Прожиточный максимум

Пусть первое место в мировом рейтинге тех, кто больше всего заработал, российский бизнесмен Роман Абрамович пока не занял. Зато он держит пальму первенства среди тех, кто больше всего тратит. Потреблять блага жизни залпом, на виду у всех и не считая денег — вот расхожее представление о российских миллионерах. Хотя в последнее время манера потребления наших богачей сильно меняется. Но обо всем по порядку.

Неизменным атрибутом любого богатого человека является личный самолет. С него и начнем. По подсчетам Сергея Морозова, главы авиационной группы «Планета», в Москве базируется порядка 15 частных бортов, еще около 60 самолетов, принадлежащих россиянам, зарегистрированы за рубежом на офшорные компании. Общая стоимость флота российского бизнеса оценивается в сумму, близкую $1 млрд. Только на «сопутствующие услуги» (стоянка, топливо, ремонт, чартер и прочее) пользователи личных самолетов потратили в 2004 году, по оценке Морозова, около $250 млн. Кроме этого, было размещено более 70 заказов на новые самолеты, которые пополнят парк в конце нынешнего — начале следующего года.

Большинство российских бизнесменов предпочитает самолеты среднего класса, вмещающие 9–14 пассажиров и с потолками, позволяющими стоять в полный рост. Самая популярная модель — канадский Bombardier Challenger 604 ($24 млн). Среди новых заказов таких самолетов, как говорит Морозов, около сорока. Из старой гвардии подобными самолетами пользуются Виктор Вексельберг и Борис Березовский.

Некоторые их коллеги по «Золотой сотне» предпочитают самолеты повнушительнее. Михаил Фридман, например, летает на Bombardier Global Express (стоит около $40 млн), Олег Дерипаска — на Gulfstream V (около $35 млн), у Сулеймана Керимова — Boeing Business Jet (около $50 млн).

Чтобы проще было перемещаться по миру, бизнесмены иногда оформляют себе дипломатический статус. Мало кто знает, что двое из богатейших россиян — Борис Иванишвили и Владимир Лисин — еще несколько лет назад стали почетными консулами карликового европейского государства Сан-Марино. Иванишвили — консул в Грузии, а Лисин — в Российской Федерации.

Но если для российских бизнесменов собственный самолет уже не роскошь, а средство передвижения, то с другим атрибутом благополучия — яхтами — все наоборот. Типичный набор русского яхтсмена — 40–60-футовый (12–18 м) катер для Москвы плюс большая лодка океанского класса (от 30 м) на Средиземном море. Вариант поскромнее: среднеразмерный (20–30 м) катер на Адриатическом море в Хорватии.

В мире есть всего две метрополии по строительству первоклассных серийных лодок: Великобритания (ведущая марка — Sunseeker) и Италия (Riva). Обе давно уже представлены в Москве, лодки каждой из этих марок купили себе примерно по 20 состоятельных россиян. Среди владельцев Sunseeker — бывший президент СУЭК Олег Мисевра, глава компании «Интрастком» Алексей Шулепов и советник президента РФ Михаил Лесин.

Но наиболее престижны такие лодки, которые в Москве не купишь. Например, французская Mangusta («рабочая лодка олигархов» — она есть и у Березовского, и у Абрамовича, и еще у полдюжины наших бизнесменов), австрийская SilverWave, финские парусники Swan. Серьезные яхтсмены уважают итальянские катера Primatist (у Рустама Тарико два таких, сделанных по спецзаказу) или высокоскоростные парусные и моторные лодки компании Wally из Монако.

Уровнем выше идут яхты, строящиеся по индивидуальному заказу. Самый главный русский яхтсмен — Роман Абрамович: его флот включает три яхты из первой мировой двадцатки. Порядка 30–40 россиян владеют яхтами длиной от 45 метров. Русские — главный тренд на мировом рынке больших яхт, объясняет Джим Маккормик, яхтенный брокер из Майами. Они строят и покупают все самое интересное.

Например, в 2003 году на голландской верфи Heesen была спущена на воду 46-метровая Sweet Doll. Ее корпус выкрашен в легкий бирюзовый металлик вместо стандартного белого или deep blue, а внутри — яркий карамельный интерьер. У яхты — четыре палубы, на верхней расположены вертолетная платформа и небольшой бассейн. По грустной иронии судьбы ее владелец, петербуржский бизнесмен Дмитрий Скигин скончался от сердечной недостаточности вскоре после завершения испытаний и набора команды. Его наследники решили лодку продать (запросив €26 млн), но до сих пор не могут найти покупателя — слишком уж она необычная.

Прошлый год был годом триумфа взыскательного автолюбителя. Громкие премьеры прошли у всех на виду. Сначала открылся салон Bentley, затем в Россию пришли Ferrari и Maserati и под конец Rolls-Royce. На этом фоне почти не замеченным стало открытие российского представительства TVR (того самого, купленного Николаем Смоленским). Теперь открывается салон голландских спортивных машин Spyker, в начале 2006 года — Lamborghini и Aston Martin. В общем, есть чем себя побаловать. «Почти у каждого, кто входит в число самых богатых людей России, есть «машина-игрушка», а то и целый гараж. В основном это Porsche Carrera GT, Mercedes-Benz SLR McLaren, купе Bentley или какая-нибудь модель Ferrari, реже Lamborghini. Но иногда и все вместе», — говорит президент клуба владельцев суперкаров Василий Кузнецов.

В 2004 году укрепилась мода на ретро-автомобили. Несмотря на сравнительно малый стаж, российские коллекционеры уже успели обзавестись лучшими экспонатами. В одном частном гараже Москвы есть кабриолет Maserati 5000GT 1957 года выпуска. Таких машин было выпущено всего 34, и ее рыночная стоимость сегодня доходит до €1 млн. Недавно российский заказчик приобрел за €2 млн Mercedes 540K Cabriolet A 1937 года. Большим любителем коллекционных машин слывет глава компании ЕСН Григорий Березкин: в его гараже — более 20 отреставрированных экспонатов. Другие любители старинных автомобилей: Виталий Богданов (председатель совета директоров «Русской медиагруппы») и один из основателей «Вимм-Билль-Данна» Евгений Ярославский.

Еще одна популярная мужская игрушка — часы. По оценке главы компании МТТ (крупный импортер швейцарских часов) Юрия Яковлева, в России есть около 100 человек, которые тратят на часы более $1 млн в год. Еще около 1000 тратят до $200 000. Стоимость коллекционных моделей может доходить до семизначных сумм. Например, некоторое время назад на закрытом внутреннем аукционе совладелец футбольного клуба «Спартак» Андрей Червиченко приобрел Patek Philippe Sky Moon Tourbillon ($1 млн) с одним из самых сложных механизмов в мире и Ulysse Nardin Genghis Khan ($700 000). «Часы — это стартовая ступенька коллекционера. Есть случаи, когда люди переходят от них к картинам, к антиквариату», — говорит Яковлев.

Половина удовольствия в обладании большим состоянием — когда все видят, что оно у тебя есть. Демонстрация роскоши происходит в специально отведенных местах. Эклектичный, но дорогой интерьер, строгий фейс-контроль, пробка из машин с синими мигалками на пару кварталов перед входом и модели, ходящие сюда, как на работу, — вот признаки заведения, рассчитанного на сливки общества. Самые посещаемые «целевой аудиторией» места из ночной жизни — клубы «Зима» Алексея Горобия (закрыт в прошлом году) и «Кабаре» Александра Соркина. В «золотом» VIP-секторе «Зимы» или в отдельных кабинках «Кабаре» (зарезервировать столик стоит $3000) иногда можно было увидеть не только таких известных сибаритов, как Рустам Тарико или Михаил Прохоров, но и менее светских людей вроде Олега Дерипаски и Михаила Фридмана. А днем или утром компания перемещалась в кафе вроде «Галереи» или Vogue Cafe.

Мода на подобные места меняется чуть ли не каждый месяц, но если вы пойдете в заведение, к которому приложили руку рестораторы и промоутеры Аркадий Новиков, Александр Оганезов или Алексей Горобий, — не ошибетесь. «Новиков и Горобий создали целую индустрию «новых мест», — говорит Амиго, совладелец виноторговой компании, только что написавший под этим псевдонимом книгу о жизни «золотой молодежи». Наметилась тенденция разделять места, где можно хорошо поесть, и те, куда приходят посплетничать. Один из последних проектов Новикова, ресторан Cantinetta Antinori, — как раз такое место: минимум гламура и максимум хороших итальянских блюд от Марко Зампьери. Куда дальше двинется тусовка? Летом открывается ресторан Bon с интерьером от Филиппа Старка — возможно, сюда.

Было бы заблуждением считать, что посетители вышеозначенных заведений — это и есть все самые богатые граждане страны. В действительности существует масса людей, которые в принципе не ходят или почти не ходят в публичные места. Но это не означает, что они не умеют отдыхать. Информация о частных вечеринках не просачивается в прессу — на вертолете со съемочной камерой над Рублевкой не полетаешь. Лишь изредка от того или иного завсегдатая светских мероприятий узнаешь: кто-то привез на день рожденья Рикки Мартина с Джастином Тимберлейком.

И одной Рублевкой дело не заканчивается. Слава о закрытых «русских» вечеринках разнеслась по всей Европе. «Русские искали любые удовольствия, которые можно было попробовать за деньги. По испорченности хорошей жизнью они были где-то между американскими рэперами и арабскими шейхами», — говорит Амиго. Шумные праздники в Куршевеле, о которых охотно рассказывали телевидение и газеты, слегка подпортили имидж этого французского горнолыжного курорта, притянув к нему внимание посторонней публики. Кое-кто из куршевельских старожилов даже подумал о смене места зимних сборов. Но пока это только разговоры. «Куршевель никуда не девается и не денется в ближайшие 20 лет, он просто меняет свое лицо, — говорит продюсер Дмитрий Федоров, который помогал организовать немало вечеринок на знаменитой высоте 1850. — Тусовка становится более молодежной и начинает походить на Nikki Beach» (облюбованный русскими ночной клуб в Сан-Тропе).

Еще одно «место силы» российских миллионеров — Лондон. По оценке агентства недвижимости Knight Frank, в 2004 году 16% покупок домов стоимостью выше £5 млн совершили русские. Они выбирают самые престижные районы — Mayfair, Knightsbridge, Belgravia, Kensington и самые лучшие дома старинной постройки, многие из которых — ровесники Петербурга.

Кроме недвижимости, неплохо бы обзавестись и гражданством страны. В Великобритании с этим не так уж сложно: достаточно инвестировать в экономику страны £1 млн и подождать 5 лет. Не беда, что требуется большую часть срока провести на территории Великобритании — русские вывозят на постоянное проживание в Туманный Альбион законную супругу (такой вариант тоже зачитывается).

Англия входит в моду благодаря «правильным сигналам, исходящим от нее», объясняет партнер юридической фирмы John Tiner & Partners Валерий Тутыхин. Многие даже переводят туда деньги из традиционно банковской Швейцарии. Единственный уникальный продукт, которым славилась альпийская конфедерация, — это секретность. Но что с ней стало? У всех на слуху аресты швейцарских счетов совладельцев ЮКОСа. А ведь было еще много мелких дел, когда у людей блокировались счета на $5–10 млн по запросу российской прокуратуры. «Люди думали: если свалится на них метеорит, «гномы» (так часто называют швейцарских банкиров. — Forbes) что-нибудь придумают, зонтик какой-нибудь поставят. Но метеорит свалился — и всех раздавило», — пугает Тутыхин.

По его словам, состоятельные люди теперь более разумно строят схемы управления своими активами. Обладатели многомиллионных состояний хорошо понимают, что универсальные решения, которые всякого рода посредники предлагают «оптом», ненадежны, и стараются выстраивать индивидуальные финансовые конструкции. Они могут выглядеть так. В центре — семейная «копилка», особая заграничная компания, траст или фонд. Над ней — инвестиционная головная структура, зарегистрированная в Великобритании, Швейцарии или на Кипре. Для каждого ребенка создается особый «детский траст» с капиталом около $2–3 млн, о котором может не знать даже супруга (супруг). После принятия достаточно либерального Закона о валютном контроле средства за границу переводить стало легче.

Цель этих схем — не только обезопасить свои деньги, но и — как бы это ни звучало банально — сберечь их. Всем ведь кажется, что если у человека на счете несколько десятков миллионов долларов, то он должен легко с ними расставаться. А это далеко не так. Боязнь переплатить — больная тема для миллионеров.

Индустрия обслуживания богатых людей откровенно пользуется ажиотажем и неумением считать деньги. Начиная с приписок к счетам в Куршевеле и заканчивая пошловатыми китайскими вазами и фальшивым золотом скифов, захлестнувшими столичный антикварный рынок, — практически везде есть люди, которые пытаются собрать с мультимиллионера свой личный luxury tax. Иногда это выходит за рамки приличия. Так, прошлым летом несколько вилл в Сан-Тропе, которые раньше сдавались в аренду русским, остались невостребованными. Причина, по словам очевидца, проста: «Цены задирались раза в два, и нашим надоело чувствовать себя лохами». Вместо домов они взяли в аренду яхты.

За заоблачными ценами можно не ехать так далеко — достаточно посетить модный бутик в центре Москвы. Непосредственно в магазине отовариваются в основном непуганые провинциальные нувориши. Знающие люди дружат с владельцами бутиков, получают скидки и «право первой ночи». Самые передовые уже пользуются услугами «закупщиков», людей с налаженными контактами, которые за фиксированную сумму облетают мировые столицы моды по нескольку раз в год или же привозят своему клиенту лучших портных.

Посредники — даже хорошие — спасают не всегда, ведь у них тоже могут быть свои интересы. Самая громкая история — с Романом Абрамовичем, купившим яхту Pelorus у саудовского шейха Эль Модхассена за £72 млн. По словам одного яхтенного брокера, первоначальная цена лодки составляла около £80–85 млн, но Нил Вейд, менеджер флота Абрамовича, которого в индустрии называют «человек-пила» за умение выгодно работать со сметами в пользу клиента, умудрился выторговать большую скидку. Тогда Ник Эдмистон, глава брокерской Edmiston Company, который по просьбе Абрамовича подыскал ему вариант, компенсировал потерю в своем гонораре, взяв с продавца двойную комиссию. Абрамович, узнав об этом, поклялся никогда больше не иметь дел с брокерами.

Большие яхтенные контракты — источник легкой наживы. В какой еще клиентской сделке вы заработаете $1 млн комиссии? В Москве обслуживание яхт сконцентрировал в своих руках Андрей Бойко, владелец главного российского яхт-клуба «Буревестник». Предприниматель так или иначе представляет в России девять всемирно известных марок. Три из них (Fairline, Sunseeker, Riva) конкурируют друг с другом, по крайней мере рассчитаны на одного и того же заказчика. Пользуясь своим положением, Бойко диктует условия рынку. Даже цены на стоянку в «Буревестнике» ($5 за метр длины судна в сутки) выше, чем в большинстве марин на Лазурном берегу.

Тратиться на развлечения может каждый — были бы деньги. Понимать, что большие состояния несут с собой большую ответственность, — это уже следующий уровень. «Мы взрослые люди, нам и жить надо по-взрослому, чтобы людям могли смотреть в глаза», — говорит Василий Анисимов, чье состояние Forbes оценил в $1,2 млрд. «По-взрослому» — это та самая пресловутая «социальная ответственность». По оценкам российского отделения британского фонда Charities Aid Foundation (CAF), крупный российский бизнес израсходовал на благотворительность в 2004 году около $1,5 млрд. Цифра внушительная, но большую ее часть составляют социальные траты крупных компаний в регионах. Например, ЛУКОЙЛ тратит около $100 млн, «Северсталь-групп» — $50 млн.

Впрочем, у многих бизнесменов теперь есть свои фонды. Самые известные — у Владимира Потанина и Дмитрия Зимина («Династия»). У семьи тверского губернатора Дмитрия Зеленина есть фонд «Доброе начало», а у Виктора Вексельберга — «Связь времен». Благотворительность становится чуть более «разумной» — вместо того чтобы просто дать денег и откупиться от проблемы (что порождает возможности расхищения), меценаты занимают активную позицию. Например, не покупают одежду для детских домов, а стимулируют развитие региональных программ усыновления детей.

Но в массе своей благотворительность все еще очень незрелая. Деньги идут по самому простому пути — если не на строительство церквей, то на поддержку музеев. Удивительный по своему размаху и бессмысленности пример: сооружение Фондом Святителя Николая Чудотворца на деньги ряда предпринимателей гигантской скульптуры святого на Чукотке (только изготовление бронзового шестиметрового Николая обошлось в $2 млн). Никто из богатейших людей пока не ставит перед собой амбициозных социальных задач. Никто, например, не вкладывает деньги в улучшение экологии Москвы (хотя российская столица и приютила два с лишним десятка миллиардеров), никто не берется профинансировать общенациональную программу борьбы с коррупцией или другим российским бичом — алкоголизмом.

Ну, а в личном потреблении среди богатейших бизнесменов в моду все больше входит скромность. Владимир Лисин рассуждает: «Зачем мне покупать дом за границей? Если кто-то из детей учится там, можно ведь снять. Пока учатся — используют его, не будут учиться — зачем мне нужна эта собственность? Я не ставлю цели тратить деньги для того, чтобы их тратить. Мои личные потребности не столь велики. Даже вот часы не надеваю».

Другой миллиардер, Борис Иванишвили, носит скромные тысячедолларовые Rado и мотивирует это так: «Меня как-то [партнер по «Российскому кредиту»] Виталий Малкин, который очень хорошо разбирается в этом деле, уговорил купить одни очень дорогие часы. Но они почему-то почти сразу стали неправильное время показывать. Мне сказали: «Что ж ты хочешь, это же механика». Тогда я плюнул на все и стал носить обычные кварцевые».

И что теперь, жизнь не удалась? Иванишвили доходчиво поясняет: «Миллиарды — это как лишний жир. Нужно искать способ от него избавиться».

При участии Елены Березанской и Валерия Игуменова