Мать для всего мира: как Ирена Сендлер спасала детей во время нацистской оккупации
В октябре 1943 года Ирену Сендлер арестовали нацисты и доставили в штаб-квартиру гестапо. Ее сильно избили, сломали ноги и ступни. Ирену ждала смертная казнь, но крупная взятка, уплаченная «Жеготой» (подпольный Совет помощи евреям), обеспечила ее помилование. После освобождения Сендлер, еле державшаяся на ногах, оказалась на обочине дороги. До конца жизни ей приходилось ходить на костылях из-за полученных тогда травм.
Ирена была активной участницей польского сопротивления и за время нацистской оккупации спасла сотни еврейских детей из Варшавского гетто, которых вместе с союзниками тайно переселяла в безопасные места (в основном монастыри) и приемные семьи. Эльжбету Фиковску, например, она вывезла в ящике для инструментов плотника, когда той было всего пять месяцев. «Ирена Сендлер для меня и многих спасенных детей была как третья мать», — позже говорила Фиковска, также имея в виду свою биологическую мать и приемную. «Я думаю о ней как о том, кому обязан своей жизнью», — делился профессор литературы Михаил Гловински. Его Сендлер спрятала в отдаленном монастыре.
Сама Ирена не гордилась тем, что сделала. «Термин «герой» меня очень раздражает. Обратное — верно. Меня продолжает мучить совесть из-за того, что я сделала так мало», — позже признавалась она.
Не быть равнодушной
Ирена росла с верой в то, что человек, находящийся в опасности, должен быть спасен вне зависимости от своего вероисповедания и национальности. Этому ее научил отец-врач. Когда он умер, заразившись тифом от пациента, Сендлер было семь лет. К 29 годам она стала идеалисткой, которая хотела изменить мир. «У нее была личность Маргарет Тэтчер», — говорила позже спасенная Иреной Эльжбета Фиковска.
Накануне немецкого вторжения в 1939 году Сендлер работала в Департаменте социальной службы Варшавы и уже тогда Ирена организовывала помощь малоимущим. После капитуляции польской армии Сендлер сразу же включилась в подпольную деятельность под псевдонимом «Иоланта» — психологически и финансово поддерживала семьи отправленных за решетку и погибших, доставляла партизанам лекарства и предметы гигиены.
После того, как войска нацистской Германии вошли в город, еврейское население принудительно загнали в искусственно созданное гетто, которое через год полностью изолировали от остальной Варшавы. 400 000 человек оказались в ловушке. Часть из них умерла от голода и болезней задолго до начала депортации в концентрационные лагеря. Полякам запретили помогать евреям; всех, кто ослушается приказа, ждала смертная казнь.
Ирена Сендлер решила организовать подпольную систему помощи людям в гетто. Она собственноручно подделывала списки поляков — получателей помощи от Департамента социального обеспечения. Получив пропуск в гетто для санитарной проверки и дезинфекции, она вместе со своей подругой Иреной Шульц и другими активистками тайно пронесла туда гуманитарную помощь. Но обеспечить едой и медикаментами получилось всего 3000 человек. Ирена видела, что хуже всего в условиях изоляции приходилось детям. «Когда я впервые попала в гетто, оно произвело на меня адское впечатление. На улицах стояли крайне истощенные дети, которые просили милостыню и кусок хлеба. Когда я вошла в гетто, я сразу заметила ребенка. Я вернулась через три часа, а на том месте уже лежал труп, завернутый в газету», — вспоминала Ирена.
Детское бюро Ирены Сендлер
К 1942 году в гетто умирали 5000 человек ежемесячно. Затем стало известно, что нацисты собираются его ликвидировать. На тот момент Сендлер уже состояла в подпольном Совете помощи евреям — «Жеготе». «Стоит подчеркнуть, что все мы действовали не от имени какой-либо политической организации (хотя каждый из нас занимался какой-то политической работой в других сферах), а лишь как общественники по призванию», — позже говорила она.
Несмотря на то, что Ирена была младшим членом организации, она пользовалась уважением со стороны старших коллег, отстаивала свое мнение и умела принимать быстрые решения, в верности которых никто не сомневался. Поэтому именно ей доверили возглавить детское отделение «Жеготы». Узнав о планах немцев по ликвидации Варшавского гетто, Ирена собрала группу из десяти активистов (девять из них были женщинами, одна из которых позже погибла) и начала действовать. Позже им начали помогать друзья Сендлер из гетто.
«Я использовала свои связи, чтобы узнать, на какие дома нацисты нацелятся на следующее утро. Накануне вечером я навещала родителей и пыталась убедить их, что могу спасти их детей. Некоторые родители доверяли мне, а другие — нет», — рассказывала Ирена позже в интервью. Еврейские семьи просили Сендлер и ее товарищей дать им хоть какие-то гарантии, касавшиеся судьбы детей, но активисты «Жеготы» ничего не обещали, ведь их подпольная деятельность могла раскрыться в любой момент. Сендлер часто становилась свидетельницей тяжелых сцен, когда один родитель соглашался разлучиться с ребенком, а другой был против.
Сендлер с сообщниками придумали несколько способов вывезти из гетто ребенка — в зависимости от пола, возраста и знания польского языка. Одних прятали в секретном отсеке машины скорой помощи. Других выносили в гробах и мешках для трупов. Третьих выводили через канализацию. Четвертым делали поддельные документы и вывозили на трамвае. Младенцам давали успокоительное, чтобы они крепко спали, либо брали с собой собаку, которая лаяла по команде, заглушая детский плач.
Кроме того, Сендлер организовала поиск детей, которые сами или с чьей-то помощью сбежали из гетто и оказались на улице. Как правило, эти дети были психологически травмированными: они видели смерти своих близких, неделями прятались в подвалах, чуланах и землянках, поэтому им требовался особый уход и медицинская помощь.
Детей отправляли в «Пункты ухода», где они проходили период адаптации к новой среде, длившийся от нескольких дней до нескольких недель. Сендлер с соратниками готовили детям новые удостоверения личности, чаще всего используя документы умерших польских детей. Младенцев передавали бездетным парам, а детей постарше пристраивали во временные приемные семьи, где они изучали основы христианства и польский язык, чтобы сойти за «своих» в интернатах и школах.
Как только у гестапо возникали малейшие подозрения, ребенка изымали из приемной семьи и передавали в другую. Постоянная смена опекунов была для них сильнейшим стрессом, Ирена вспоминала: «Привязанный к своей приемной семье ребенок ни при каких обстоятельствах не хотел уходить. Однажды я отвозила рыдающего мальчика, у которого были проблемы с сердцем, к другим опекунам. Заливаясь слезами, он спросил меня: «Мадам, сколько матерей можно иметь, потому что я иду к своей 32-й матери?».
Детей укрывали и в монастырях, которые, как правило, находились в отдаленных уголках страны, которые гестапо не могли контролировать. Ирена Сендлер лично взаимодействовала с начальством большинства крупных монашеских орденов (среди них были Серые сестры, Сестры Непорочного зачатия Пресвятой Девы Марии, Конгрегация сестер Францисканок Семьи Марии и Орден Святой Елизаветы).
Арест и спасение
Подпольная деятельность Ирены Сендлер вскрылась 19 октября 1943 года. В ту ночь Ирена находилась дома с матерью и подругой Яниной Грабовской из польского сопротивления. Офицеры гестапо так сильно барабанили в дверь, что она едва не слетела с петель. Опасаясь, что списки настоящих и поддельных имен спасенных детей попадут в их руки, Сендлер передала его своей подруге, а та быстро спрятала бумаги в нижнем белье. Офицеры обыскивали дом Ирены в течение двух часов, вскрывали пол, но не стали досматривать подругу Сендлер. «Когда гестапо приказало мне одеться, хоть это может показаться невероятным, но я почувствовала себя счастливой, потому что знала, что список детей не попал к ним в руки», — годы спустя вспоминала Сендлер. Она не созналась ни в чем даже под пытками. Подкупленная «Жеготой» охрана отпустила ее накануне казни. Несмотря на это, позже по всему городу были развешаны плакаты с новостью о том, что ее расстреляли, — Сендлер видела их собственными глазами.
После освобождения Ирена забрала списки с именами спасенных детей и закопала их в банках под деревом, где они хранились вплоть до Варшавского восстания 1944 года. Хотя за ней охотилась немецкая разведка, Варшавское восстание позволило женщине затеряться во всеобщем хаосе. Во время боевых действий Ирена, окончившая курсы медсестер Польского Красного Креста, работала в одной из больниц и иногда даже ассистировала на операциях.
Когда закончилась война, Сендлер передала списки детей с указанием их еврейских и польских фамилий председателю Еврейского национального комитета Адольфу Берману. По этим бумагам детей искали по всей Польше. Некоторые из них позже воссоединились со своими родственниками, однако большинство остались сиротами — их родители погибли в концлагере Треблинка. Часть детей осталась в приемных семьях. С некоторыми из спасенных Ирена продолжала общаться.
Признание
После наступления мира Сендлер снова стала социальным работником, была инициатором создания Центра матери и ребенка, оказывающего помощь безработным семьям. «Я пыталась жить человеческой жизнью, которая не всегда проста», — говорила она. С 1948-го по 1968 год Сендлер состояла в Польской объединенной рабочей партии, но вышла, когда ее обвинили в «демонстрации удовлетворения победой Израиля в Шестидневной войне». С 1980 года она присоединилась к профсоюзу «Солидарность».
О ее деятельности во время войны поначалу знали только в Польше и Израиле. В 1965 году Сендлер присвоили звание «Праведника народов мира», а в 1991-м предоставили почетное гражданство Израиля.
Всемирное признание пришло к ней в 1990-х во многом благодаря американскому спектаклю «Жизнь в банке» (Life in a Jar), который учитель Норман Конард поставил по пьесе своих учениц Меган Стюарт, Лиз Кэмберс, Сабрины Кунс и Джессики Шелтон. Узнав об этом, Ирена Сендлер отправила школьницам письмо с благодарностью: «Мое волнение омрачается тем фактом, что никто из моих верных сослуживцев, постоянно рисковавших своей жизнью, не смог прожить достаточно долго, чтобы пользоваться всеми почестями, которые сейчас достаются мне.... Не могу подобрать слова, чтобы поблагодарить вас, мои дорогие девочки…. До того дня, как вы написали пьесу «Жизнь в банке», — никто в моей родной стране и во всем мире так не заботился о моей личности и моем активизме во время войны…». О спектакле написали СМИ, его сыграли в общей сложности более 200 раз, и в конечном счете это привело к созданию фонда «Жизнь в банке», посвященного сохранению наследия Ирены Сендлер.
Семейная жизнь у нее при этом не складывалась — между заботой о близких и активизмом она всегда выбирала второе. «Я не могла рассчитывать на поддержку моей матери, потому что она всегда была востребована в других местах. Она была матерью для всего мира…Но я не держу на нее зла. Все в жизни имеет свою цену», — делилась в интервью дочь Сендлер, Янина Згржембска.
Последние несколько лет своей жизни Ирена Сендлер провела в доме престарелых при монастыре. В 2008 году она умерла.
«Религия, раса и национальность не имеют значения. Только различие между хорошим и плохим имеет значение», — сказала Ирена Сендлер однажды. Такого мнения она придерживалась всю жизнь и пыталась cделать все возможное, чтобы мир стал чуточку лучше.