Михаил Царев покупает произведения, которые нельзя повесить на стену или поставить в угол. В чем идея?
У правляющий партнер по стратегическому развитию KPMG Михаил Царев влюбился в произведение модного художника Сергея Шутова с первого взгляда. И захотел его приобрести. Художник был не против, оставалась самая малость: придумать, как упаковать товар. Все дело в том, что работу Шутова, мягко говоря, нельзя было даже потрогать руками. Выглядела она так: вдоль стены в одном из залов Центрального дома художника в Москве автор прочертил углем ровную линию, а над ней развесил — как звездное небо — несколько хрусталиков Swarovski. По словам Шутова, эта работа, названная им «Свет поднебесный», — «символ прозрачной пустоты», отсылающий к древнегреческой истории о том, как художник Апеллес, прибыв в мастерскую своего коллеги Протогена и не застав того дома, оставил на стене автограф — ровную черту. Царев и Шутов в итоге договорились, что художник повторит черту на длинном рулоне бумаги. «Свет поднебесный» хранится теперь у Царева дома в разобранном виде: отдельно бумажный сверток, отдельно в поцарапанной коробочке из плексигласа хрусталики.
Чуть поодаль, на соседней полке, можно найти работу известного художника Анатолия Журавлева «Николсон» — уместившуюся в коробке горстку микроскопических портретов Джека Николсона. Одно из последних приобретений Царева — масштабная инсталляция Ростана Тавасиева «Баловство», которая в «Айдан Галерее» занимала целый зал. Ее коллекционер сложил на другой квартире — в той, где он живет, просто не хватило бы места для нескольких предметов мебели, которые попортили «разбаловавшиеся игрушечные слоники».
«Я почти не покупаю работы для интерьера», — объясняет Царев в интервью Forbes, хотя справедливости ради стоит сказать, что в его собрании есть «обычные» работы Виноградова с Дубосарским, Ильи Кабакова, Олега Кулика и группы АЕС. А те инсталляции, которые он покупает, никак нельзя назвать чудачеством — это настоящее, системное коллекционирование. В свободное от основной работы время партнер KPMG возглавляет Клуб коллекционеров современного искусства, в который входят несколько десятков собирателей, включая создателя путеводителей Le Petit Fute Пьера Броше и хозяйку клубов World Class Ольгу Слуцкер. Члены клуба устраивают совместные выставки из своих коллекций, приглашают в Россию западных галеристов и делятся друг с другом информацией о ценах на рынке. А также финансируют художников. Царев, например, спонсировал создание «музея человеческих чучел» Олега Кулика: восковые фигуры, смахивающие на Курникову, Бьорк, Мадонну и Гагарина; только их тела покрыты страшными швами.
Даже среди коллекционеров современного искусства Царев стоит особняком. Он один из немногих, кто готов платить тысячи, иногда более $10 000, за инсталляции, сложные пространственные объекты и даже видеоарт. «Он уникальный персонаж, — отзывается о Цареве Сергей Шутов, — поскольку он собирает то, чего не собирает никто».
Какая в этом логика? Царев готов объяснить. Во-первых, все приобретаемые им работы ему просто нравятся. Во-вторых, художественный процесс — вещь объективная: если лучшие современные художники рождают именно такие произведения, значит, это часть истории. «Это поразительно: русское искусство 1990-х — начала 2000-х годов практически не представлено в музеях, в частных коллекциях его гораздо больше», — говорит Царев. Надеется ли он когда-нибудь продать свое собрание дороже? «Вряд ли», — отвечает коллекционер. Хотя, наверное, ощущать себя достойной заменой музею дорогого стоит.