсакову. Именно труба «Сахалина-2» и не дает покоя островитянам: она пересекла около 150 рек, в которых нерестится лосось.

В Sakhalin Energy заявляют, что применили самые передовые технологии. «Во многих местах мы сделали все очень секси», — говорит менеджер отдела внешних связей Джим Нивен. После окончания работ дно, например, засыпали камнями, чтобы восстановить нерестилища. Но Дмитрий Лисицын вытаскивает один такой камень из реки и трясет им в воздухе — не галька, а крупный щебень. У него свои ассоциации: «Рыбе нереститься на таком дне — все равно что вам заниматься сексом на кровати с гвоздями».

Но прохождение рек — меньшее из зол. Большее в том, что на склонах холмов трубопровод идет под землей. Оползни могут обнажить трубу, а в худшем случае переломить. Такие оползни мы с Дмитрием Лисицыным застаем на месте сахалинского шоу Олега Митволя — осенью прошлого года заместитель главы Росприроднадзора приехал сюда инспектировать работу Sakhalin Energy в сопровождении журналистов и обнаружил множественные нарушения природоохранного законодательства. «Вот трещина — поползет, вот трещина — поползет, — прогнозирует Лисицын будущие бедствия. — Я не понимаю, почему Shell ведет себя так по-идиотски». С этими словами эколог бросает докуренную сигарету и втаптывает ее в дорогу как раз неподалеку от того места, где произошла легендарная встреча Митволя с дохлой горбушей.

Горбуша умерла после нереста естественным путем, но была представлена Митволем как доказательство неэкологичной укладки трубопровода. Избыточная экоактивность легко объяснима: сегодня признано, что нельзя было так дешево отдавать иностранцам народное достояние. Но если в «Сахалине-1» все же участвует российский партнер (у «Роснефти» 20% проекта), то на «Сахалине-2» непорядок — одни иностранцы. Поэтому главным результатом визита Митволя стала покупка «Газпромом» 50% и 1 акции Sakhalin Energy за $7,45 млрд («экологический» дисконт эксперты оценили в виде крайне сексуальной суммы в $2,5 млрд). Но пожалуй, главным для острова оказался другой результат: в ходе информационной атаки на Sakhalin Energy каждый житель Сахалина уяснил, что от пришельцев государству вообще и острову в частности только вред.

«Из-за строительства трубопровода наблюдается депрессивное состояние кеты, кижуча, наваги, тайменя, — председатель Совета уполномоченных представителей коренных народов Севера Сахалина Алексей Лиманзо, кажется, перечисляет чуть ли не все известные ему виды рыб. Рыб, видимо, ему кажется мало. — В депрессивном состоянии находятся и олени».

От депрессивного состояния оленей и рыб в депрессию впадают и малые народы Сахалина. Чтобы им стало повеселее, Sakhalin Energy решила давать малым народам в виде грантов $300 000 в год в течение пяти лет. Но $300 000 жизнь изменить не могут — есть еще много проблем. Например, квоты на вылов рыбы.

«Почему на своей земле я должен покупать свою рыбу?» — рассуждает Владислав Соловьев, представитель ороков. Орочьего в нем немного: кроссовки и тренировочные с белыми полосками выдают обычного жителя поселка Вал. Куртка натуральным мехом наружу в +20º° выдает жителя поселка Вал, стремящегося показать состоятельность. «Вот ты грамотный, можешь зарегистрировать фирму, получить квоту. А дедушка не может, бабушка не может». — «Зачем же квоты бабушке?» — «А как она будет себя содержать, — удивляется он. — Если она бабушкой в сорок лет стала, она виновата? Тут много нюансов…»

Нюансов и правда немало. Народы Севера устраивают пикеты, протестуя против ущерба, наносимого оленеводству строительством. Правда, на острове живет больше трех тысяч нивхов, ороков, эвенков, а оленеводов среди них — около двух десятков. Оленевод Василий Соловьев (родственник Владислава) из $300 000 не получил ни цента. Но пришельцы посоветовались с ним и изменили маршрут прокладки трубы, чтобы не испортить хороший ягель. Поэтому, возможно, он единственный человек на острове, не работающий в Sakhalin Energy, но и не считающий компанию рассадником пороков.

«Чего ты их хвалишь? — набрасывается на родственника Соловьев Владислав. — Как ходили в драных штанах, так и будем ходить». «Говори тогда ты, больно горластый стал», — ругается в ответ Соловьев Василий.

Горластыми стали на острове не только малые народы. Среди обывателей и предпринимателей разного масштаба сложно найти человека, который не считал бы, что Sakhalin Energy должна ему денег — в качестве компенсации за причиненные неудобства. Дмитрий Лисицын считает, что грунт, который доставался со дна залива во время дноуглубления, Sakhalin Energy должна была использовать, чтобы засыпать карьеры на острове. Рыбовод Валентин Любаев (см. «Друг осетров») полагает, что тепловую энергию от завода по сжижению газа компания должна была отдать рыбзаводу, причем она же должна и дать деньги на его строительство. Хозяин фирмы «Биота» Александр Калимуллин, который зарабатывает, организуя для работников Sakhalin Energy питание в своем кафе в Корсакове, убежден, что компании нужно было бы взять на себя функции «Газпрома» и газифицировать город. О том, что Елена Ким считает, будто Sakhalin Energy должна была дать ей больше денег, можно, наверное, и не говорить.

Иждивенческим настроениям островитян, как и любому пороку, легко найти оправдание. Предполагалось, что на этапе реализации проектов СРП местный бюджет будет получать 60% российского роялти, а на этапе эксплуатации месторождений — половину доли России в разделе продукции. Но в 2005 году Москва пересмотрела условия и оставила области только 5% роялти. Неудивительно, что в самом «инвестиционном» регионе Дальнего Востока бюджет сегодня на 18% дотируется из Москвы, хотя нефть и газ с «Сахалина-1» уже идут в Хабаровский край, а нефть с «Сахали-на-2» отгружается с платформ на танкеры (правда, только когда открыта навигация, то есть шесть месяцев в году). В 2006-м добытого на острове сырья в рамках СРП продали на $1,65 млрд, а области в виде доли от роялти досталось около $6 млн.

«Заводы могут взрываться, наносить ущерб, — говорит экс-губернатор Малахов. — Население согласилось, понимая, что мы можем получать доходы. Но произошел обман». Обманутые островитяне вслед за кетой, оленями и малыми народами тоже впадают в депрессию, которую не могут развеять ни $100 млн, инвестированные Sakhalin Energy в Фонд развития Сахалина, ни $400 млн, вложенные в инфраструктуру острова. Сырьевики сделали только то, что им необходимо для работы, — произвели, как говорят иностранцы, апгрейд дорог и больниц в местах строительства. Например, владельцу «Сахалинугля» Олегу Мисевре (см. «Сахалинский отшельник») не повезло: хотя из-за плохого состояния дорог 60% стоимости угля на острове  составляет транспортировка, апгрейд ему никак не помог. «Газ сегодня добывают на северо-востоке, а уголь — в основном на северо-западе, — сетует он. — У нас есть и на востоке месторождения. Но даже там дороги нефтяников прошли мимо нас, хотя и рядом».

По данным Минэкономразвития, коэффициент естественного прироста населения Сахалина составляет –3,8 на тысячу человек в год (в Якутии, например, +4,7). Остров вымирает, хотя его и так не назовешь перенаселенным (плотность населения — 6 человек на км; на соседнем японском острове Хоккайдо — 67). Большинство островитян, как и Мисевра, чувствуют, что ошеломительное экономическое развитие идет мимо них. В бесплатных столовых для рабочих Sakhalin Energy выставлены плошки, наполненные шоколадками Bounty. И в то время как гастарбайтеры набивают карманы спецовок «райским наслаждением», жители островной столицы Южно-Сахалинск могут стоять в пробке, образовавшейся из-за того, что провода провисли над дорогой и не дают проехать — местная коммунальная система полуразрушена.

«Держитесь за перила. Если б вы знали, сколько людей погибает в мире из-за того, что не держатся за перила», — предостерегает менеджер по запуску Объединенного берегового технологического комплекса (ОБТК) Sakhalin Energy Роб Дийкема, когда мы поднимаемся на строительную площадку. Shell приучает к своим стандартам безопасности весь остров — и социальной рекламой, и личным примером. Водители, работающие на проекте, не трогаются с места, пока не пристегнутся пассажиры даже на заднем сиденье.

Береговой комплекс расположен на севере, он будет принимать с платформ Sakhalin Energy нефть и газ и закачивать их в трубу. Возводит это фантасмагорическое нагромождение металлоконструкций Уим Стел, менеджер строительной площадки. В описании проблем, с которыми приходится сталкиваться на Сахалине, он скуп на слова. «Климат и квалифицированная рабочая сила», — глядя на плод своих трудов, говорит Стел.

По условиям СРП, компании необходимо обеспечивать 70% российского участия в проекте — в виде человеко-часов и материалов. Чтобы выполнить требование, компания и пустила трубу от объединенного берегового технологического комплекса к заводу СПГ в Корсакове по суше, а не по морю (наши компании прокладывать в море не умеют). Sakhalin Energy сообщает, что всего российскими подрядчиками уже освоено $8,2 млрд, но сахалинских среди них меньшинство — на проект работают предприятия со всей России, у островитян просто нет достаточной квалификации. Впрочем, на острове проблемой становится даже неквалифицированная рабочая сила — деструктивные стремления сахалинцев оказываются сильнее стремления хорошо жить. «В начале года водитель грузовика слетел с трассы и убился, потому что был пьян, — вспоминает технический директор «Сахалина-2» Яаап Хаускес. — Когда мы проводили расследование, субподрядчик сказал, что это нормальное явление... Мы разрываем контракты во всем мире, это не уникально для России. But drinking problem is unique (Но проблема с пьянством уникальна)». В поселке Ноглики на северо-востоке Sakhalin Energy спонсировала открытие современного кинозала. Но в «Киноглики» (так назвали зал) на сеанс ходило два-три человека — местные жители привыкли ловить киноглюки более традиционным для севера образом. Зал пришлось закрыть.

Впрочем, с «дринкинг проблем» борется не только Sakhalin Energy. Весь Южно-Сахалинск увешен креативом магазина «ТехноОстров»: «Сдай бутылки. Купи ноутбук». Перспективы после сдачи бутылок и покупки ноутбука перед любым островитянином открываются ошеломительные. «Один нефтяник создает семь рабочих мест. С развитием проектов появилось много офисов, гостиниц, ресторанов, туристические выезды, дайвинг и пошло-поехало», — говорит Иван Малахов. По данным Минэкономразвития, доходы сахалинцев почти втрое превышают местный прожиточный минимум — лучший показатель на Дальнем Востоке (в абсолютных цифрах средний житель острова получает 18 000 рублей в месяц).

Впрочем, «пошло-поехало» все далеко не так, как могло бы. Островитяне, убежденные в паразитической сущности нефтегазовых проектов, предпочитают видеть в основном угрозы, а не возможности. Так, владелец фирмы Laime Юрий Вишняков зарабатывает на турах по Сахалину. Организация развлечений для экспатов могла бы стать большим бизнесом. Но Юрий Вишняков склонен сокрушаться об ущербе, нанесенном его малому бизнесу. Главные клиенты — любители рыбалки и японские ботаники, которые приезжают изучать уникальные виды росянки и эдельвейсы. А строительство осушило болота с росянками, и труба вспорола поля эдельвейсов. «Не надо ничего менять, — убежден предприниматель. — Сахалин привлекает рыбалкой — разнообразие рыб и размеры впечатляющие. Как только начнется благоустройство, начнутся изменения. Исчезнет природа первозданная».

Оборот Laime — около $200 000. Японские ботаники не сделали Юрия Вишнякова миллионером. И что бы ни говорили островитяне, все уже изменилось, а дальше будет только «хуже» (то есть больше). «Роснефть» и «Газпром» уже ведут геологоразведку новых месторождений — Москва ясно дала понять, что при таких ценах на нефть Россия будет добывать все сама, не заманивая иностранцев выгодами СРП. Да и в рамках федеральной программы по развитию Забайкалья и Дальнего Востока правительство планирует выделить Сахалину 65,2 млрд рублей до 2013 года на развитие инфраструктуры. А такие деньги надо еще уметь освоить. Очевидно, сомнения в способностях местной власти освоить миллиарды и стали одной из причин отставки Ивана Малахова (губернатора освободили от должности, воспользовавшись удачно подвернувшейся заминкой с ликвидацией последствий августовского землетрясения в Невельске).

Леонид Кацев создал для «Роснефти» устойчивый бизнес на портовом обслуживании проектов «Сахалин-1» и «Сахалин-2», хотя своих портов у компании не было (см. «Капитан порта»). Почему владельцы портов сами не приняли участие в тендерах Exxon и Shell? «Зрите в корень, — вздыхает Кацев. — Я тоже об этом много думал».

Посреди земли, арендованной под строительство завода СПГ, течет ручей Голубой. Чтобы продемонстрировать внимание к окружающей среде, Sakhalin Energy устроила зону отчуждения вокруг реки и выставляет во время нереста охрану. Обсуждалась и идея назвать рабочий поселок «Голубым». Инициатива возвращается пришельцам в виде самых дичайших слухов. «На стройках работают турки, поэтому в Корсакове наблюдается всплеск мужеложства, — негодует краевед Михаил Шерковцов. — Власти просто скрывают, что в местной больнице резко выросло количество операций на прямой кишке».

Михаил Шерковцов — знаток японской культуры, собрал коллекцию артефактов, добытых в археологических экспедициях по острову. Михаилу хотелось бы создать музей, но он не может получить у властей здание. Можно было бы здание заработать — организуя, например, экскурсии для иностранных дайверов по японским подводным бункерам, о расположении которых Шерковцов осведомлен как никто другой. Но пока все его мысли, очевидно, занимает нашествие голубых.