Кристина Бланик, управляющий директор компании Manolo Blahnik, родная племянница основателя марки обуви, дала интервью Forbes Woman.
— Ваши магазины расположены в 50 городах мира, а в Россию вы пришли относительно недавно, в 2009 году, после первой неудачной попытки в 2004-м. Что побудило открыть магазин в России и каким оказался этот опыт?
— В 2004 году нам не удалось найти хороших партнеров, поэтому мы закрылись где-то через год и только в 2009 году открыли новый бутик в Третьяковском проезде. С тех пор появились магазины в ГУМе и ЦУМе. Сейчас ищем еще одно место для бутика, но где-то подальше от центра. Все же в Москве слишком много пробок, да и, насколько я понимаю, русские чаще ходят по магазинам не в центре города. В каждой стране своя культура, мы обязаны ее учитывать, когда выходим на рынок.
— А почему не получилось в первый раз? Чем отличались те магазины?
— Тогда, в начале 2000-х Россия не была такой космополитичной и открытой страной. Я приезжаю сюда уже давно, и Москва меняется на глазах, это совершенно невероятно. Она стала более расслабленной, европейской. И партнеры тоже изменились, теперь это современные, продвинутые люди, очень организованные и обязательные. Наверное, даже более организованные, чем мы сами.
— Вы лично занимались дизайном магазинов?
— Ну я же профессиональный архитектор, это моя работа. У нас во всех странах индивидуальный стиль работы: коллекции в США, Великобритании, России, на Ближнем Востоке отличаются так же, как и эти регионы между собой. Мне не нравится глобалистский подход, когда у всех магазинов одно лицо.
— Что же отличает российский рынок?
— В России тон задает климат. Для российского рынка мы делаем самую теплую, на экстремальную для нас погоду обувь. Больше ни для одной страны мира мы не делаем меховую обувь. У вас та-а-ак холодно, я была однажды в ноябре, снега было мало, но все равно на каблуках свободно не походишь. Поэтому в российские коллекции мы добавили модели на более низком каблуке, с более удобной танкеткой, подходящей для вашего климата. А в Дубае особенно популярны сандалии. Еще я заметила, что русские очень любят блестящее, особенно яркие модели хорошо расходятся в Барвихе по сравнению даже с Третьяковским проездом. Америка очень консервативная, там у нас есть клиенты, которые двадцать-тридцать лет покупают одну и ту же модель обуви. А европейцы любят меняться, любят новые идеи, новый дизайн, что-то революционное, более сумасшедшее даже.
— А вы со всеми иностранными партнерами работаете по франшизе или только в России?
— Мы работаем по франчайзинговой системе во всем мире, но это не классическая система франчайзинга, потому что мы строим семейный бизнес. Все, кто приходит к нам, становятся частью семьи, мы с каждым общаемся лично, долго присматриваемся. Даже фабрики, где нам шьют обувь, — это итальянские семейные мануфактуры. Мы продаем то, что сами очень любим.
— Как вы ищете партнеров, как принимаете решения и как часто приходится контролировать российских коллег?
— Мы втроем: cам Маноло Бланик, моя мама Эванджелина (исполнительный директор компании) и я. Обычно мы много раз встречаемся с будущими партнерами, весь процесс занимает не меньше полугода-года. Зато после мы понимаем, что людей уже не нужно строго контролировать, что мы можем им полностью доверять. Мы не устраиваем никаких общих конференций, но раз в год стараемся с Маноло приезжать в США, в Россию, в Азию, это важные для нас рынки. И мы постоянно общаемся с нашими партнерами по скайпу.
— Как вырос объем продаж в России за эти годы и насколько эти цифры совпали с первоначальными планами?
— Не могу назвать ни одной цифры, извините! Мы частная компания, поэтому про деньги, цифры мы не говорим ни в одном стране. Но могу сказать, что рынок в России растет быстрее, чем во многих других странах.
— Но первоначальные расчеты хотя бы оправдались?
— Да, постучу по дереву. Конечно, мы хотели бы начать получать прибыль как можно скорее. И сейчас все идет очень хорошо, мы довольны. Но мы всегда были очень интуитивной компанией, мы не оперировали никогда бизнес-категориями. Если вы спросите меня, какой у нас бизнес-план на ближайшие пять лет, я отвечу: «Не знаю». Мы не сеть фастфуда или кофеен, которая открывает в месяц по 10 магазинов в Китае или России. И так было всегда, когда Маноло только создавал компанию. Сейчас же это особенно очевидно. Как можно планировать на долгие годы вперед, если все так быстро меняется?! В Испании безработица среди молодежи — 50%! Это же чудовищно! А Греция как пытается выжить! Мир непредсказуем, мы лишь подстраиваемся под него. Впрочем, в России дела, похоже, идут гораздо лучше. В наших планах открывать новые магазины в Санкт-Петербурге, Екатеринбурге.
— Сколько у вас всего партнеров по франшизе?
— У нас 22 партнера по всему миру.
— А какой из рынков для вас самый успешный?
— Больше всего продается обуви в Америке. Думаю, на США приходится примерно 50% всех продаж Manolo Blahnik. Все же вы вытянули из меня цифру. Но Россия, Ближний Восток, Великобритания — тоже крупные рынки.
— Manolo Blahnik — семейный бизнес, одна из немногих действительно семейных компаний, которые остались в мире моды. И создал ее ваш дядя Маноло?
— Да, Маноло родился на Канарских островах, учился в Европе, в США, в 1973 году открыл свой первый обувной магазин в Лондоне, в Челси. Сейчас это наш флагманский бутик и там же находится штаб-квартира в Лондоне, оттуда мы управляем бизнесом. В 1974 году из Испании приехали мы с мамой, она стала управляющей в магазине. И конечно, я росла в магазине, играла с коробками из-под обуви и обожала все это. В 1990-е бизнес стал активно развиваться. Я по выходным часто помогала маме с Маноло, пока училась в университете, летом подрабатывала в пресс-службе. А первый лондонский магазин мы любим до сих пор. Маноло и мама лично общаются с клиентами, часто к ним выходят. И хотя я росла вместе с компанией, официально на пост директора я пришла три года назад.
— Как складывалась ваша карьера после окончания архитектурного института?
— Я училась на архитектурном в Кембридже, после окончания вуза мы с мужем основали собственную архитектурную компанию. Это был настоящий стартап. Вначале у нас не было денег на секретаря, HR-менеджера, мы почти все делали сами, потом стали нанимать студентов. И только через какое-то время смогли позволить себе полноценный штат. Сейчас в бюро работает десять человек. Около 10 лет мы строили компанию. И это дело полностью поглощало все наше время, как и Manolo Blahnik сейчас. Это были 10 интересных лет, мы придумали бизнес, с нуля создали компанию, подняли ее до серьезного уровня. Сейчас я уже ушла из бизнеса и рассталась с мужем, но компания продолжает успешно работать. Значит, мы все сделали правильно.
— Получается, вы всегда работали в семейном бизнесе? Каково это?
— Это сложно и легко одновременно. Не могу сказать, что мне есть с чем сравнивать, я не работала в крупных международных структурах.
В семейной компании постоянно надо доказывать, что ты достоин этой работы. Конечно, я не была чужой в Manolo Blahnik. Не то что я пришла и сказала команде: «Я племянница основателя компании, и теперь я ваша начальница!» Конечно, это не так. Но при этом все равно приходится показывать, на что ты способна. И особенно приходится доказывать это маме и дяде, с родителями ты всегда остаешься ребенком, который хочет быть для них хорошим, хочет, чтобы его похвалили.
— А какие еще плюсы и минусы работы в семейном бизнесе?
— За годы работы я поняла, как важно абстрагироваться от работы, не ограничиваться лишь обсуждением деловых вопросов. После двенадцати часов работы есть искушение и дома говорить только об этом. У нас часто так было с мужем, но мы учились отвлекаться от работы, это было непросто. Хотя мы часто с мамой и дядей говорим именно об обуви, если нам нравится или не нравится какая-то модель.
— Если вам модель не нравится, вы осмелитесь сказать об этом дяде прямо?
— Мы не часто спорим, но всегда обсуждаем все вместе. Если мне не нравится модель, я говорю об этом. Иногда он соглашается, иногда нет, иногда мы снимаем эту модель с производства. В конце концов, я женщина, мне носить эту обувь, а он дизайнер. Но часто он бывает прав, и модель становится очень популярной.
— Правда, что Маноло лично рисует каждую новую пару обуви, все сам придумывает?
— Конечно, это его детище, это смысл его жизни! Он не устает придумывать, кажется, хочет создать идеальную пару обуви. И к счастью, у него идей на несколько лет вперед. Постучу по дереву. Маноло придумывает 250 новых пар на каждый сезон, и за каждой стоит какая-то история. Про каждую что-то можно рассказать. Всего же в год мы производим сотни тысяч пар обуви.
— Сколько человек работает сейчас в компании?
— Для такого крупного бизнеса нас совсем мало, в лондонском офисе одиннадцать человек, не считая нас троих.
— Думаете, женщине сложнее работать в этой сфере или, наоборот, легче?
— Мир фэшн нельзя назвать ни женским, ни мужским, все же он сильно отличается от других, и много крупных мировых компаний возглавляют женщины — Burberry, Harrod’s и другие. Но точно есть более сложные сферы бизнеса для женщин, где больше мужчин и где труднее пробиться женщине.
— Что, по вашему мнению, отличает женщину в бизнесе от мужчины?
— Я думаю, это многозадачность. Умение делать сразу несколько дел одновременно. Мужчинам этого не дано. Например, я в компании делаю сразу много дел и занимаюсь многими направлениями лично. Конечно, я умею делегировать полномочия и понимаю, насколько это эффективно. Но в нашем деле особенно важно понимать каждый его этап, каждую ступень, а для этого приходится вникать в работу всех служб.
— Говоря о работе маркетингового отдела компании, расскажите честно, как вам удалось попасть в сериал и фильм «Секс в большом городе»? Обувь Manolo Blahnik там один из главных героев.
— Это была совершенная случайность и никакой не продакт-плейсмент, марка Manolo Blahnik уже упоминалась в книге, по которой сняли фильм. Поэтому сценаристы оставили туфли и в фильме. Мы не думали о маркетинге, для нас это была неожиданность. Мы даже были в шоке, когда поняли, насколько мощный эффект будет от этого фильма, ведь это не было связано со стратегическими планами компании. То же касается и других селебретис, которые любят нашу обувь. Они всегда приходили сами, мы никогда ничего не делали для этого. Маноло и тогда, и сейчас просто делал обувь.
— Сильно отличается ваша работа сейчас от управления архитектурной компанией?
— С тех пор как я пришла в компанию, я стала более гламурной. Мир моды отличается от архитектуры. Каждый день приходится думать, что надеть, как выглядеть. И постоянно приходится фотографироваться, хотя я этого не люблю, я же не модель, а бизнесвумен!
— А какую вы обувь носите? Не только же Manolo Blanhik?
— Моим туфлям непросто живется, я их не берегу, ношусь по встречам, на переговоры, им приходится все это выдерживать. Я, хоть и очень высокая, все равно люблю обувь на каблуке. И мой любимый дизайнер кроме дяди — Haider Ackermann.