Сыр из деревни Жмурово: как Елена Комарь строит бизнес в Рязанской области

Москва притягивает жителей больших и маленьких городов. Люди стремятся туда, где больше карьерных возможностей, выше зарплата, лучше инфраструктура. Но есть те, кто остается в своем родном городе или селе — и открывает бизнес, тем самым развивая территории по всей стране. Уже не первый год Forbes в рамках проекта «Местные» рассказывает самые интересные истории региональных предпринимателей. Forbes Woman поговорил с пятью женщинами о специфике бизнеса вдали от центра и о том, почему они не уехали.  Одна из героинь —  Елена Комарь, построившая сыроварню в деревне Жмурово в Рязанской области, население которой — около 147 человек. 

Узнать больше о том, как живут, получают образование и строят карьеру и бизнес женщины в российских регионах, вы можете на саммите FWD, который пройдет 29 сентября 2023 года в Москве. 

— Когда и как вы решили запустить свой бизнес?

— Путь был интересный. По образованию я химик, после учебы работала в разных сферах, от автомобильной индустрии до своего салона красоты. Но оставалось желание делать что-то еще. И семь лет назад мне в голову пришла идея открыть в деревне сыроварню. Мне хотелось построить работающее предприятие, но многие крутили у виска и говорили, что сельское хозяйство — сложный путь для женщины.

— Почему именно сыроварня?

— Я очень люблю качественные свежие молочные продукты, сыры. И этот выбор был естественным. Я обратилась к подруге-финансисту с предложением сделать бизнес-план сыроварни, и она согласилась. Мы вместе его написали, а дальше пошло-поехало. Я начала исследовать сыроварение и поняла, что прежде, чем создавать такой продукт, я должна поехать учиться туда, где эти знания не были уничтожены революциями и войнами, как в России, и выбрала Италию.

В посольстве мне дали контакты Джанни (ставшего моим учителем), который живет в деревне в пьемонтских Альпах (Пьемонт — регион высокой гастрономии). Я собрала чемоданы и уехала. Я не знала ни итальянского языка, ни места. Традициям сыроделия в семье Джанни сотни лет, они передаются из поколения в поколение. Благодаря истории (эта территория когда-то принадлежала Франции) итальянские традиции перемешались с французскими, и возникла совершенно уникальная рецептура. Там я и научилась всему самому лучшему.

А потом я вернулась, и начался мой путь. Помню, я не раз сидела и плакала, звонила Джанни и говорила: «Я не могу научить фермеров, как подготовить сыропригодное молоко. Сыры периодически взрываются, потому что фермеры неправильно подготовили молоко». И Джанни мне отвечал: «Лена, ты только с ними не ругайся, будь терпимее. Представь, что у них нет этих знаний, значит, у тебя такой путь — эти знания передать дальше и ждать». А фермеры смотрели на меня и говорили: «Девочка, откуда ты там приехала, из Москвы, из Италии? Что ты нам можешь рассказать?» А потом они видели, как я боролась со всеми трудностями вместе с ними, и сейчас мы на одной волне. Я живу одной жизнью с этим регионом и вижу, что заслужила уважение.

— Как развивался ваш бизнес?

— Постепенно мы стали выходить на лучшие фермерские рынки. Какое-то время все работало неплохо. На этих точках у нас появилось много постоянных клиентов. Но потом что-то пошло не так. Думаю, что рынок как таковой умирает. Если в Европе люди ждут, когда приедет базар с фермерами, то в России рынок выглядит иначе. Фермеры обычно до него не доезжают, в основном торгуют перекупщики или стоит заводской продукт. И очень часто они выдают за фермерский продукт то, что им не является. Работать в такой системе сложно. Мне все на рынке говорили, что, как только я появлялась заменить продавца, прилавок окружали люди — я рассказывала про Италию, деревню и органические продукты. Мы были некой изюминкой, но пришлось уйти с рынков, потому что аренда дорогая, и это сказывалось на цене. Также были попытки работать с крупными магазинами, но там наш уникальный крафтовый продукт лежит безликий. Сейчас мы прорабатываем новые варианты — маленькие фермерские магазины и «Яндекс Маркет».

— Где вы взяли первоначальные средства?

— Я продала свою двухкомнатную квартиру и автомобиль Ford, который когда-то брала в кредит, и переехала к родителям. Когда тебе за 30 и ты привык быть сам себе режиссером, это непросто. Но у нас прекрасные отношения, и родители мне очень помогли с ребенком, со стройкой. А вообще, куда я только ни стучалась, ни подавалась на гранты и субсидии, мне везде отвечали отказом. Однажды женщина в Минсельхозе сказала: «У тебя нет сельхозобразования российского (сейчас я его уже получила). Да, ты училась в Италии, но нам нужно, чтобы образование было российское. Иди быстренько закончи курсы доярки». Я удивляюсь: «Неужели доярка сможет вести дело лучше, чем человек, который закончил один из лучших вузов России и учился у мастера сыроделия?» А они мне: «Такие у нас правила».

— Какие есть плюсы и минусы у решения открыть бизнес в деревне?

— Мне было обидно за нашу русскую деревню, в которой столько души, но из которой все уезжают. Я понимаю, что для многих деревень проекты я не построю, но хотя бы для одной сделаю. Я хочу, чтобы люди не бежали из деревни, а в нее возвращались.

Какие минусы? В деревне работать очень сложно. В городе, особенно в мегаполисе, все на ладошке. Можно купить любую нужную вещь 24/7. Специалистами раскидываются: не ты, так другой. В деревне контакты — огромная ценность. Сломалась у тебя холодильная камера или оборудование — начинаются поиски человека. А еще приходится работать в экстремальных условиях. Может не быть интернета, и, чтобы отправить документы, приходится залезать чуть ли не на дерево в поисках сигнала. Зимой везешь продукцию, а дороги заметены. Много трудностей, но когда их преодолеваешь с верой и радостью, не черствеешь, а становишься сильнее.

— Насколько малый бизнес, в том числе ваш, помогает развитию региона? Как вышло, что сыроварня — женский проект?

— В деревнях остались в основном женщины, мужчины — либо неработающие по возрасту, либо уехали на заработки. В моем проекте работают красивые сильные женщины. Им приходится таскать бидоны с молоком и сывороткой, крутить сырные головки (это физически тяжелая работа, каждую нужно крутить минимум шесть раз), но мы специально производим головки сыра весом не более 3 кг (обычно они весят около 10 кг), чтобы процесс изготовления был для них более комфортным. Мне хочется, чтобы они не просто батрачили в сыроварне, а чувствовали свое предназначение, чувствовали себя важными, созидающими для людей, и были счастливы. Еще важное для меня дело — показать молодежи, что еще можно сделать в деревне, создать для них дорожную карту.

— Скажите, стал ли ваш бизнес прибыльным или еще нет?

— С точки зрения денег я пока в минусе, но я считаю, что проект в плюсе. Вокруг него много активности, к нему много внимания. Мне нравится то, чем я занимаюсь, то, к чему мы стремимся. И есть сторонний доход (я работаю представителем голландской компании), он позволил нам не закрыться, а развиваться дальше без грантов и субсидий. Все своими силами.