Всё в прошлом

Древнерусскому витязю Сергею Павловичу Петрову холодно. Пронзительный ветер с Волхова проникает под кольчугу, в мягких кожаных сапогах предательски шуршат целлофановые пакеты («надел, чтобы ноги не промочить, да и теплее так…»). За день к новгородскому кремлю, у которого дежурит чудо-богатырь, подъехало всего четыре туристических автобуса. Даром что пятница, бойкий день. Петров и песни басом пел, и с мечом на гида ходил, а все равно получал с каждого автобуса не больше 100 рублей. Не хотят туристы фотографироваться с Петровым, хоть ты плачь.

Мастер обобщений увидел бы в самодеятельном артисте символ Новгородской области. Вроде деньги есть, но не так много, как хотелось бы. Иностранцы захаживают, но не больше, чем вчера или год назад. Положение могут изменить десять-двадцать миллиардов долларов на коренную реконструкцию всей экономики области. А где их взять?

Но мы обобщений делать не будем. Витязь как витязь, не хуже других.

Чужие деньги

Жизнь Новгородской области в последние 14 лет — это простая история о том, как умный и деятельный губернатор может изменить посредственный (с экономической точки зрения) регион. И наоборот — как такая история может изменить умного и деятельного губернатора.

Борис Ельцин назначил бывшего директора совхоза «Трудовик» Михаила Прусака главой Новгородской областной администрации 24 октября 1991 года. Выпускник Высшей комсомольской школы при ЦК ВЛКСМ, Прусак (1960 года рождения) был самым молодым губернатором в России. Знакомство с делами подведомственной территории принесло назначенцу мало радости. Почти половину новгородского промышленного производства обеспечивали предприятия ВПК и точного машиностроения (радиоэлектроника и приборостроение) — они-то и стали первыми жертвами экономических реформ. Но Прусак на реформаторов не в обиде.

— Мы радиоэлектронику потеряли не в 1991 году, мы ее продули на мировом уровне еще в 1960-х годах, — говорит губернатор в интервью Forbes. Но факт остается фактом: от советской «Силиконовой долины» сохранился только завод «Спектр» — еще в 1991-м предприятие догадалось заняться отверточной сборкой телевизоров Samsung.

В год прихода к власти в Новгороде Михаила Прусака 52% расходов региона покрывалось за счет федеральных дотаций. С началом реформ более 40% населения разом оказалось за чертой бедности. «После 1991 года в области был отмечен значительный рост числа общественных организаций при замедлении роста общественной активности граждан в целом по стране», — деликатно сообщают авторы доклада «Российская история успеха», подготовленного в 1999 году в Университете штата Род-Айленд (США). Проще говоря, голодные граждане собирались в группы, готовые к бунту.

«Земля наша велика и обильна, а порядку в ней нет» — по преданию, так в 862 году обосновал новгородский князь Гостомысл решение пригласить варягов к управлению своими владениями. Спустя тысячу с лишним лет новгородским властям вновь пришлось прибегнуть к иностранной помощи. В 1994 году областная Дума приняла пакет законов, освобождающих промышленных инвесторов от уплаты всех местных налогов до полной окупаемости проекта.

Промышленникам предоставили льготные условия оформления земельных участков под строительство предприятий. Под одобренный областной администрацией проект можно было получить долгосрочный кредит в региональном инвестфонде. Наконец, у каждого проекта был персональный «траблшутер» из числа высших чиновников обладминистрации, с помощью которого инвестор легко преодолевал все административные барьеры. Сейчас так работают многие регионы России, но для 1990-х это была революция.

— В 1999 году инвестиционный климат в Санкт-Петербурге был не очень friendly, — гендиректор предприятия «Амкор Ренч Новгород» Борис Каплун шевелит пальцами в воздухе и выразительно смотрит: мол, сами понимаете. — Для того чтобы попасть на прием к заместителю губернатора, нужно было прождать месяц. Изучение показало, что, если ваши инвестиции не превышают $100 млн, в Петербург даже соваться нечего. Будешь инвестором тридцать пятого сорта, чиновники будут говорить с тобой свысока. А в Новгороде мы понимали, что барьеры будут низкими, проект будет выполнен в сроки.

[pagebreak]

Австралийская Amcor Rentsch — один из крупнейших в мире производителей упаковки. «Когда все табачные концерны пришли в Россию, у них было требование: переключиться на местных поставщиков упаковки, — поясняет Каплун. — Amcor Rentsch принял этот вызов». Однако мысль построить предприятие в Ленинградской области рядом с «Philip Morris Ижора» была отброшена, и австралийцы разместились на месте бывшего завода сантехники в Новгороде.

Сейчас Amcor Rentsch занимает 55% российского рынка упаковки для сигарет. Последовательный запуск производства с пятью технологическими линиями обошелся австралийцам в $30 млн, и сейчас новгородская фабрика самая крупная в Европе. Борис Каплун старательно играет роль представителя новгородской бизнес-элиты: дорогой костюм, золотая ручка, англицизмы через слово. На территории завода идеальная, даже какая-то скучная чистота, у рабочих сытый, ухоженный вид. Как сообщает плакат на стене, на «Амкор Ренч Новгород» трудится 296 человек.

Впрочем, успех всегда с виду скучен, это разруха живописна. Так что вместо репортажа с иностранных производств ограничимся перечислением: компания Cadbury построила здесь кондитерскую фабрику, а компания Dirol — производство жевательной резинки (сейчас оба предприятия управляются объединенной Dirol Cadbury). Финская корпорация UPM-Kymmene владеет лесопильным заводом «Пестово-Ново» и производством березового шпона «Чудово-RWS». Германская Pfleiderer — заводом ДСП в‑Подберезье. На остановленном радиоэлектронном заводе «Планета» австрийская Welz открыла центр логистики (затраты составили $1 млн). Итальянская Golden Lady строит завод по выпуску чулочно-носочных изделий на территории электронного предприятия «Волна».

В 2005 году предприятия с прямыми иностранными инвестициями обеспечили 60% общего объема промышленного производства области. Словосочетание «новгородское экономическое чудо» было крайне популярным в конце 1990-х. И удивляться есть чему. В области отсутствуют сколько-нибудь значимые залежи полезных ископаемых, нет выхода к границе или морю, нет даже пассажирского аэропорта, здесь климат так себе и не до всех населенных пунктов можно доехать на легковом автомобиле. Тем не менее уже к 1996 году область вышла на второе место в России (после Москвы) по объему привлеченных иностранных инвестиций на душу населения. Впрочем, «чудо» держалось не только на заграничных деньгах.

Взаимовыручка

Выходя на улицу, коренной житель Новгорода обязательно принюхается к ветру — нет ли каких новостей с «Акрона»? Это скорее дань привычке. В 1994 году после аварии на «Акроне» город спас только западный ветер, сдувший аммиачное облако в близлежащие болота. А в 2005 году крупнейший на Северо-Западе России производитель минеральных удобрений занял первое место в рейтинге компаний, уделяющих наибольшее внимание охране окружающей среды (составитель — общественная организация «Международный социально-экологический союз»).

Владелец «Акрона» Вячеслав Кантор (№51 списка богатейших бизнесменов России Forbes, его состояние $540 млн) следит за чистотой выбросов своего предприятия не только из любви к природе — просто нужно сохранить дружбу с местными властями, которая приносит ощутимую выгоду. Например, в 2001 году у «Акрона» возникли серьезные трения с поставщиком сырья, ОАО «Апатит» из Мурманской области. Тогда Михаил Прусак написал в Генпрокуратуру запрос с просьбой разобраться в антинародной приватизации мурманского предприятия, проведенной группой «Менатеп», — и проблем сразу стало меньше.

Еще Прусак свел «Акрон» с компанией Pfleiderer. Новгородское предприятие будет поставлять до 70 000 т смолы в месяц на принадлежащий немцам завод по производству ДСП. Глава Боровичского комбината огнеупоров Владимир Можжерин (см. «Самый упорный») благодарен своему губернатору за помощь в обороне предприятия от недружественного поглощения некими пришельцами (кто это был — партнеры предпочитают помалкивать). Ликероводочный завод «Алкон» (см. «Самый крепкий») избежал банкротства только потому, что Прусак дал отсрочку на уплату местных налогов.

Кто-то может сказать, что взамен крупные промышленники обеспечивали Михаила Прусака серьезной поддержкой на местных выборах. Последний раз на выборах главы области осенью 2003 года за кандидатуру Прусака проголосовало 79% избирателей — необычно высокий для европейской части России результат. Сам же губернатор предлагает анализировать экономические результаты своей политики. Тот же «Акрон» загружен на 100%, его выручка составляет около $440 млн в год, предприятие обеспечивает 35% поступлений в областной бюджет. В целом по области ВРП за последние десять лет вырос на треть. Регион отказался от дотаций центра, денежные доходы населения соответствуют среднему для России показателю. В 1998 году указом президента городу вернули старое название — Великий Новгород. Аплодисменты в студию! Но что дальше?

Родные березы

«Я работаю здесь 57 лет и знаю все», — утверждает владелец холдинга «Новгородские лесопромышленники» Исаак Слуцкер. У 78-летнего патриарха леса все по Бабелю — «очки на носу и осень в душе». «Расчетная лесосека области (объем, который можно вырубать ежегодно. — Forbes) — 6 млн кубометров. А рубят 2,5 млн кубометров. Большинство леспромхозов убыточны», — качает головой Слуцкер.

Леса занимают 62% территории области, но существенная их часть — низкосортная лиственная древесина: такие дрова сжечь на месте выгодней, чем везти куда-то. «Новгородские лесопромышленники», конечно, работают с тем, что есть. Отправляют на экспорт продукцию Парфинского фанерного комбината, вложили $25 млн в строительство производства ламинированной фанеры большого формата. Но для серьезного рывка ресурсов нет. «Здесь нужно построить всеядный перерабатывающий комплекс с заготовкой древесины, производством целлюлозы, бумаги. Но на это нужно не менее $1 млрд — вот, ищем», — без энтузиазма рассказывает Слуцкер.

[pagebreak]

Найти столь смелого иностранного инвестора будет трудно. Экономический бум в Новгородской области завершается. В 2003 году регион «проглотил» $212 млн иностранных инвестиций, в прошлом году едва перевалил за сотню. Лучшие промышленные площадки раздали. «Новгород уже переполнен», — соглашается Михаил Прусак. Но и область к северу от Новгорода — Чудово — уже занята Dirol Cadbury и «Чудово-RWS». А в южных районах нет железной дороги, нет коммуникаций, не везде есть газ — вековая глушь. Да и кто будет работать на иностранных производствах? Население области сократилось до 695‑000 человек (против 752‑000 в 1989 году). «Вопроса безработицы у нас нет, скорее можно говорить о нехватке трудовых ресурсов, — говорит губернатор. — В некоторых районах не наберется и 200 человек активного населения».

В рейтинге крупнейших реципиентов иностранных инвестиций Новгородская область скатилась со второго на девятое место. Почему это произошло? Просто соседи «проснулись» — в Московской и Ленинградской областях работать с иностранцами по «методу Прусака» научились даже главы районов (см. статью «СП районного масштаба» в Forbes №10 за 2005 год). Да и потом миллиард долларов, о котором говорит Слуцкер, — это уже проект, какие обсуждают на уровне правительства. А правительство с большей охотой водит инвесторов в окрестности Петербурга.

Есть ли потенциал для рывка?

Туризм, скажете вы. Конечно, Великий Новгород — самый древний город России, он известен с 859 года. Здесь возникла первая демократия Руси — формально властью в феодальной республике XII–XV веков обладало вече, народный сбор. Здесь стоят София Новгородская и десятки других храмов, высятся стены древнего кремля. Но видят все это великолепие лишь 50‑000 туристов в месяц. Их привозят на один день из Петербурга: пробежка по кремлю, фотография у памятника «Тысячелетие России», бросок в музей деревянного зодчества в Витославицах — и обратно. Приличных гостиниц в городе всего две — четырехзвездная «Береста Палас» на 211 номеров и трехзвездный «Волхов» на 128 номеров. Получается замкнутый круг — в город не едут, так как нет хороших гостиниц, а гостиницы не строят, так как в город никто не едет.

Да и чем заняться туристу в области хотя бы неделю?

— В городе еще ничего, а дальше начинается полный мрак, — Виктор П., владелец небольшого кафе недалеко от кремля, не отличается патриотизмом, потому и просит скрыть его фамилию.

— Туризм, особенно в районе Валдайских озер, мог бы стать одним из серьезных наполнителей бюджета. Если бы не климатические условия, — Михаил Прусак изъясняется дипломатичнее. — Там слепни, комары, ценных пород рыбы нет, удобных для охоты территорий нет. Я сам езжу охотиться и рыбачить в Мурманскую область и Карелию. Есть у нас Рдейские болота, уникальная экосистема, но к ней нужно дорогу проложить в 20‑км, чтобы добираться.

С такими настроениями туристического бума не дождешься.

— Мы тут собрали деятелей туриндустрии обсудить проекты к юбилею Новгорода в 2009 году, — заметно злится начальник отдела поддержки предпринимательства администрации Владислав Алексеев. — Выяснилось, что у всех пустые головы, нет идей.

Турбазы по берегам Валдайских озер либо вымерли, либо проданы воротилам местного бизнеса под дачи. Героем-новатором на этом фоне выглядит Анатолий Люкшин, владелец рыболовной базы «Клевое место» близ деревни Долгие Бороды на Валдае. Два года назад Люкшин арендовал пруд прямо в лесу, запустил в водоем зеркального карпа. На берегу поставил гостевой дом на 24 человека: «У меня еще палатки есть, если кому места не хватит». Летом по берегам пруда сидят довольные рыбаки — за день можно вытащить до 10‑кг карпа (Люкшин получает по 140 рублей за каждый килограмм рыбы). В голове у предпринимателя зреет блестящий рекламный план: «Тут по соседству резиденция Путина. Наши говорят, здесь будет встреча «восьмерки» в этом году. Уже нагнали людей, срочно строят коттеджи и дома для прислуги. Вот если бы заманить президентов на карпа...»

[pagebreak]

Впрочем, даже и президенты на берегу пруда вряд ли заманят на валдайскую рыбалку иностранных туристов. Это скорее развлечение для местных, новгородских. Потому Люкшин серьезных планов по расширению бизнеса не строит, хоть и получил с туристов за прошлый сезон почти $100‑000. «Вот, думаю, может, карася ввести к карпу; карась — более активная рыба, будет гонять карпа, чтобы тот не закисал».

Что еще? В сельское хозяйство даже губернатор не верит — рабочих рук на селе нет, и неясно, где их взять. «Если какой родитель мне скажет, что он хотел бы отправить своего ребенка в сельское хозяйство, — он полный идиот. Потому что детей надо пристраивать там, где лучше. Мои дети, дочка и сын, к примеру, учатся в Москве».

Много энтузиазма в местной прессе вызвал два года назад проект строительства скоростной платной автомагистрали Москва — Санкт-Петербург, которая пройдет в том числе по территории Новгородской области (она должна дополнить трассу М-10). Но точных сроков начала проекта не знает никто. Пока же разговоры о будущей дороге только тормозят инвестиционную активность в Новгородской области. «Мне предприниматели говорят: будем строить гостиницы, торговые центры на трассе. Я говорю: берите участки, стройте. Они: не-е, мы подождем новой трассы», — Михаил Прусак разводит руками от бессилия.

Внутренних резервов для рывка не осталось. В 2001 году рост ВРП в Новгородской области составил 12%, в прошлом году — чуть больше 5%. Такая ситуация меняет экономические воззрения Михаила Прусака. В 1990-е годы губернатор входил в либерально настроенную Партию российского единства и согласия. Затем руководил некоторое время Демократической партией России. Теперь Прусак входит в политсовет «Единой России» и называет себя «приверженцем государственного капитализма и социально ориентированной экономики». Суть новых экономических воззрений губернатора такова: государство должно контролировать крупнейшие сырьевые компании, а заработанные деньги направлять на реализацию крупных инвестиционных проектов в регионах.

С такой программой все еще молодой губернатор мог бы далеко пойти. Но пока ему приходится решать проблемы родного края. Потому, прощаясь с корреспондентом Forbes, Михаил Прусак добавляет: «А вообще, если у вас есть знакомые бизнесмены, которые хотели бы построить базу отдыха, работать с туристами, — скажите им, чтобы приезжали к нам. Мы поможем».