Табачные фабрики и виноградники: как зарабатывали женщины в Дагестане XIX века

Надо сказать, что у народов Дагестана издавна красильное дело было на очень высоком уровне, несмотря на его кустарный характер. Этим мастерством владели женщины практически во всех районах Дагестана, где занимались ковроткачеством. Но в основном красильное дело было распространено среди населения Южного Дагестана, у лезгин и табасаранцев, которые славились изготовлением ковровых изделий.

Конечно, имелись отличия в способах окрашивания, которые передавались из поколения в поколение. По сведениям Г.Н.Казилова, процесс окрашивания требовал от женщин опыта работы и большого мастерства. Свои навыки они передавали своим дочерям вместе с технологиями, которые они сами когда-то получили от женщин своего рода. Кроме того, женщины славились разными приемами получения необычных устойчивых оттенков цвета из марены, секреты которых не раскрывали никому. Лакские женщины называли эту краску «хуна». А искусству терекеменских женщин, по мнению С.Ш.Гаджиевой, вообще не было равных. 

Женщины из даргинских аулов Кубачи, Акуша, Цудахар, Хаджалмахи и Урахи создавали специальные мастерские для окрашивания пряжи, услугами которых пользовались жительницы других районов Дагестана. 

В пореформенный период было решено направить все эти знания и навыки женщин в промышленное русло. В 1862 году начались подготовительные работы по строительству фабрики для переработки марены в промышленное красильное вещество. Одним из главных аргументов строительства была возможность сократить расходы на перевозку марены в российские города, где были сосредоточены текстильные фабрики. 

В 1864 году в Дербенте появилось первое предприятие фабрично-заводского типа — краповая фабрика по переработке марены. По имеющимся сведениям, она была оснащена современным для того времени оборудованием, привезенным из Голландии на общую сумму 82 408 рублей. Все эти средства были выделены из казны государства, что говорит о важности развития данной отрасли и ожидаемой финансовой прибыли от фабрики. По имеющимся сведениям, на краповой фабрике были задействованы поденными рабочими коренные дагестанцы, среди которых было много женщин. В материалах архивного дела отмечалось, что только за один год рабочими фабрики было произведено 4704 пуда изделия, высококачественного крапа. К 1870 году рабочими было изготовлено до 50 тысяч пудов крапа, который мог удовлетворить спрос текстильной промышленности российских предприятий. К сожалению, пожар 1866 года нанес убыток в 15 850 рублей, в середине 70-х годов фабрика пришла в упадок. Вследствие убыточности рабочие были уволены, и даже урожай марены в 1873 году на Кавказе остался несобранным. 

Несмотря на эти обстоятельства, для дагестанских женщин это был один из первых опытов работы на предприятии такого промышленного значения. Женский труд в 70-е годы XIX века применялся на табачных фабриках дагестанских городов Темир-Хан-Шуры, Порт-Петровска и Дербента. В связи с возросшим спросом на табачные изделия русские промышленники стали возделывать табак в огромном количестве в Дагестане. И, руководствуясь экономическими соображениями, переработку сырья стали производить на месте, строя табачные фабрики, оснащенные современным оборудованием. Так, например, табачная продукция двух фабрик Темир-Хан-Шуры с 1873 по 1878 год обеспечивала спрос многих российских городов и самого Дагестана. В материалах архивного дела имеются сведения, что на табачных фабриках наряду с мужчинами были задействованы женщины и дети. Так, на табачной фабрике А.М.Михайлова в Порт-Петровске (совр. Махачкала, — Forbes Woman) в процесс производства преимущественно были вовлечены женщины и дети. По имеющимся сведениям, из общего числа 87 рабочих пятнадцать были женского пола, в том числе шесть девочек. Об эксплуатации детского труда свидетельствует тот факт, что половина работающих на фабрике Михайлова были мальчики — 42. 

На табачной фабрике Дербента из общего числа 73 работающих треть приходилась на женщин и детей, которые работали по 10–12 часов. По архивным данным, к началу XX века на табачных фабриках Дербента, Темир-Хам-Шуры и Порт-Петровска работали 139 рабочих, в том числе женщины и дети, которые производили продукцию общим объемом на 228 000 рублей. 

Выполнение рутинных операций на табачных фабриках требовало от женщин усидчивости и терпения на протяжении долгого рабочего дня, который длился 10–12 часов. Кроме того, применение женского и детского труда сопровождалось дискриминацией оплаты и неудовлетворительными условиями труда. В силу того что женский труд был менее квалифицированным, женщины не выдерживали конкуренции с мужчинами и рисковали быть уволенными в случае сокращения рабочих на предприятиях. 

В типографии А. М. Михайлова, открытой в году в Порт-Петровске, перепиской книг и линованием бумаги занимались преимущественно женщины и дети, а их рабочий день доходил до 10 часов в сутки. После принятия закона 1885 года рабочий день стал доходить до 12–14 часов. Очевидно, что продолжительность рабочего дня практически не регламентировалась работодателями, которые были заинтересованы в быстрой прибыли. Надо сказать, что, в отличие от работниц других промышленных предприятий российских городов, дагестанские женщины не имели опыта защиты своих прав и были вынуждены работать при такой жесткой эксплуатации со стороны работодателей. 

Преимущественно женский труд применялся в одной из ведущих отраслей сельского хозяйства — в виноградарстве. На виноградных плантациях женщины выполняли все работы по окучиванию, обрезке, прополке, сбору урожая. Из-за дешевизны женского труда хозяева виноградных садов предпочитали привлекать для работы местных женщин. Так, например, женское население Салаватии было задействовано в производстве винодельческой продукции. Вина Салаватии не уступали европейским. Жители селений Зубутли и Миатли ежегодно вырабатывали более 200 бочек вина. Мужчины были заняты изготовлением вина, а женщины работали с весны до осени: сажали виноградную лозу, обрезали и подвязывали, окучивали и опрыскивали. Затем осенью женщины занимались сбором урожая. 

Своими виноградниками славился и аул Чиркей. Следует отметить, что в ходе боевых сражений аул был разрушен практически до руин. Существенный урон был нанесен и виноградным садам Чиркея. Под впечатлением увиденных виноградных плантаций генерал П.Х.Граббе писал: 

Возродить виноградарство в Чиркее смогли лишь к концу XIX века в результате возросшего спроса винодельческой промышленности. 

Важным центром виноделия был Кизляр и его окрестности. Исследователи отмечали, что все окрестности Кизляра, включая и станицы, превратились в сплошные виноградные сады количеством до 4830. На этих виноградных плантациях работали преимущественно местные женщины. Так, в «Терском сборнике» за год отмечалось, что от труда женщин и детей, силами которых возделывались виноградные сады, зависело все благосостояние семьи казака. По наблюдениям Ф. С. Гребенца в Новогладовской станице Кизлярского округа, весь процесс обработки виноградных садов лежал на женщинах и детях, казак мог лишь помочь жене набить таркали. По мнению автора, казак и не умел так исправно работать в саду, как это делала его жена, что возвышало ее в собственных глазах, а также мужа. Сознание приносимой пользы для семьи формировало в каза́чке чувство свободы и самостоятельности. 

Ф.С.Гребенец в своих очерках отразил и неприглядную сторону работы женщин на виноградниках. По мнению автора, многие молодые каза́чки, даже девочки-подростки, совращались армянами-садовладельцами. 

Во время Кавказской войны виноградарство, как и многие другие отрасли сельского хозяйства, находилось в кризисном состоянии, отчего владельцы виноградников испытывали определенные трудности. С одной стороны, было ограничено финансирование со стороны государства из-за необходимости направлять финансы на военные нужды, а с другой стороны — сказывалась нехватка рабочих рук. 

Среди виноградарей встречались и женщины. В одном из архивных документов имеются сведения о владелице виноградников дворянке Калустовой. По архивным данным, в первые годы Кавказской войны (1821 год) Калустова используемые ею под виноградники земли в Карабаглах общей площадью в 6353 десятины продала прапорщику Качкалову. Очевидно, что в реалиях начавшихся военных действий виноградные сады не давали владелице тех доходов, которые она имела раньше. Кроме того, не хватало в достаточном количестве рабочих рук для возделывания виноградников. Женщины — владелицы виноградных садов нередко вынуждены были обращаться с разного рода прошениями к военной администрации. Заметим, что Калустова, продав свои виноградники прапорщику Качкалову, смогла самостоятельно решить свои проблемы. Так, в материалах архива есть ходатайство за 1832 год владелицы виноградного сада Шакаровой, которая просит русских властей освободить на две недели ее сына Авакима из-под стражи. Надеясь на удовлетворение своего прошения, Шакарова поясняла военным властям, что ей одной невозможно будет справиться с урожаем, а «скупщики винограда приедут вовремя». Такое положение дел имело место и в последующие годы. Не хватало рабочих рук, чтобы собрать урожай винограда. По сведениям Н.Н.Гаруновой, в связи с тем, что урожай 1838 года в кизлярском округе не смогли собрать полностью, резко поднялась цена на винодельческую продукцию. 

Конечно, тяжелой ситуацией в хозяйстве нередко спешили воспользоваться перекупщики, которые за бесценок скупали у женщин в станицах сусло. Так, в одном из архивных дел отмечалось, что по вине скупщиков стоимость сусла снизилась до 12 копеек за ведро. Разумеется, все это сказывалось на благополучии хозяйства женщин, которое и без того находилось в плачевном состоянии.