Великая опера Римского-Корсакова «Царская невеста», в которой красавица, выбранная в жены царю, гибнет от яда, имеет реальную историческую основу. Она во многом перекликается с историей Марфы Собакиной. Эта девушка стала победительницей на смотре невест для Ивана Грозного (1530–1584 ), но пробыла царицей всего 15 дней, скончавшись в возрасте 19 лет. Брак так и не был консумирован, что дало возможность царю быстро жениться в четвертый раз на Анне Колтовской, участнице того же смотра, уступившей в гонке Марфе.
До сих пор не известно, кто дал Марфе яд. Есть гипотеза, что новую царицу отравили родственники бывшей жены Грозного, боявшиеся впасть в немилость после ее восхождения на трон. Также есть версия, что яд дала по ошибке мать, заботясь о «чадородии» Марфы. Однако, несмотря на то что виновные не были установлены, на тот свет следом за царицей отправилось около 20 человек, включая ее братьев, осужденных за колдовство.
Как же тебе «повезло», моей невесте
Марфа Собакина была выбрана на смотре невест в 1571 году. Она стала «лучшей», обойдя 2000 претенденток, из которых отсеяли 24 девушек. В финал вошло всего 12. После смерти Марфы следующая за ней Анна Колтовская пробыла в роли царицы около полугода. Затем по неизвестной причине девушка попала в немилость и была насильно пострижена в монахини. Постриг без согласия был страшной трагедией и в буквальном смысле окончанием земного пути женщины, которая не могла жить больше нигде, кроме монастырской обители. До Колтовской постригу подвергли и Соломонию Сабурову, первую жену Василия III (1479–1533 ), которую выбрали из 500 претенденток, а после она оказалась жертвой политических интриг и потерявшего интереса мужа (Сабурова не смогла родить наследников).
Положение царицы давало колоссальные преимущества ее семье и позволяло быстро взлететь. Но и потери в случае неудачи были высоки. Часто даже поездка на смотр невест была для девушек билетом в один конец: из-за интриг фаворитки скоропостижно гибли при странных обстоятельствах. Репрессиям могла подвергнуться вся родня. Например, в ссылку отправилась семья Марии Хлоповой, без пяти минут жены царя Михаила Федоровича (1596–1645): девушку оклеветали и объявили бесплодной. Марию вместе с несколькими ветками тетушек и дядюшек сослали в Тобольск, а ее отец с матерью отправились в ссылку в Вологду. Со временем выяснилось, что девушка была здорова, но, несмотря на симпатию к ней царя, брак так и не состоялся.
Дочь касимовского помещика Евфимия вошла в шестерку финалисток в борьбе за место рядом с царем Михаилом Федоровичем и была перемещена в женские покои царицы. Во время подготовки к свиданию с царем девушки-прислужницы слишком сильно затянули волосы в ее прическе, и Евфимия упала при нем в обморок. Интриганы заявили, что она больна эпилепсией. Девушка с семьей была сослана в Тюмень, но после женитьбы царя «прощена». Ей позволили вернуться в родное имение, лишь запретив выезжать из него.
Зная об участи невест царя, многие родители старались обезопасить свои семьи и не отвозили дочерей на «кастинги», если имелась такая возможность. Но для неродовитых девушек или представительниц династий, потерявших влияние, смотр становился шансом на лучшую жизнь.
Главный холостяк и борьба за его сердце
Смотр невест — обычай выбора царской жены — получил распространение в России в XVI веке (хотя корнями уходит в византийскую традицию). Как пишет американский историк Рассел Э. Мартин в своей книге «Невеста для царя», смотры невест происходили публично — возле Кремля. Возможно, это был один из немногих поводов для встречи власти с простым народом. Однако это вовсе не означает, что любая девушка могла прийти ко двору, чтобы завоевать сердце царя, так как доступ был строго регламентирован.
Участвовать не могли крестьянки и дочери священников. С другой стороны — отказывали и девушкам из влиятельных семей. Указы, рассылаемые комиссиями по отбору, имели адресатов — это князья (занимающие административные должности в регионах), служащие в кавалерии и дети боярские (несшие службу в городских гарнизонах). Историк Валери Кивельсон обозначает их как «провинциальную знать» — «нижний ранг привилегированной элиты внутри строго стратифицированного, четко выстроенного сообщества». Стать российской царицей могла скорее девушка из мелких дворян или утратившего политическое влияние рода, но не наследница одного из ключевых политически активных кланов.
Основную информацию о механике отборов мы получаем через свидетельства иностранцев, находившихся с дипломатическими миссиями в России или проводивших беседы с российскими дипломатами и аристократами в Европе. Вот как описывает этот процесс польский дипломат Рейнгольд Гейденштейн (1553–1620): «Издав указ, московский царь приказал боярам и дворянам, у которых были дочери или родственницы-невесты, отличавшиеся красотой, привести их к нему в назначенный день. К этому дню уже при дворце готовят дом, имеющий 12 кроватей, определяется столько же девушек, прошедших отбор. Царь в сопровождении одного старика обходит все комнаты по порядку; войдя туда, он тотчас садится на заранее устроенный трон, а все девушки в красивой, богатой одежде, сильно желая понравиться государю и достичь такого счастия, по одиночке, по порядку становятся перед ним на колени и, бросив к ногам его платок, вышитый золотом и жемчугом, удаляются; царь выбирает ту, которая больше всех ему понравится, остальных же, одарив землею или казною, отпускает».
На протяжении двух столетий механика конкурса менялась. Но общая канва оставалась неизменной вплоть до последних смотров. Благодаря отлично сохранившимся архивам смотров второй жены царя Алексея Михайловича (1629–1676), царицы Натальи Кирилловны, урожденной Нарышкиной (мать Петра I, дочь мелкопоместных дворян), можно представить, на что обращали внимание при выборе.
Огромное внимание уделялось фертильности женщины — ее главной задачей было рождение наследников мужского пола. В случае неудачи лишиться жизни могла не только обманувшая надежды царя женщина, но и все члены ее семьи. В книге «Невеста для царя» есть указания на проведение анализов (придворные врачи оценивали цвет и консистенцию мочи кандидаток).
Путешественник, дипломат и автор книги о Московии Яков Рейтенфельс пишет: «В прежние времена, кроме этого осмотра, еще подвергались, чрез испытанной верности женщин, подробному исследованию физические и нравственные свойства трех избранных самим царем из всего этого сонма, дабы на царское ложе была выбрана самая выдающаяся из всех. Но Алексей, будучи проницательного ума, без этих проволочек с первого же раза избрал себе в сожительницы Наталью Кирилловну и так же скоро приобрел и ее любовь чрез подарки, достойные столь великого государя».
Доподлинно не известно, кем именно были эти «испытанной верности женщины». Скорее всего, ими были ближайшие родственницы царя: его мать, сестры, супруги приближенных дворян, которые посещали вместе с девушками врачей и, по словам историка Расселла Э. Мартина, руководили и самостоятельно проводили осмотры «сокровенных частей тела». Эти женщины имели колоссальное влияние, которое было особенно велико у матери царя. Именно за ней часто было последнее слово.
Разумеется, выбор царской невесты был слишком важным вопросом, чтобы доверить его только женщинам. «На местах» работали чиновники, которые управляли отборочными турами. Затем финалисток перевозили в Москву, где с ними много времени проводили доктора. Финальный этап мог занимать несколько месяцев, а иногда растягивался на целый год.
Оценивали не только привлекательность и здоровье невесты. Смотрели на ее родословную, приоритет отдавали не самым высокородным, а тем, кто имел корни в хороших семьях с древней историей. Важным был кроткий нрав невесты, ее умение расположить к себе.
Самая удачливая финалистка отправлялась в Терем, поскольку протокол требовал, чтобы до свадьбы невеста находилась на территории Кремля. Теперь свадьба была вопросом времени и удачи, поскольку в любой момент девушка могла быть отравлена, обвинена в сокрытии заболевания и так далее. Но уже с этого момента девушку начинали упоминать в молитвах за здравие царской семьи и оказывать ей почести как уже состоявшейся царице.
Согласно сохраненным описаниям свадебных обрядов XVI и XVII веков, невеста уже находилась в Тереме, где она ожидала приглашения в Золотую или Грановитую палату в зависимости от типа свадьбы. Каким именно образом невеста и ее семья осуществляли вход в палату, не всегда можно однозначно установить из доступных исторических источников. Однако с учетом важности этого момента предполагается, что вход в палату сопровождался особыми церемониями и ритуалами, которые подчеркивали торжественный и значимый характер свадебного события, которые, увы, не дошли в полной мере до наших дней.
Заморская принцесса
В брачном плане московские князья имели свои предпочтения, закрепленные на протяжении столетий. Не ускользали из поля зрения и иностранные принцессы: например, Великая княгиня Московская Софья Палеолог, вторая жена князя Ивана III Великого (1440–1505) происходила из византийской императорской династии. Жена Василия I (1371–1425) Софья Витовтовна была единственной дочерью одного из ярчайших правителей Великого Княжества Литовского (сверхдержавы того времени) Витовта Великого. Такие браки помогали сглаживать политические разногласия, способствовали окончанию войн и поднимали престиж московских, а затем и русских князей.
Был и второй канал поиска жен — дочери удельных князей. Он был довольно популярным, однако в XVI веке удельные княжества перестали существовать: на протяжении столетий до этого Москва вела долгую наступательную политику, подчиняя регион за регионом, и, как следствие, разоряя и поглощая местные княжеские династии.
Начиная со второй супруги Петра I (1672–1725) Екатерины I, русские цари больше не женились на соотечественницах, предпочитая им иностранок. Кроме простолюдинки Екатерины, все императрицы были аристократками, начиная с Софии Фредерики Ангальт-Цербстской, прусской княжны, которая вошла в историю под именем Екатерины Великой, заканчивая урожденной принцессой Викторией Алисой Еленой Луизой Беатрисой Гессен-Дармштадтской, женой последнего российского императора Николая II (1868–1918), убитой большевиками вместе с мужем и детьми в ночь с 16 на 17 июля 1918 года в подвале дома в Екатеринбурге.