Обедненный уран

Представьте себе: середина XXI века, газ и нефть стоят настолько дорого, что их используют лишь как сырье для химической промышленности, потребление угля ограничено по экологическим соображениям. Большую часть энергии поставляют АЭС, в том числе работающие по совершенно новым принципам. Какую роль в атомном спектакле играет Россия? Возможный прогноз: «кушать подано». В ближайшие десятилетия Россия может потерять даже не очень почетный, но вполне прибыльный статус сырьевого придатка развитых стран.

ГАЗОВАЯ ПАУЗА

«Где наши бабки, барыги? Где эти долбаные рубли?» — на сайте «Энергетической русской компании» (ЭРКО) можно найти и более жесткие послания от разгневанных акционеров. Из года в год им выплачивают дивиденды в размере один рубль на акцию — даже расходы на пересылку по почте документов, необходимых для получения денег, больше.

Между тем деньги у ЭРКО водятся. Компания была создана в начале 1990-х годов для привлечения частных инвестиций в атомную энергетику. Крупнейшими акционерами компании стали предприниматель Сергей Иванов и тогдашний гендиректор Балаковской АЭС Павел Ипатов. ЭРКО выкупила у производителей уже готовое оборудование для АЭС и сдала его в аренду атомщикам, причем самые дорогие узлы достались как раз Балаковской АЭС.

Правда, в 1995 году был принят закон «Об использовании атомной энергии», по которому все «сооружения и комплексы с ядерными реакторами» должны были быть закреплены в федеральной собственности. Концерн «Росэнергоатом» сначала хотел конфисковать имущество ЭРКО, затем вроде соглашался выплатить за него $2 млн. Вялые переговоры тянулись несколько лет, но в 2002 году неожиданно завершились блестящей победой ЭРКО: за оборудование компания получила более $30 млн. Возможно, сыграло свою роль то обстоятельство, что незадолго до этого гендиректор ЭРКО Сергей Иванов был назначен исполнительным директором «Росэнергоатома».

Каких-нибудь кардинальных изменений в работе атомной отрасли после этой сделки не произошло. Сергей Иванов все так же трудится в атомном госконцерне, ЭРКО все так же сотрудничает с его предприятиями. Но эта история — всего лишь пример того, что атомной энергетике свойственны все те проблемы, которые характерны для контролируемых государством отраслей. Здесь есть и «непрофильные» интересы чиновников, и высокая капиталоемкость нового строительства, и отсутствие координации в деятельности предприятий.

«Мы свой ВВП удвоили за пять лет», — глава Федерального агентства по атомной энергии (Росатом) Александр Румянцев успехами отрасли гордится. Подотчетные ему предприятия (производство топлива для атомных станций, строительство и эксплуатация АЭС) только по гражданским программам в 2004 году получили выручку в размере свыше $5 млрд. Наибольшим доходом ($2,3 млрд) может похвастать ФГУП «Концерн «Росэнергоатом», в состав которого входят все десять российских АЭС.

Генерация энергии на атомных станциях — направление стратегическое, и не только для Росатома. Вот несколько цифр. Доля природного газа в энергетическом балансе страны неуклонно растет — с 16% в 1965 году до 50% в 2005 году. Правда, еще в 1983 году долгосрочная Энергетическая программа СССР утверждала: «газовая пауза» не должна растягиваться на многие годы, нужно делать упор на другие виды топлива. Дело не только в том, что разведанных запасов газа в России при нынешних темпах добычи хватит лет на 70. Природный газ — важнейший экспортный товар, «Газпром» дает 8% ВВП, от деятельности монополии во многом зависит наполняемость бюджета. В России «Газпром» продает свою продукцию по $39 за тысячу кубометров, а в Германии — по $150. Разница существенная.

В 2000 году правительство РФ утвердило стратегию развития атомной отрасли. Задачи были поставлены амбициозные: до 2020 года установленные мощности российских АЭС должны быть увеличены вдвое — до 50 ГВт; удельный вес «атома» в энергетическом балансе России вырастет с 16% до 23%. Это означает высвобождение примерно 30 млрд кубометров газа в год. При продаже его на экспорт по ценам 2005 года это дополнительные $5 млрд.

Что входило в атомную стратегию? Для начала планировалось к 2005 году достроить и ввести в эксплуатацию три энергоблока, замороженных еще в советские времена. На каждый проект было отведено по $400–500 млн.

[pagebreak]

Что вышло на деле? В начале года приступил к работе лишь один новый блок — на Калининской АЭС в Тверской области. На реализацию проекта было затрачено в три раза больше запланированного — $1,3 млрд.

«Проект занял не год-полтора, как мы планировали, а три. В ходе строительства завышались цены на поставку оборудования и комплектующих, в систему поставок встроились посреднические фирмы…», — высказывает предположение Булат Нигматулин, бывший заместитель министра атомной энергии. Александра Румянцева такие разговоры раздражают: «Чем выше готовность [замороженного] блока, тем дороже будет его достроить. Потому что при всей «готовности» на стройке нужно провести мощнейшую инспекцию, многое демонтировать и поменять». Да и цены материалов не стояли на месте. Если верить министру Румянцеву, только цемент за время строительства подорожал в 20 раз.

Нигматулин говорит, что примерно в те же сроки Украина завершила строительство двух блоков (на Хмельницкой и Ровенской АЭС), находившихся примерно в той же степени готовности, что и блок на Калининской АЭС. Расходы на каждый проект — по $650 млн. «Это безответственное заявление», — парирует Румянцев. Все дело, мол, в методике подсчета расходов, к тому же на украинских блоках до сих пор не установлен ряд дорогостоящих систем безопасности.

Но себестоимость строительства — это вопрос уже вчерашнего дня. Гораздо важнее, как будут развиваться события дальше. Ремонт существующих и строительство новых мощностей атомщики производят за счет инвестиционной составляющей в тарифах на электроэнергию. За последние четыре года набежало почти $3 млрд. Все эти деньги потрачены, существенного роста производства электроэнергии пока не наблюдается.

Сегодняшние планы таковы: к 2008 году сдать блок на Волгодонской АЭС, к 2010-му — еще два блока, на Балаковской и Калининской АЭС. Нигматулин пророчит: в отведенные сроки справятся только с Волгодонской АЭС. В любом случае темп потерян, амбициозным планам развития атомной энергетики сбыться не суждено. К 2020 году из эксплуатации придется выводить построенные еще в 1970-е годы семь блоков общей мощностью 6,8 ГВт, которые выработали свой ресурс (примерно треть нынешних мощностей). Хорошо, если новое строительство сможет восполнить выпадающие мощности. Лишних экспортных потоков «Газпрому» не видать.

Кстати, перерасход средств на одном объекте вызывает цепную реакцию во всей отрасли. Рассмотрим лишь один пример. ОАО «Ижорские заводы» (монопольный производитель ядерных реакторов) несколько лет предупреждал «Росэнергоатом», что время эксплуатации первого энергоблока Нововоронежской АЭС приближается к 25 годам, возможно появление трещин на крышке реактора. Машиностроители предлагали произвести новую крышку заранее, с тем чтобы быть готовым к возможным проблемам. «Росэнергоатом» не реагировал. В итоге, когда в конце 2003 года трещины все же были обнаружены, реактор остановили на 14 месяцев. «Росэнергоатом» потерял до $120 млн выручки.

Как утверждает бывший замминистра Нигматулин, именно плохая организация ремонтных программ стала главной причиной падения производства электроэнергии в «Росэнергоатоме» в 2004 году на 3,8%. Главный показатель эффективности работы атомных станций — коэффициент использования установленной мощности (КИУМ). В СССР этот показатель равнялся 80%, среднемировой — 86%, а на станциях «Росэнергоатома» КИУМ составляет 73%.

ДОСТИЖЕНИЯ ПРОШЛОГО ПОКОЛЕНИЯ

Между тем мировая общественность, напуганная ростом цен на углеводороды, все энергичнее интересуется атомной энергетикой. В ближайшие 15 лет, по прогнозу МАГАТЭ (Международное агентство по атомной энергетике), в мире будет построено 60–100 ядерных энергоблоков. Даже США, заморозившие строительство новых АЭС в 1979 году после аварии на станции Three Mile Island, возвращаются на рынок: уже к 2014 году здесь должны быть пущены как минимум два новых энергоблока. Только китайцы намерены ввести в эксплуатацию АЭС мощностью не менее 30 ГВт, причем примерно половина заказов на строительство будет отдана иностранным подрядчикам. Какую часть от этого объема заказов получит Россия?

Компания «Атомстройэкспорт» сегодня ведет строительство двух блоков на АЭС «Тяньвань» в Китае, двух — на станции «Куданкулам» в Индии и одного на иранской АЭС «Бушер». Можно предполагать, что завершение этих проектов (еще по два энергоблока китайцам и индийцам плюс один блок Ирану) тоже доверят России. «Китайцы с нами слишком сильно завязаны и по другим направлениям, кроме атома, чтобы портить отношения из-за станции», — говорит гендиректор информационного агентства Nuclear.ru Илья Платонов. Эти заказы можно будет выполнить до 2013 года. Дальше — неизвестность.

[pagebreak]

Почему? Сроки выполнения работ не выдерживаются. Пуск первого из двух энергоблоков АЭС «Тяньвань» должен был состояться еще в 2004 году, но так и не состоялся: специалисты «Атомстройэкспорта» найдут с десяток убедительных объяснений этому.

Гораздо хуже сорванных сроков высокая стоимость работ. «Атомстройэкспорт» просит за 1 КВт установленных мощностей в среднем $1500. Иностранные конкуренты берут дешевле: к примеру, американская Westinghouse готова предложить аналогичный товар по $1200 за КВт.

Наконец, самый большой недостаток — банальное технологическое отставание. «Атомстройэкспорт» уже проиграл в 2003 году тендер на строительство третьего энергоблока финской АЭС Loviisa, хотя первые два блока этой станции строили советские специалисты. Просто финны поставили условие: тендер выиграет тот, кто предложит самый мощный энергоблок. Победила французская компания Areva c новейшей разработкой на 1600 МВт. У России такого блока в тот момент не было. Нет и сейчас. Наш ответ конкурентам — реактор ВВЭР-1500 — петербургский институт «Атомэнергопроект» должен был представить в 2003 году. Срок прошел, никаких оргвыводов не последовало. Новый срок — 2007 год.

Кое-какие научные заделы в России есть. Например, российские атомщики работают над проектом реактора на быстрых нейтронах. Устройства этого типа будут способны воспроизводить плутоний, свежее «топливо» потребуется в очень незначительных объемах — это едва ли не первый шаг к созданию «вечного двигателя». Однако срок запуска головного серийного энергоблока новой конструкции убивает надежду — 2030 год.

БЕЗ БАЗЫ

Остается вспомнить, что продавать топливо для АЭС не менее выгодный бизнес, чем строить атомные станции. Для себя и на экспорт этим делом в России занимаются две управляемые Росатомом госкомпании — концерн ТВЭЛ (производитель ядерного топлива, циркониевых стержней, заполненных обогащенным ураном) и компания «Техснабэкспорт» (обогащение урана). Совокупная выручка двух компаний в прошлом году — более $2,7 млрд.

Конъюнктура способствует успеху. «На мировом урановом рынке сложилась революционная ситуация, прогнозируется дефицит предложения», — говорит Андрей Черкасенко, владелец компании «Атомпромресурсы» (поставки оборудования и материалов для предприятий Росатома). Увеличение объемов строительства АЭС приведет к росту спроса на сырье. Если в конце 1990-х за фунт (438 г) природного урана просили $7, то сейчас уже больше $20. «Мало кто сомневается, что в будущем году будет преодолена отметка в $40, а самые смелые прогнозы указывают на возможность и $100 за фунт», — говорит Андрей Черкасенко.

Одна беда. Собственные разведанные месторождения урана, разработка которых экономически обоснованна, в России невелики — всего 53 000 т, 3% от общемирового объема. Уже сейчас Россия добывает вдвое меньше урана, чем потребляет. Разницу покрывают за счет накопленных еще в советские годы запасов. Их объемы засекречены, но понятно, что они не бесконечны.

При этом в месторождениях Казахстана, Узбекистана, Монголии, разведанных еще советскими геологами, лежат около 350 000 т ценного сырья. Иностранные инвесторы уже заинтересовались этим ураном. К примеру, малоизвестная канадская компания UrAsia в 2005 году подписала с казахской госкомпанией «Казатомпром» ряд соглашений о намерениях по приобретению долей в крупных урановых месторождениях на территории Казахстана и заявила об участии в приватизации обогатительного комбината в Киргизии. Под эти активы компания намерена провести IPO и привлечь с западных рынков более $400 млн. «Казатомпром» к 2015 году обещает увеличить ежегодное производство до 15 000 т и стать мировым лидером по добыче урана.

На месте UrAsia вполне могли бы быть ТВЭЛ или «Техснабэкспорт». И дело даже не в том, что российские компании упускают редкую возможность подмять под себя сырьевую базу будущей энергетики. При таком подходе к делу рано или поздно Россия впервые за много десятилетий превратится в крупного импортера сырья для производства энергии. По прогнозу компании ТВЭЛ, в 2020 году Россия импортирует 4500 т первичного урана.

[pagebreak]

Что делать? Глава Росатома флегматично отвечает: «Правительство поручило нам в кратчайшие сроки разработать с заинтересованными ведомствами концепцию развития атомного энергетического комплекса. Сейчас мы этим и занимаемся».