Развить утром приличную скорость на знаменитом Рублево-Успенском шоссе может разве что спецтранспорт с мигалками и машинами сопровождения. Остальные автомобили ползут по однополосной (в обе стороны) дороге в длинной пробке. Возможно, поэтому многие обитатели престижных подмосковных поселков и предпочитают без лишней надобности в город не ездить, а работать дома. Бывший первый зампред правления «Газпрома» Петр Родионов, похоже, как раз из таких. Интервью Forbes он дает в своем особняке в Горках-2. Где-то рядом няня собирает маленьких детей на утреннюю прогулку, жена тут же — слушает наш разговор. «Газпром» — народное достояние, — говорит человек, некогда бывший вторым лицом в крупнейшем газовом концерне мира. — А мое достояние — дети».
Родионов — единственный из высших руководителей «Газпрома», кто остался в монополии, когда в мае 2001 года ее непотопляемого председателя правления Рема Вяхирева сменил никому не известный Алексей Миллер. Более того, при новом шефе Родионов из обычных заместителей председателя правления был повышен до первого. Однако с командой Миллера он проработал недолго — уже через полгода написал заявление об уходе и, как утверждает сам Родионов, в башне «Газпрома» на улице Наметкина с тех пор не появлялся.
Родионов, которому недавно исполнилось 56 лет, — один из немногих членов старой команды, кто с вынужденной отставкой не смирился. Он фактически начал жизнь заново: открыл фармацевтический бизнес и даже обзавелся новой семьей (от первой жены у него трое детей). Большинство же соратников Вяхирева ведут жизнь пенсионеров — состоятельных, но уже без надежды вернуться к былым вершинам. Кого-то уже нет в живых. Хотя еще не так давно в руках этих людей была сосредоточена, казалось, безграничная власть.
«Газпром» — крупнейшая в мире по запасам газовая корпорация с объемом продаж $76 млрд и капитализацией $240 млрд. Нефтяная отрасль в ходе приватизации перешла в частные руки, за государством оставалась лишь транспортная инфраструктура. «Газпром» же сразу создавался единым и неделимым как предприятие полного цикла, с собственными месторождениями, добычей, системами по транспортировке и переработке газа. В том виде, каким мы знаем «Газпром», его организовал в 1989 году Виктор Черномырдин на базе возглавляемого им Министерства газовой промышленности СССР.
В 1992-м, когда Черномырдин пошел на работу в российское правительство, он оставил пост главы концерна своему заместителю Рему Вяхиреву. Еще через год Черномырдин возглавил кабинет министров, что гарантировало «Газпрому» непробиваемую защиту: в дела газовой компании чиновники старались не лезть, хотя соблазн был велик — на долю концерна приходилось до 40% всех собираемых в стране налогов.
Государство все-таки запускало руку в этот карман, когда необходимо было профинансировать выборы или расплатиться с долгами. Один лишь пример: в 1996-м, в критический для Бориса Ельцина год выборов, «Газпром» занял на внешних рынках 40 трлн рублей (неденоминированных), которыми правительство погасило долги пенсионерам.
А в 1994-м Рем Вяхирев подписал с правительством беспрецедентный трастовый договор: большая часть государственных акций (35%) передавались ему в управление. Он также имел возможность выкупить в 1999 году весь госпакет (38%) за символическую цену 1 рубль за акцию (всего менее $10 млн).
Этого не произошло. В 1997 году, когда в правительстве появились новые люди, Вяхирева заставили трастовый договор переписать. «Когда я увидел [текст договора], то пришел в тихий ужас», — вспоминает Борис Немцов, который был в тот момент вице-премьером и министром топлива и энергетики. По его словам, он лично заставил Вяхирева отказаться от условий договора в части выкупа акций. «Ельцин помог — на договоре написал резолюцию [генеральному прокурору Юрию] Скуратову: «Это грабеж России», — говорит «младореформатор». Однако 35% акций сохранились в трасте у Вяхирева еще на несколько лет.
В 1998 году Ельцин отправил Черномырдина в отставку, ему на смену пришел кабинет министров во главе с Сергеем Кириенко, который решил разрушить автономию газпромовского руководства. По существовавшему тогда соглашению «Газпром» ежемесячно выплачивал налоги, рассчитанные в среднем на год. Новый глава Госналогслужбы Борис Федоров (бывший министр финансов, а позже инвестбанкир) посчитал это соглашение несправедливым и потребовал выплат по факту. «Газпром» отказался, и 1 июля чиновники объявили, что начинают арестовывать за долги имущество монополии по всей стране, а также разрывают трастовый договор с Вяхиревым.
Тогда газовики показали, кто в доме хозяин. Вечером 2 июля Госдума провела внеочередное заседание, на которое в срочном порядке были вызваны Федоров и Кириенко. Депутаты практически всех думских партий обвинили их в попытке захватить «Газпром» и чуть ли не развалить страну. За происходящим в зале на Охотном Ряду наблюдал первый зампред «Газпрома» Вячеслав Шеремет, отвечавший в корпорации за финансовый блок и считавшийся правой рукой Вяхирева. Последнее слово было за ним: «Сегодня принято решение прекратить [аресты имущества, счетов], пока не проведем взаимную оплату задолженности. Я думаю, сальдо будет в нашу пользу». Кроме того, проинформировал депутатов Шеремет, коллегия представителей государства в «Газпроме» не намерена разрывать трастовый договор с Вяхиревым.
Так провалилась первая попытка правительства установить контроль над «Газпромом».
Команда Вяхирева, имея неограниченные возможности, сполна ими пользовалась. С участием монополии создавались десятки прибыльных предприятий, которые получали от «Газпрома» льготное финансирование, выгодные контракты или месторождения. Со временем было уже трудно разобрать, кто владеет этими компаниями: «Газпром», его менеджеры, члены их семей или их друзья. Так появились трейдерская компания «Итера», газохимический холдинг «Сибур», «Стройтрансгаз», выполнявший подряды на строительство трубопроводов.
Но то, что не удалось сделать правительству Кириенко, сделал Путин, избранный президентом в начале 2000 года. Весной 2001-го «политического тяжеловеса» Черномырдина отправили послом на Украину. Контракт с Вяхиревым истек, и власть в «Газпроме» сменили. После назначения главой концерна Алексея Миллера в коридорах на улице Наметкина замелькали молодые люди, призванные заменить прежних управленцев. Поначалу старая гвардия бодрилась, подтрунивая над ними. («Новичков как по призыву собирали, — вспоминает один из бывших руководителей. — Приходит молодой человек на должность заместителя начальника огромного департамента и спрашивает: а мобильный дадут?») Но довольно быстро поняла, что сопротивление бесполезно.
За год лишились своих кресел все заместители Рема Вяхирева, в том числе ключевые фигуры «Газпрома» — главный бухгалтер Ирина Богатырева, курировавший сбыт в СНГ Александр Пушкин, уже упоминавшийся Шеремет. Новая команда принялась бойко исправлять ошибки старой, следуя наставлению Путина, прозвучавшему осенью 2001 года на совещании в Новом Уренгое: «Необходимо серьезно относиться к вопросам собственности, а то рот разинете и не будет у вас не только «Сибура», но и других предприятий».
Один лишь эпизод: в 2002 году руководитель «Газпроминвестхолдинга» Алишер Усманов договорился с сыном Черномырдина Виталием и дочерью Вяхирева Татьяной Дедиковой о продаже «Газпрому» 22% акций «Стройтрансгаза», а заодно о возврате государству принадлежащих этой компании 4,83% акций самого концерна (они достались «Стройтрансгазу» в 1995 году за $2,5 млн). В 2005-м государство консолидировало контрольный пакет акций «Газпрома». С момента назначения Алексея Миллера рыночная капитализация «Газпрома» выросла в 25 раз. Иными словами, пакет, которым когда-то управлял Вяхирев, стоит сейчас больше $80 млрд. Но ни Вяхирев, ни его соратники так и не пополнили списки богатейших людей мира.
Для приобретения даже небольших пакетов нужны деньги, а зарплаты у нас были маленькие», — в беседе с Forbes бывший главный бухгалтер «Газпрома» Ирина Богатырева явно скромничает. Впрочем, когда она говорит о доходах сегодняшних топ-менеджеров корпорации, в ее голосе звучит восхищение: «Уровень нынешних зарплат, опционов и вознаграждений впечатляет». Для справки: вознаграждение члена совета директоров компании в 2002 году составляло 259 000 рублей, а в 2005 году — 13 млн рублей.
Тем не менее Богатырева сохранила с газпромовских времен небольшой, как она уверяет, пакет акций монополии. Сейчас она работает первым вице-президентом в компании «Стройтрансгаз», имеющей выручку $1 млрд. В свои 50 лет Богатырева из бухгалтера превратилась в финансиста широкого профиля: «В «Стройтрансгазе» я выстроила систему бюджетирования, о которой мечтала в «Газпроме».
Бывший первый зампред правления Петр Родионов говорит, что продал пакет акций еще в 2004 году, чтобы поддержать собственный бизнес. Родионов развивает два фармацевтических проекта. Предприятие «Герофарм» в Санкт-Петербурге выпускает оригинальные препараты для восстановления работы мозга после травм и ранений и для улучшения зрения. Еще одна его компания — «Национальные биотехнологии» — первой в России наладила в Серпуховском районе Московской области промышленное производство генно-инженерного инсулина. Выручка питерского предприятия — 350 млн рублей, подмосковное уже получило все разрешения на производство инсулина, первые продажи начнутся в этом году. Сейчас инсулин завозится из-за границы, но Родионов готов потягаться с мировыми производителями и отобрать у них минимум 8% рынка объемом почти $200 млн. У него в запасе есть еще несколько разработок, которые проходят доклинические и клинические испытания.
Масштабно? Да, но не для человека, который был вторым лицом «Газпрома». Впрочем, Родионов вел и проекты в ТЭК. «Я немного работал с нефтью, — признается он, — но газом я сейчас принципиально не занимаюсь, после «Газпрома» это неинтересно». В 2002 году Родионов возглавил, а позже стал совладельцем компании «Севернефтегазодобыча», которая открыла два нефтегазовых месторождения. Лицензии на добычу бывшему зампреду «Газпрома» за три года получить так и не удалось, и он свой пакет продал. Сумму сделки не раскрывает. Отказался Родионов комментировать и информацию о продаже в прошлом году контролируемой им компании «Газинвест», которая владеет 50% предприятия «Печорнефтегазпром». По информации Forbes, «Газинвест» был продан украинскому предпринимателю Дмитрию Фирташу за $30 млн.
Но у Родионова хотя бы часть бизнеса на виду. Большинство его коллег по «Газпрому» будто канули в Лету. У них наверняка остались миллионные счета в банках, недвижимость. Но что еще?
Борис Немцов сомневается, что много: «Это же были советские люди… Они акции понимали как контроль над «Газпромом», поэтому и пакет хотели [сразу] огромный. Как ценную бумагу они акции не рассматривали». К тому же, продолжает Немцов, газпромовцы по части бизнеса «были люди очень наивные — не нынешние волкодавы: у них были тысячи возможностей увести активы, но они по-детски сливали все в «Итеру», «Стройтрансгаз», гостиницы…».
Гостиницы есть, никто не спорит. Сочинская «Рэдиссон САС Парк Отель», со дня своего открытия в 2002 году считалась газпромовской. В 2004 году, когда контрольный пакет гостиницы купила компания Виктора Батурина, выяснилось, что основными ее владельцами были Рем Вяхирев, Петр Родионов и Вячеслав Шеремет.
Или еще пример. В 120 км от Москвы, в Малоярославецком районе Калужской области, несколько лет назад открылась спортивно-оздоровительная база «СОБО Лесное». Как рекламируют в турагентствах: «65 номеров, все люкс, только для VIP» плюс частное охотхозяйство на 600 га. Вам также доверительно сообщат: «Комплекс принадлежит чиновнику из «Газпрома». Согласно информационной базе СПАРК, в 2005 году учредителем компании являлось одно физическое лицо, а генеральным директором был Николай Гуслистый, бывший заместитель председателя правления «Газпрома». Он был одним из трех топ-менеджеров Вяхирева, до последнего времени остававшихся в «Газпроме» при Миллере. Двое других — Богдан Будзуляк, который по-прежнему руководит департаментом по транспортировке и хранению газа, и Василий Подюк, отвечающий за добычу газа, газового конденсата и нефти.
А как же сам Вяхирев? Бывший глава «Газпрома» не стал отвечать на вопросы Forbes, отметив лишь, что занимается «только семьей и сельским хозяйством». В 35 км от Москвы недалеко от поселка Шишкин Лес десяток наемных работников обрабатывают 45 га земли Вяхирева, следят за двумя сотнями свиней на ферме, утками и гусями.
Александр Пушкин и Вячеслав Шеремет (им 55 и 65 лет соответственно) после увольнения из «Газпрома» ненадолго нашли пристанище в «Итере», компании, которая когда-то контролировала поставки среднеазиатского газа в Европу. Пушкин возглавлял совет директоров дочерней фирмы «Итеры», Шеремет стал внештатным советником президента компании. Сейчас Пушкин утверждает, что никакого отношения к «Итере» не имеет. В компании говорят, что не видели Пушкина с Шереметом «уже тысячу лет». Для подготовки этой статьи мы несколько раз пытались связаться с Вячеславом Шереметом, но его знакомые неизменно отвечали, что тот в Астрахани на рыбалке.
Утром 5 марта въезд на улицу Маршала Тимошенко с Рублевского шоссе перегородили патрульные машины автоинспекции. Впрочем, эти меры были уже излишни — из-за плотно припаркованных автобусов и дорогих лимузинов проехать по улице было и так невозможно. Во дворе, перед входом в ритуальный зал Центральной клинической больницы, столпились сотни людей с красными розами и гвоздиками в руках, преимущественно мужчины за 60. Первое поколение российских газовиков пришло проводить в последний путь своего товарища, бывшего главного хозяйственника газовой монополии (и руководителя базы «СОБО Лесное»), Николая Гуслистого, скончавшегося на 73-м году жизни.
В почетном карауле у гроба — Виктор Черномырдин и Рем Вяхирев. Караул меняется, произносятся короткие речи. Черномырдин по-семейному называет близких Гуслистого по именам, вспоминает историю освоения газовых месторождений Западной Сибири: «Мы писали ее с чистого листа». Вяхирев, которому в этом году должно исполниться 73 года, растерянно молчит. Из официальных лиц «Газпрома» на панихиде присутствует только шестидесятилетний член правления Богдан Будзуляк. Он зачитывает дежурные слова от Миллера и председателя совета директоров компании, первого вице-премьера Дмитрия Медведева. Видно, что старым газовикам обидно: Гуслистый, до самой смерти остававшийся советником Алексея Миллера, заслужил большего, чем соболезнования на бумаге. Смерть газпромовского ветерана прошла незамеченной для информационных агентств, промолчал даже официальный сайт газовой монополии.
Немцов, боровшийся со старой газпромовской гвардией и приветствовавший приход в экономику финансистов на смену красным директорам, говорит теперь: «Те были профессионалы-производственники, [нынешние] Штокмановское месторождение никогда не освоят».
Из бывших руководителей «Газпрома» клещами не вытянешь комментариев о сегодняшних делах в монополии. Родионов, удобно сидя в кресле своего загородного дома, говорит лишь: да, «с освоением месторождений запаздывают». Многое, что сейчас делает руководство монополии, задумывалось еще командой Вяхирева. Например, развитие восточного направления бизнеса — прокладка трубопроводов с месторождений в Западной Сибири и на Сахалине в Китай. Были проложены маршруты, написаны программы и даже подписаны соглашения с китайской стороной.
Но за советами к людям Вяхирева люди Миллера не обращаются. Уже выросло новое поколение в «Газпроме». О старом на улице Наметкина теперь вспоминать не принято.