Ткать ли?

Офис компании «Альянс Русский текстиль» расположен в самом дорогом районе Москвы — на Остоженке. В просторном зале полсотни менеджеров заключают сделки по продажам ситца, бязи и постельного белья — одним словом, жизнь кипит. А вот лучшее из четырех российских предприятий холдинга — «Тверская мануфактура» — выглядит уныло: отбитый кафель в коридорах, среди советских станков затесалась пара машин, работавших еще при основателе производства Савве Морозове, крыша протекает... Делать ткани в России оказалось не так выгодно, как думали когда-то создатели холдинга.

Основной владелец «Русского текстиля» Зеин Ахабаев раньше занимался производством аккумуляторов — он один из основателей компании «Пауэр Интернэшнл», которая владеет несколькими профильными заводами. Благодаря бартерным расчетам с партнерами из Средней Азии Ахабаев стал крупным поставщиком хлопка. А восемь лет назад он купил контрольный пакет акций Тейковского хлопчатобумажного комбината в Ивановской области. «Затраты на электроэнергию и зарплата составляли копейки, налогов было мало, в результате в Китае бязь стоила 60 центов, а у нас всего 40», — вспоминает предприниматель. За год объем производства вырос на 30%, и Ахабаев замахнулся на создание вертикально интегрированного холдинга: от поставок хлопка до изготовления тканей и готовой продукции. Соучредителями стали Константин Волков, ранее отвечавший за финансы в хлопковом проекте Ахабаева, и Эрнест Коскин (с 2000 года он больше внимания уделяет другому своему детищу — голливудской кинокомпании 2Loop Films).

Компания сразу же заявила, что собирается стать крупнейшим на рынке игроком. Почему бы нет? Отрасль тогда выглядела опустошенной. Большинство советских предприятий не смогли пережить развала Союза и повышения цен на хлопок, инвесторов можно было пересчитать по пальцам: холдинг «Яковлевский» (еще в советские годы отец его основателя, Юрия Яблокова, занимался текстилем); компания TDL, объединившая несколько ивановских фабрик, да фирма «Савва Кэмикал», совладелец которой Никита Колесников приобрел Чебоксарский хлопчатобумажный комбинат в пакете с другими предприятиями региона.

По поводу сырья акционеры «Русского текстиля» не беспокоились, продажи хлопка и до сих пор конек холдинга, на них приходится 35% выручки. Проблему дистрибуции они решили, переманив команду менеджеров из «Саввы Кэмикал». Таким образом компания Ахабаева смогла за 2000 год открыть 15‑филиалов и достичь оборота $50‑млн.

Далее Ахабаев решил скупать заводы. Задача не из легких — предприятий много, но стоило ли браться за эту рухлядь? Большинство ткацких фабрик в России последние 40 лет не модернизировались и выпускали ткань шириной 80‑см. Производителей современного стандарта — трехметрового полотна — были единицы. «Тверская мануфактура», которую компания приобрела в 2001-м за $9‑млн, выглядела жемчужиной отрасли — предыдущий директор успел переоснастить ее импортным оборудованием, часть продукции шла на экспорт. «Мы фактически купили не только производственные мощности, но и долю рынка», — говорит президент «Русского текстиля» Константин Волков.

За одно из предприятий Камышинского комбината, считавшегося когда-то крупнейшим в Европе, «Русский текстиль» заплатил всего около $500‑000: большинство станков в его огромном цеху простаивали, так как за 10 лет постоянной смены хозяев были разворованы все детали. Пришлось докупать соседнюю фабрику, разбирать оборудование и доукомплектовывать машины.

В состав холдинга вошли также муромский ХБК «Красный луч», крупнейший производитель матрасного тика, и швейная фабрика «Элегант» в Брянской области, которая специализируется на пошиве спецодежды и обмундирования.

В какой-то момент альянс покусился на предприятия конкурентов, дружественные ему компании начали скупку акций Самойловского хлопчатобумажного комбината и фабрики «Родники-Деним», входящих в холдинг «Яковлевский». Но поглощения не произошло.

На развитие производственной базы «Русский текстиль» тратил преимущественно кредиты банков. Теперь нужны были деньги на модернизацию и чтобы платить по долгам. В 2002 году компания попробовала разместить на рынке облигации «Тверской мануфактуры», но инвесторы бумагами не заинтересовались. «Красные директора слишком много кричали, что отрасль нерентабельна, нуждается в госдотациях и ее практически убили китайские производители. Многие банкиры помнят эти крики», — объясняет Юрий Яблоков, совладелец «Яковлевского».

Имидж, впрочем, всегда можно подправить. Акционеры «Русского текстиля» учли ошибки неудачного займа своей лучшей фабрики и начали готовить размещение облигаций всего холдинга. Компания не пожалела денег на сотрудничество с PR-подразделением сетевого агентства BBDO. Было также объявлено о продаже 99,9% акций британской инвестиционной фирме Tex Development. Выглядело очень солидно, хотя в качестве адреса для корреспонденции этой фирмы была указана квартира в Москве, на Мясницкой, а название компании никому не было известно. На презентацию займа в отеле Ararat Park Hyatt пришли около ста представителей банков и инвестиционных фондов. Каждому из них дарили комплекты постельного белья с изображением американских долларов.

Но добиться расположения инвесторов подарками не удалось — лишь треть первого выпуска (на 500 млн рублей) продалась. Многих насторожило отсутствие финансовой истории: официально «Альянс Русский текстиль» был сформирован в 2001 году, соответственно и финансовые показатели имелись лишь за один полный год — 2002-й.

Компания начала работать над имиджем с удвоенной силой. Непосредственно накануне второго займа было объявлено о намерении создать федеральную розничную сеть под маркой «Унисон» — логичный шаг для повышения рентабельности операций.

Чуть раньше небольшой «Русич Центр банк» распространил пресс-релиз о намерении купить крупный пакет холдинга. Президент альянса Константин Волков в ответном пресс-релизе заявил, что не собирается никому продавать компанию, ибо готовится провести в конце 2005 года IPO. Размещение акций пока так и не было проведено. А «Русич Центр банк» больше не проявлял интереса к текстильной промышленности.

Что стало с проектом розничной сети? «Русский текстиль» успел открыть один магазин в Петербурге на Невском проспекте. Но довольно скоро после размещения облигаций второго займа торговая точка закрылась. Инвесторы этого не заметили и через полгода раскупили облигации очередного, третьего, займа — уже на 1,2 млрд рублей. Общая долговая нагрузка составляет сейчас 38% от выручки. Официально выручка составила в прошлом году $323 млн, но в компании уходят от вопроса, включает ли эта сумма оборот между предприятиями холдинга. «Яковлевский» при объеме производства на 40% меньше показывал выручку меньше в 2,8 раза.

Осенью прошлого года у финансовых аналитиков появилась дополнительная информация к размышлению — размещать облигации решили и конкуренты «Русского текстиля». В инвестиционных меморандумах концерна «Росконтракт» (в него входит шесть текстильных фабрик) и холдинга «Яковлевский» (пять фабрик) появились данные для сравнения. Например, заявленная рентабельность продаж у «Яковлевского» — 8,5%, у «Русского текстиля» — 0,43%. Отчего такая разница? Коллеги по отрасли предпочитают производить готовые изделия — постельное белье, спецодежду, халаты. У «Русского текстиля» 46% в структуре продаж занимают ткани, 35% — хлопок, а на конечный продукт приходится лишь 12%.

«Ребята успешно занимались поставками хлопка и продажей ткани, но зачем-то еще решили ее производить. Они не знали, что это невыгодно», — говорит топ-менеджер одного из предприятий отрасли. «Сравнивать, что в производственной цепочке выгодно, а что не очень, некорректно. В целом мы довольны результатом», — возражает Ахабаев.

В целом, может, и довольны, но в производстве тканей в России компания, похоже, разочаровалась. Два года назад «Русский текстиль» с нуля построил за $33 млн (в партнерстве с казахским производителем хлопка) прядильно-ткацкую фабрику, но не в России, а в Казахстане. Новое оборудование, установленное там, позволяет значительно экономить на зарплате — на казахской фабрике работают всего 150 человек вместо 950, занятых на муромском комбинате, сравнимом по объемам выпуска суровых тканей и пряжи.

Себестоимость ткани шириной 1,5‑м на предприятиях альянса составляет около 19 рублей за метр, китайские ткани с учетом транспортировки немногим дороже. При этом издержки российских текстильщиков постоянно растут. «Сегодня отрасль может конкурировать с азиатами на российском рынке, но через 5–7 лет это будет невозможно», — говорит Колесников, основатель «Саввы».

Можно снизить затраты за счет установки современного оборудования, но для этого пришлось бы фактически сносить старые здания. Новые станки рассчитаны на огромные помещения, а на дореволюционных фабриках небольшие цеха размещали в несколько этажей, чтобы легче было отапливать. Для российских фабрик «Русский текстиль» нового ткацкого оборудования не закупает.

Стратегия компании меняется. «Мы приняли решение не развивать собственное прядение и ткачество, а привозить суровые ткани из Юго-Восточной Азии и наносить на них рисунок на наших производствах, — говорит Волков. — На ткани в отличие от готовых изделий не такие высокие таможенные пошлины». В помещениях тейковской и тверской фабрик уже организуют швейные цеха, бывшие ткачихи переквалифицируются и теперь шьют постельное белье под марками «Унисон», «ПостелькинЪ» и Persona. Компания собирается довести долю готовых изделий в продажах до 30%.

«У нас есть хорошо налаженные контакты с торговыми сетями, поэтому наша задача — увеличивать продажи без увеличения производства», — рассказывает Волков. Так что неудивительно, что в офисе компании на Остоженке больше жизни, чем на фабриках: до 60% ассортимента «Русского текстиля» будет теперь приходиться на чужую продукцию, в том числе импортированную из Турции, Китая и Пакистана.

Махровый конкурент

На продукцию российских производителей приходится всего 17,7% текстиля, который продается в России. Но это не означает, что конкурировать с простынями и халатами пакистанского и китайского производства невозможно. Некоторым это удается. Например, компания «DM-Текстиль» из города Донецка Ростовской области в прошлом году продала махровых изделий на $30 млн. По крайней мере, так говорит владелец компании Константин Кузин. Вот его история.

Кузин — совладелец одной из крупнейших в области сетей АЗС. В 1999 году ткацкая фабрика не расплатилась с ним за поставки мазута, и он стал ее акционером. Закупил новое оборудование, сократил персонал на треть, зарегистрировал свои марки. Сделать продукцию дешевле китайской он не стремится. Совсем наоборот — Кузин рассчитывает на тех россиян, кто покупает полотенца не раз в год, а, как европейцы, раз в три месяца. Коллекцию полотенец и‑халатов самой дорогой марки Cleanelly обновляют с той же периодичностью. Один из фирменных магазинов открыли в Москве, на Рублевке (сейчас в сети 25 магазинов во многих крупных городах). Пока, правда, текстиль приносит предпринимателю в шесть раз меньше, чем торговля нефтепродуктами. — Александр Сазонов