Тихое дело

Парикмахерская в спальном районе Москвы. Блондинка за 50 с закрученными в фольгу локонами сидит под сушильным аппаратом. Проходит полчаса, и аппарат начинает пищать — пора выключать. Но мастер как будто и не замечает — стрижет другую клиентку. Администратор спешит на помощь, отчаянно жестикулируя мастеру: «Выключай подогрев!»

Причина курьеза не в том, что мастер нерасторопный, а в том, что он в самом деле ничего не слышит. Все, кто работает в этой парикмахерской, включая владельцев, — инвалиды по слуху.

Единственная в Москве парикмахерская для слабослышащих Nadin появилась в мае 2012-го в районе метро «Речной вокзал». Владельцы салона — начинающие предприниматели Кирилл Васильев и его жена Надежда Шарапова — познакомились на сайте для слабослышащих. Кирилл работал инженером-конструктором пищевых аппаратов, Надя, окончившая парикмахерские курсы, стригла на дому. В 2008 году, когда в компании Кирилла начались сокращения, пара всерьез задумалась о собственном бизнесе — салоне красоты.

В 2009-м они арендовали на свои сбережения помещение площадью 90 кв. м. Но, проработав полгода, обнаружили, что их обманули — так хитро был составлен договор аренды. Столкнувшись с мошенниками, Васильев не сдался и обратился в столичную мэрию в надежде получить льготную аренду. Как инвалиду, который еще и планирует создавать рабочие места для инвалидов, ему дали помещение на внеконкурсной основе — 50 кв. м всего за 9000 рублей в месяц (с 2013 года льготную ставку повысили вдвое, сейчас Кирилл платит 18 000 рублей). Васильев отправил свой бизнес-план в лукойловский фонд «Наше будущее», поддерживающий социальных предпринимателей, и выиграл беспроцентный кредит — 1 млн рублей сроком на пять лет.

Общий объем инвестиций на запуск нового салона составил полтора миллиона рублей (500 000 рублей Кирилл и Надя добавили сами). 2/3 суммы потратили на покупку оборудования (три кресла, зеркала, мойки, стойка на ресепшн, телевизоры, расходные материалы). Оставшуюся часть — на капитальный ремонт (замену окон, дверей, сантехники, радиаторов), систему видеонаблюдения и монтаж рекламной вывески. Выйти на самоокупаемость Васильев планирует через полтора года. А пока «зарабатывает столько же, что и на должности инженера».

Найти Nadin с первого раза непросто: парикмахерская спрятана во дворах. От метро недалеко — всего 10 минут пешком. Прохожие подсказывают дорогу, предостерегая: «В салоне работают глухие, но вы не бойтесь. Они стригут хорошо».

Изначально Кирилл и Надя рассчитывали только на «своих», слабослышащих клиентов: сделали SMS-рассылку по знакомым плюс сработал эффект сарафанного радио. «Обычно каждое посещение парикмахерской для инвалидов по слуху — стресс. Мастер нервничает, хочет побыстрее. А клиент даже возмутиться не сможет. У нас по-другому, объясняемся с помощью языка жестов», — говорит Кирилл. Он единственный из персонала, кто может с помощью слухового аппарата полноценно общаться, у него есть 5% слуха. Так что догадаться о его инвалидности почти невозможно. Именно Кирилл встречает клиентов, проводит в зал, угощает чаем, выписывает счет.

Неожиданно для Кирилла и Нади в Nadin потянулись и жители соседних дворов. Сейчас их даже больше, чем «своих» (до 10 человек в день). «Поначалу при виде нас люди напрягались, а сейчас понимают, что надо четче и громче говорить, смотрят в лицо, иногда жестами подсказывают: здесь покороче, здесь скруглить. Весь район уже о нас знает», — рассказывает Кирилл.

Свою ценовую политику Nadin определяет как «чуть ниже среднего». Женская стрижка стоит от 500 рублей, мужская — от 250. «Надо же как-то компенсировать недоверие, которое люди испытывают к инвалидам. Вот мы и привлекаем их низкой ценой», — объясняет Кирилл. Как заранее записаться на стрижку или маникюр? Можно отправить SMS или написать сообщение в группе «ВКонтакте» и Facebook — на них ответит Надя. Или позвонить — звонок переадресовывается на сотовый Кирилла.

Сотрудников Васильев ищет через сайты для глухих. Говорит, что слабослышащие мастера лучше и старательнее, ведь они привыкли, что в обычной жизни им сложно найти работу и очень легко ее потерять. Сейчас у Nadin три сотрудника, осенью Кирилл планирует набрать еще.

Куда обычно устраиваются слабослышащие? На малооплачиваемую работу, где не требуется общение: дворниками, уборщиками, упаковщиками картонных коробок. «Когда ты пытаешься достучаться, а вокруг — глухие стены, у многих руки опускаются, — объясняет Кирилл. — Хоть лбом бейся об стену, но когда ты ничего не слышишь и тебя не понимают, будь ты хоть трижды талантливым, тебе намного сложнее, чем многим».

Дизайнер Галина Валиуллина знает это как никто другой. В 9-месячном возрасте она подхватила пневмонию и из-за двойной дозы антибиотиков потеряла слух. Влияла ли проблема со слухом на ее карьеру? Безусловно. С высшим образованием — Галина окончила Суриковский институт — ей приходилось работать швеей-мотористкой («шить по 350 фартуков и 500 прихваток в неделю» и «таскать баулы с тканью на другой конец Москвы») и поваром в фирме, торгующей домофонами. Отчаявшись найти хорошую работу (максимум, что могли предложить на бирже труда, — должность упаковщицы на конвейере), семь лет назад Галина решилась на собственное дело. Сейчас она сама себе хозяйка: расписывает шелковые ткани и конструирует авторские вещи на заказ. Своего ателье у Галины нет — шьет на дому. Практически все ее заказчики слышащие (Валиуллина пользуется слуховым аппаратом и хорошо читает по губам). Помимо друзей и подруг к ней обращаются и артисты. Певица классических романсов Вера Белова заказывает шелковые платья, американская актриса Сюзанна Бреденберг — платки, а Спиваков однажды попросил японское кимоно с ручной росписью в точности как на фотографии XVI века. С заказами Галине помогает Музей Фонда народных промыслов, который регулярно продает ее вещи. В месяц Валиуллина зарабатывает около 15 000 рублей — «не великие деньги», зато работа наконец-то приносит радость.

«Сначала мы старались прикидываться обычной студией, я нанимал слышащего менеджера, чтобы не возникало подозрений, — говорит создатель студии анимации DeaFilm Дмитрий Барулин. — Но когда клиенты приезжают в офис на бриф, сразу просекают, что у нас как-то особенно тихо и странно». Он тоже общается с помощью слухового аппарата. Выучившись в 1990-х на скульптора и самостоятельно освоив специальность 3D-моделлера, Дмитрий устроился в студию по производству компьютерных игр. В нулевых 3D-специалисты были в дефиците, да и для слабослышащего Барулина эта работа подходила идеально: вся работа только на компьютере, общение через электронную переписку.

В 2010-м Дмитрий собрал группу из пяти неслышащих специалистов и открыл собственную студию. «У меня были небольшие сбережения, знакомые подсказали какой-то недорогой офис, где как раз освободилась полуподвальная комната, и так помаленьку пошло-поехало».

Первым заказчиком стал предыдущий работодатель Барулина — анимационная студия «Улитка». Первыми проектами — соцреклама «Адская белочка», популярный сейчас в сети ролик, и серия рекламы с белым и пушистым «Имунеле». Удачный старт помог новой студии выйти на крупных заказчиков. В портфолио DeaFilm такие кинопроекты, как «Черная молния», «Высоцкий. Спасибо, что живой», «Маша и медведь».

Барулин рассказывает, как работал над фильмом «Высоцкий. Спасибо, что живой»: «Рот Безрукова в пластиковом гриме двигался неестественно. Требовалась анимация губ Высоцкого, нижней части лица. И тут вспомнили про нас: есть глухие аниматоры, они по губам читают!» Слабослышащие привыкли воспринимать мир только глазами и улавливают все нюансы мимики. «Поэтому нам легче даются сложнейшие анимационные решения», — говорит Барулин.

В среднем бюджет проектов — 300 000–400 000 рублей в месяц. Для Барулина это неплохой показатель. В студии на постоянной работе, без учета фрилансеров, работают восемь человек: пять аниматоров, сценарист, продюсер, директор по развитию. Все они слабослышащие.

Могут ли слабослышащие предприниматели использовать свою глухоту как особый маркетинговый прием? Барулин уверен, что нет. Первое время он пытался «продавать» эту особенность заказчикам. Но быстро убедился, что прием не работает. «Это лишь красивый и бесполезный маркетинговый ход для непосвященных и для журналистов. А заказчикам важно убедиться, что студия реализует то, что требуется в срок и на необходимом уровне».

Кирилл Васильев из Nadin полностью с ним согласен: «Если будем специально подчеркивать нашу особенность — потеряем часть потенциальных клиентов».

Опасаясь нетолерантности общества, Кирилл не стал вывешивать на фасад парикмахерской никаких предупреждающих плакатов. Ограничился лишь небольшой табличкой на ресепшен. «Это в ресторане, где обслуживают слепые официанты, можно поесть в темноте, а потом выбежать и облегченно вздохнуть. А в нашем деле, когда стрижка делается раз в месяц, не до экзотики».

Кирилл мечтает открыть в будущем и мини-пекарню, и автомойку и устроить туда знакомых слабослышащих ребят. «Они говорят, что на меня одна надежда. Раз я смог открыть салон, значит и все остальное получится».