Подарочная упаковка

Начало мая. Чемпионат России по мотокроссу. Мотоциклы с ревом месят еще влажную после зимы землю. Трасса проложена по огромной, обезображенной рытвинами пустоши в 20 км от Москвы. В небо смотрят скелеты полуразрушенных промышленных зданий, болото щетинится сваями — «Сталкер» Тарковского, не иначе.

«Знаешь, что это? — говорит мой знакомый, бывший сотрудник местного НИИ. — Вторая очередь Зеленограда, ее так и не достроили…»

Зеленоград-2 — памятник захватывающей научно-технической гонке, которую СССР проиграл еще до начала соревнований. Словосочетание «советская микросхема» до сих пор вызывает у знатоков ироническую усмешку. Но глава холдинга «Система» Владимир Евтушенков снова заводит разговор о том, что в России должна быть современная электронная промышленность. «Создать русский Siemens или Samsung? Почему бы и нет», — заявляет Евтушенков корреспонденту Forbes. Действие опять происходит в Зеленограде. Неужели старые грабли?

Началась эта история в 1950-х годах, когда холодная война подстегнула развитие электронной промышленности — чтобы наводить ракеты на цель, требовалась тонкая и точная автоматика. С самого начала гонки вооружений советские электронщики отставали от своих американских и европейских коллег в среднем на 3–4 года. Именно такой срок дает следующие возможности: услышать о новой перспективной разработке конкурентов, получить грандиозный втык от партийного руководства, сформулировать задачу, разработать и внедрить в производство аналогичный продукт. По свидетельству начальника научно-исследовательского отделения ЦНИИ «Электроника» Валерия Мартынова, около 80% производившихся в Союзе микросхем были точными копиями импортных.

Ничего удивительного, это прямое следствие различий в экономических системах. В тех же США микроэлектроника работала прежде всего на массовый рынок, диктовавший свои потребности: быстрее, легче, дешевле. Военные ловко пользовались плодами этой работы. А в СССР рынка не было. К директору НИИ просто приходил человек в погонах и говорил: «Сделай микросхему точно такую же, как у Analog Devices». Что тут ответишь?

Эти фундаментальные отличия в результате и погубили советскую микроэлектронику. Западные коллеги-конкуренты плавно вошли в технологическую революцию начала 1980-х, связанную с началом эры персональных компьютеров. То, что в СССР считали вспомогательной сферой, обслуживающей космос и оборону, в США стало самостоятельной мощной отраслью с многомиллиардными оборотами. На микроэлектронику там уже работали предприятия, обеспечивавшие проектирование зданий с виброустойчивыми фундаментами, производство сверхчистых материалов и т. д. В СССР такой отрасли не было. И однажды настал момент, когда советские ученые просто не смогли воспроизвести очередной западный микрочип — по уровню развития базовых технологий конкуренты ушли далеко вперед.

В 1986 году ЦК КПСС и Совет Министров СССР приняли целый пакет документов об ускоренном развитии микроэлектроники. В создание новых заводов и НИИ решили вложить больше, чем в легендарную Байкало-Амурскую магистраль, — 15 млрд полновесных советских рублей. Только в корпусах подмосковного Центра информатики и электроники (тот самый «Зеленоград-2», 420 000 кв. м) должны были трудиться 18 000 человек. Аналогичные по назначению центры строились также в Ленинграде, Киеве, Воронеже. На грандиозный проект успели потратить чуть больше 3 млрд рублей, а потом рухнуло все разом — экономика, политическая система, планы на будущее. Только скелеты зданий на окраине Зеленограда напоминают о несостоявшейся научно-технической революции.

Владимир Евтушенков как начальник главного управления по науке и технике Мосгорисполкома был одним из кураторов строительства «Зеленограда-2». С наступлением новых времен бывший чиновник отправился создавать свою компанию. Фундамент «Системы» был сформирован так: Евтушенков скупал все, что можно было купить в Москве. В копилку «Системы» попали и лучшие предприятия «первого» Зеленограда, штамповавшие электронику: «Квант», «Микрон», «Элакс», «Элион» — общим числом более десятка. Партнер Евтушенкова, нынешний президент АФК «Система» Александр Гончарук объясняет: «А почему не взять? В нефть попасть не удалось, иначе сейчас мы бы ничего не делали, на Багамах отдыхали. Но активы в Зеленограде удалось приобрести. Вот, занимаемся теперь электроникой».

Руководители «Системы» к началу нового века открыли для себя замечательный бизнес. Купленные дешево активы можно почистить, красиво упаковать, красиво назвать и вывести на публику с помощью иностранной биржи. Положительных последствий IPO для компании много. Главное, чтобы предлагаемая к продаже компания работала в понятной для инвесторов сфере и генерировала приличную выручку.

Сначала «Система» разместила акции оператора мобильной связи МТС. В 2005-м сторонние инвесторы получили возможность купить акции самой «Системы». В феврале 2006-го прошло успешное IPO оператора проводной связи «Комстар-ОТС». Инвесторы любят российские телекоммуникации.

В конце этого года на биржу пойдет компания «Система-Галс» — строитель и владелец более сотни объектов московской коммерческой недвижимости тоже не вызывает вопросов у инвесторов. На очереди — страховая компания «РОСНО», затем очередь дойдет и до «Интуриста» с «Детским миром».

Но что делать с безнадежно, карикатурно устаревшими зеленоградскими предприятиями? Одним из основных параметров, которым определяют уровень развития электронной технологии, является «минимальный топологический размер» — размер элементов, из которых производитель компонует свое изделие. К моменту распада СССР в Зеленограде научились делать микросхемы с элементами размера 1,5 микрон. Отставание от западных технологий составляло тогда традиционные 3–4 года.

Сегодня американская компания Intel работает с элементами в 0,065 микрон (15 400 на 1 мм). В близкой перспективе — 0,045 микрон. На «Микроне» за счет локальных улучшений сумели дойти до 0,8–1 микрон. Предприятия, объединенные «Системой» в концерн «Научный центр» (КНЦ), тихо доживали свой век. Что спасало? Российские военные для некоторых систем покупали микросхемы только отечественного изготовления, пусть и устаревшие; что-то несложное  согласились брать энергетики; азиатские производители калькуляторов и игрушек с моторчиком брали «макрочипы» буквально на вес. ОАО «Элион», входящее в КНЦ, принимало заказы от сторонних организаций на производство шестерни цилиндрической косозубой и колеса червячного.

Можно было бы, наверное, потратить $1–2 млрд на закупку новой «начинки» для этих заводов. Но зачем? В России масштабного спроса на микросхемы и электронные компоненты до последнего времени не было, а на мировой рынок просто так не пускают. Может, стоило продать заводы по себестоимости?

Не тут-то было. В 2003 году за КНЦ взялся опытный специалист по подготовке компаний к IPO — концерн возглавил Александр Гончарук, с 1998 года руководивший телекоммуникационным направлением «Системы». Бывший старший офицер-подводник, Гончарук известен своей жесткостью и решительностью. «Я вижу здесь много умных людей, — передают из Зеленограда его первые слова. — Надо эти умные головы совместить с рынком». В считаные месяцы Гончарук заменил почти все руководство КНЦ и сократил на четверть трудовой коллектив концерна.

Далее следовало быстро нарастить обороты компании. Гончарук помнил, что многие заказы входящей в «Систему» МГТС на аппаратуру и программное обеспечение исполняет чешская компания Strom Telecom. Также главе КНЦ была хорошо знакома украинская компьютерная компания «Квазар-Микро» — системный интегратор, создатель сложных IT-систем и один из крупнейших дистрибьюторов комплектующих для ПК в Восточной Европе. В 2003–2004 годах контрольные пакеты акций этих компаний отошли КНЦ. Говорят, приобретения обошлись «Системе» недорого, создателей Strom Telecom и «Квазар- Микро» Александр Гончарук соблазнил, пообещав им блестящие перспективы. Затраты на «Квазар-Микро» источник в «Системе» оценивает, к примеру, в $25–30 млн. В прошлом году совокупная выручка двух новых компаний «Системы» составила около $730 млн.

Быстрый рост выручки дает торговля потребительскими товарами. Кроме того, это способствует популяризации брэнда компании, что немаловажно перед выходом на биржу. В 2004 году КНЦ на пустовавших площадках зеленоградских заводов наладил сборку из импортных комплектующих потребительской электроники: телевизоров и CD-проигрывателей, радиоприемников с часами, а также чайников, соковыжималок и ноутбуков. Продукцию продают под брэндом Sitronics (от Sistema и Electronics). В конце прошлого года торговая марка стала названием всего холдинга. Правда, логотип Sitronics с ярко-желтым лимоном вместо буквы «o» (намек на созвучие брэнда с «цитрусом») теперь используется все реже. Кто-то сообщил «системовцам», что на американском сленге слово «lemon» используют в значении «что-то, что не работает», часто в отношении какой-нибудь техники.

Наконец, последняя из важных задач, стоявших перед архитекторами «Ситроникса», — следовало вывести бизнес компании на международный уровень. Strom Telecom и «Квазар-Микро» представлены в большинстве стран Восточной Европы, но этого мало. В конце мая «Система» планировала завершить приобретение 51% акций греческой компании Intracom Telecom. Этот производитель телекоммуникационного оборудования (выручка $280 млн) уже работает на Ближнем Востоке, в Северной Африке, Латинской Америке.

Выручка концерна в 2005 году выросла вдвое (до $961 млн), план на 2006 год — около $2 млрд. Александр Гончарук за большие успехи в работе назначен президентом всей «Системы» (руководство Sitronics принял на себя создатель «Квазар-Микро» Евгений Уткин). Объявлено, что в феврале 2007 года Sitronics выйдет на биржу — скорее всего, это будет американская NASDAQ. Евгений Голосной, аналитик компании «Тройка Диалог», оценивает текущую капитализацию Sitronics в $1,5 млрд, к февралю она «вполне реально» вырастет до $2 млрд.

Что пообещать будущим инвесторам? «Sitronics вступает в новый этап, — рассказывает  Forbes Евгений Уткин. — Нужно выстроить интегрированный холдинг, объединив все: от бизнес-консалтинга до изготовления микросхем и приборов в единые бизнес-процессы». Strom Telecom и «Квазар-Микро» хорошо сопрягаются друг с другом: Strom создает «железо» и программы, «Квазар» их внедряет.

Новый проект Sitronics — разработка и производство систем безопасности, видеонаблюдения, сигнализации, слежения за движущимися объектами и т. д. Здесь найдется место и микросхемам собственного изготовления, и мониторам, и телекоммуникационному оборудованию, и программному обеспечению, и людям, которые будут все это скручивать воедино.

В конце апреля руководство «Системы» продемонстрировало первому вице-премьеру Дмитрию Медведеву программно-аппаратный комплекс «Мультисервисная информационно-образовательная сеть», на основе которого в регионах России могут быть развернуты системы дистанционного образования. Медведев, как представитель потенциального заказчика (государства), отнесся к разработке Sitronics благосклонно.

Государственный заказ вообще очень перспективное направление. В среде российских чиновников распространено мнение, что не во всех отечественных системах западная электроника будет одинаково полезна. «Есть такой национальный сегмент, который нельзя отдать Intel», — объясняет Александр Гончарук. «Оборонный заказ растет на 20–30% в год. И спрос на спецэлектронику растет пропорционально», — подтверждает ту же мысль Тимофей Забалуев, советник директора Федеральной службы по оборонному заказу. Растет и экспорт ($6,1 млрд в 2005 году), а традиционные потребители российского оружия (Китай и Индия) при возможности выбирают электронику производства РФ. Кому доверить производство специальной электроники с учетом того, что и в этой сфере есть своя гонка технологий?

Крупнейший российский электронный концерн, каковым стал Sitronics в последние три года, явно рассчитывает на такие заказы. И готов инвестировать в модернизацию своих мощностей, необходимую для их реализации. Вот пример. В ближайшие годы Россия введет в обиход документы с чипами, несущими биометрическую информацию, — сначала заграничные, а потом и обычные паспорта. Под реализацию этого проекта в конце апреля совет директоров «Системы» одобрил выделение около $200 млн на закупку нового оборудования для зеленоградских заводов. В том числе линий, производящих микроэлектронные компоненты топологических размеров 0,22 микрон. На таких линиях можно выпускать микросхемы и для вполне современных военных систем: 0,25–0,3 микрон — нынешний стандарт для военной техники США, к примеру.

Модернизация производств в Зеленограде продолжится. Возможно, Евтушенкову и удастся завершить проект, замороженный 15 лет назад. Главное — ликвидирована родовая травма того давнего замысла. Электронщики Зеленограда теперь не зависят полностью от государственных субсидий. Даже если военные будут закупать продукцию по минимуму, «Система» загрузит электронщиков собственными заказами. Для МТС можно (и нужно) производить SIM-карты. Для подразделения потребительской электроники — элементную базу. «Если мы выпускаем телевизоры — глупо не поучаствовать в начинке, — объясняет Александр Гончарук. — Одна сборка дает прибыль несколько процентов, а если самому делать микросхемы, прибыль составит уже 20–30%. Добавить собственные экраны — уже 40–60%. Теоретически можно довести прибыльность до 80%».

«Мне поставлена стратегическая цель — Sitronics должен стать одним из мировых лидеров IT-индустрии», — говорит Евгений Уткин. Конечно, это не будет «русский Intel», Intel — это слишком серьезно. Эта компания задает мировую моду в производстве микропроцессоров, радиочасов с будильником в линейке ее продуктов нет. Но «русский Samsung», каким стремится стать Sitronics, — это тоже неплохо. Инвесторы, по крайней мере, одобрят.

Ролевая модель

В 1938 году в корейском городе Тэгу предприниматель Ли‑Бьон Чул основал компанию по торговле продуктами питания: сушеной рыбой, рисом, сахаром. Она получила название Samsung (корейск. «три звезды»). В бедной, охваченной войнами стране компании к началу 1960-х удалось добиться оборота в‑миллионы долларов.

Пришедший к власти в 1961 году диктатор Пак Чон Хи оценил успехи Ли Бьон Чула и назначил его миллиардером. Чул получил беспрецедентные налоговые льготы, доступ к дешевым кредитам, лицензии на внешнюю торговлю, а вместе с тем и задание в‑сжатые сроки построить гигантскую промышленную империю, способную обогатить экономику Южной Кореи.

Одним из направлений развития своей группы Ли Бьон Чул выбрал электронику. В декабре 1969 года было зарегистрировано СП Samsung с‑японской Sanyo Electric. Компания открыла цех по сборке черно-белых телевизоров из японских комплектующих. Спустя два года был заключен первый экспортный контракт — телевизоры Samsung отправились в Панаму. К середине десятилетия в производственной линейке появились холодильники и стиральные машины, за ними последовали СВЧ-печи, кондиционеры и видеомагнитофоны. Продукция пошла на экспорт в развитые страны. Еще в конце 1970-х южнокорейская техника продавалась в США под собственными марками торговых сетей. Но уже к началу 1980-х Америка узнала брэнд Samsung. Тогда же в Samsung Electronics произошла технологическая революция: от сборки продукции из чужих комплектующих компания перешла к производству полупроводниковых элементов.

Сегодня Samsung Electronics производит продукции на $55 млрд в год. Компания занимает первое место в мире по производству ЖК-панелей, в производстве полупроводников уступает только Intel, в выпуске сотовых телефонов идет на третьем месте после Nokia и Motorola. Ежегодно компания тратит на научные исследования и разработки свыше $5 млрд.