Стоит совершить изнурительное путешествие в Руанду ради того, чтобы увидеть семейку горных горилл
Встреча с горными гориллами — что посещение модного ресторана, отмеченного тремя звездами Michelin: готовиться нужно сильно загодя. Таких горилл осталось на нашей планете шесть сотен или около того, причем большинство из них обитает в маленькой центральноафриканской стране Руанде. Ежедневно одну группу обезьян могут навестить не более восьми любопытствующих, и времени им дается ровно 60 минут. Всего групп (или семей), которые «принимают» посетителей, семь, то есть в сутки горилл могут увидеть 56 человек. Каждый платит по $350, и, несмотря на дороговизну, очередь из желающих растянулась на долгие месяцы. Некогда я встал в конец очереди, и к моменту очередной поездки в Африку подошел мой черед.
Мы прилетели на крохотной «Сессне» из соседней Танзании, подрулили к аэровокзалу, припарковались, и пилот, схватив мою сумку, повел меня внутрь. Взлетная полоса столичного аэропорта оказалась абсолютно пустой — ни самолетов, ни людей. Жутковатая тишина заставила меня вспомнить, что именно на подлете к этому аэропорту в 1994 году был сбит самолет президента Руанды, летевшего вдвоем с президентом соседней Бурунди. Одним ударом двоих! С этого запуска ракеты «земля — воздух» в стране начался геноцид. Племя хуту обвинило в убийстве племя тутси. За сто дней руандийцы уничтожили почти миллион своих сограждан… Ненависть большинства, хуту, к меньшинству, тутси, закрепилась с давних пор: королевская династия тутси правила страной и была свергнута еще в середине прошлого века. Теперь тутси были обречены — даже контингент ООН не вмешался в резню. Лишь позже в качестве запоздалого извинения мировое сообщество «помогло» справиться с последствиями геноцида: американцы открыли музей, французы — аэропорт и построили дороги.
Нельзя сказать, чтобы граница Руанды была на замке. Кабинки иммиграционных офицеров пустовали. Нам пришлось постучаться не в один офис, чтобы, наконец, найти нужных чиновников и предложить им выдать мне визу и, к примеру, проштамповать паспорт. Через час с небольшим на привокзальной площади появился Defender защитного цвета с изображением гориллы и надписью Volcanoes Safaris на бортах. Дядька с бородой и хитрым взглядом назвался Ричардом, запихал мой багаж в машину, и мы поехали в гостиницу.
Кигали оказался разбросанным по холмам шумным городом с довольно интенсивным движением. Реклама Coca-Cola, призывы пользоваться презервативами, стихийные рынки, вытоптанные клумбы — все непременные атрибуты африканской столицы были на месте. Единственное, что отличало Кигали от любого другого города континента, — хорошие дороги. Я остановился в Intercontinental — одной из двух столичных гостиниц «для иностранцев». Ричард отговорил меня гулять пешком по ночному городу, и мы с проводником отправились ужинать в индийский ресторан.
Присутствие индийцев в африканской стране — индикатор состояния ее демократии. Если индийские рестораны и магазины открыты — значит, какая-никакая демократия еще не уступила место популистской диктатуре. Если же в стране начали громить индийские лавки — верный признак, что очередной президент решил стать пожизненным правителем. Индийцы ведь всегда виноваты (как евреи в Европе), к тому же они предприимчивы, готовы работать сутками, считают каждую копейку, и в их лавках всегда есть мыло, молоко, керосин, карандаши, хлеб и соль. Иди Амин изгонял индусов из Уганды в семидесятых, Роберт Мугабе гонит индусов прочь из Зимбабве сегодня. Все повторяется.
На следующее утро Ричард отвез меня в музей геноцида, а потом на рынок. Мне страшно нравятся рынки — не туристические, конечно, но настоящие. Тот, на который заехали мы, был более чем настоящим. Ни одной лавки с сувенирами, зато горы фантастически выглядящих овощей, огромные грозди бананов, мешки картофеля, живые куры со сломанными крыльями. Сотни продавцов и тысячи покупателей; звуки, запахи, взвесь муки и пыли в воздухе, бешеная энергия — жизнь, в общем. Я купил несколько отрезов ткани с набивным рисунком (три-четыре доллара за штуку), и мы отправились к гориллам, в национальный парк Вирунга.
Дорога не переставала поражать. Асфальт с редкими выбоинами — удивительная роскошь для Африки. Через четыре часа мы проехали указатель V.N.P. (Volcanoes National Park), но не повернули налево, а продолжили путь к северу, в сторону Уганды. Лагерь Virunga Lodge, расположенный почти на границе, оказался одним из самых прекрасных мест на свете. Пусть в бунгало не было горячей воды, электричества и слива в туалетах, зато с вершины холма, на которой разбит лагерь, открывается такая круговая панорама, что никакие бытовые мелочи не могут испортить впечатления. К тому же горячую воду в бунгало доставляют по первому запросу (наливают в большой кожаный мешок с душевой лейкой), а отсутствие электричества заметить не успеваешь. Представьте, с одной стороны холма — одно озеро, с другой — другое, с террасы бунгало как на ладони — горы массива Вирунга. Ранним утром, когда я вставал, чтобы ехать к гориллам, над озерами плотным слоем лежали облака, а откуда-то с подножия холма, из деревни, раздавались песни студентов, приехавших на сельхозпрактику.
Каждое утро я вставал затемно, и уже к семи мы с Ричардом были в конторе национального парка, где 56 любителей живой природы распределяли по горилльим семьям. Затем группы выезжали в разных направлениях, каждая добиралась до своей деревни, откуда начинаются тропы, ведущие в горы. Сначала от околицы мы шли полями до кромки леса, огороженной каменной стеной. За стеной — национальный парк Volcanoes. Мы перелезали через стенку; скользя по грязи и опавшим листьям и цепляясь за корни, ползли в гору, где метров за 200 до горилл оставляли поклажу и налегке, только с фотокамерами, шли на встречу с прекрасным. Вероятность такой встречи почти стопроцентная. Горилл охраняют вооруженные «калашниковыми» солдаты (было много случаев, когда целые семьи приматов вырезали только для того, чтобы похитить детеныша и продать его владельцу нелегального зоопарка), и проводник, связавшись с охраной по рации, всегда может получить данные о местонахождении семьи обезьян. Впрочем, вожак (двухметровый красавец с седой спиной) иногда уводит семейство куда-нибудь в Конго или Уганду, а туда руандийские гиды туристов не водят.
Близость к горилльей группе всегда можно ощутить по звукам и запахам. Гориллы заваливают бамбуковые стебли, стучат кулаками в грудь и очень узнаваемо то ли ворчат, то ли прокашливаются. Про запахи — без комментариев.
Наконец группа людей выходит к группе горилл: детская радость с нашей стороны и полное равнодушие — с их. Гориллам на нас наплевать. Они, не обращая внимания на туристов, продолжают жить своей горилльей жизнью: есть бамбуковые стебли, вычесывать друг у друга блох, воспитывать малышей, справлять естественные нужды, выпускать газы. Правила поведения в национальном парке запрещают приближаться к гориллам ближе чем на семь метров. Но нет правила, которое бы запрещало гориллам приближаться к людям на любое расстояние. Иногда детеныши даже подходят вплотную к гостям и начинают изучать их одежду или фотоаппараты. Но проводники делают все возможное, чтобы дистанция между людьми и гориллами все же соблюдалась.
[pagebreak]
Так, в общении с ближайшими родственниками, проходит час, после чего группа людей покидает группу животных и отправляется в обратный путь.
Все путешествие занимает от 3 до 8 часов, в зависимости от удаленности горилльего семейства от дороги. Иногда группа любопытствующих природоведов слоняется в джунглях по 12 часов или даже больше. Если же по какой-то причине гориллы так и не были найдены, администрация парка возвращает незадачливым натуралистам три четверти от уплаченной суммы. (Как понимаете, гориллы находятся практически всегда. Не терять же деньги, в самом деле!)
Последнюю свою руандийскую ночь я провел в другом лагере — Gorillas Nest. Встреченные ранее (в походе к гориллам) американцы расхваливали Gorillas Nest за наличие горячей воды, унитазы и обильный шведский стол. Как мало им надо для счастья! Комнаты там крошечные, еда поганая, и даже тот факт, что здесь останавливался Билл Гейтс, не улучшает впечатления. Virunga Lodge, несмотря на бытовые неудобства, куда лучше.
На следующее утро мы с Ричардом отправились дальше, в сторону угандийской границы. На родине Иди Амина мне предстояло провести 10 дней, но это уже совсем другая история.