Моя подруга — джинн: фэнтези-роман о Первой мировой войне и восточном фольклоре
Поезд пришел только после полуночи. В женском вагоне не было отопления; печку, судя по всему, тоже реквизировали. В центре вагона, сбившись в кучку, сидела группа офицерских жен со служанками. Ноги их были укутаны одеялами. Пока София втаскивала в вагон свой сундук, они бросали в ее сторону неприветливые взгляды, словно хотели отпугнуть.
Она неохотно уселась на сиденье у окна, где было холоднее всего. На полу вагона валялась выброшенная кем-то газета; она подняла ее и сунула в сумку, пока проводник грузил остальной ее багаж на полку наверху. Если они хотят благополучно добраться до Нью-Йорка, ей нужно побольше разузнать о состоянии дел на войне. Газетные статьи, скорее всего, подвергались строгой цензуре, и тем не менее в них все равно могло найтись что-нибудь полезное.
К тому времени, когда они прибыли в Дамаск, Софию так колотило, что она едва держалась на ногах. Проводник усадил ее в экипаж, и к рассвету она была в отеле «Виктория». Портье с сомнением посмотрел на ее пропыленную одежду и потрепанный багаж, но, поскольку в последнее время отель по большей части пустовал, сдал ей номер.
Коридорный занес ее багаж в номер и удалился. Как только дверь за ним закрылась, София бросилась открывать сундук.
В воздухе материализовалась джинния.
— Два дня! — прошипела она. — Два дня в этом проклятом ящике!
София не сказала ни слова, лишь покачнулась и подошла поближе к камину. Рядом лежали дрова и щепа для растопки. Она свалила все это в камин и трясущейся рукой потянулась за коробком спичек.
— Ой, отойди, — пробормотала джинния и одним прикосновением подожгла щепу. Пламя с гудением взметнулось вверх, и от камина наконец-то пошло блаженное тепло.
Пока София пыталась устроиться как можно ближе к огню, джинния расхаживала туда-сюда.
— Зачем мы в этой комнате?
— Затем, — ответила София, когда смогла пошевелить губами, — что в этой комнате есть огонь.
Джинния издала досадливый рык.
— Когда мы поедем?
— Сначала нам нужен план. Я не смогу провести нас через окружение, пока не буду знать, какие маршруты открыты, а какие нет.
— А каким образом ты отсюда об этом узнаешь?
Вместо ответа София доползла до сумки, вытащила оттуда подобранную в вагоне газету и вместе с ней вернулась обратно к огню. Пока она просматривала газетные страницы, джинния подглядывала через ее плечо. Ну и как, есть там что-нибудь, что может быть им полезно? Ага, вот, репортаж о контрабандистах, которые умудряются каким-то образом просачиваться через окружение; возможно, за плату они согласятся провести и их тоже…
Уже из последних сил она перевернула страницу — и в глаза ей, словно ответ на безмолвную молитву, бросился заголовок «В Яффу прибывает американский военный корабль». Она пробежала глазами статью, потом произнесла:
— Так, смотри. Корабль из моей страны вывозит иностранцев из Сирии в Египет — видимо, это в основном поселенцы из еврейских колоний. Если мы сможем достичь Египта, оттуда на корабле можно доплыть до Англии, а там уж мы найдем способ добраться до Нью-Йорка, если кто-нибудь согласится нас взять. — Она нахмурилась и проверила дату. — Нет, не выйдет. Корабль отходит из Яффы завтра днем. Мы никак не успеем вовремя.
— Почему? — спросила джинния.
София выудила из сумки железнодорожное расписание и, развернув его, показала джиннии карту.
— Мы сейчас здесь, в Дамаске. А Яффа вот тут. Поезда ходят только до Хайфы, да и то как придется. У нас полтора дня уйдет на то, чтобы добраться до Яффы. Но нам все равно нужно попасть на побережье. Возможно, после этого корабля военные пришлют еще один.
Джинния вгляделась в карту.
— Но почему нельзя просто...
И она пальцем провела линию от Дамаска до Яффы.
— Потому что это как половина расстояния от Хомса до Пальмиры, да к тому же еще через горы.
Дайма ненадолго задумалась.
— Я смогу пролететь такое расстояние, — сказала она. — А на таком расстоянии от моего прежнего дома ни один джинн меня не узнает. Лететь с грузом, конечно, будет трудно, но не невозможно. Если нам повезет, горные ветры нам еще и помогут.
«С грузом?» — подумала София.
— Мы можем быть там к завтрашнему утру, — сказала джинния. — Тогда мы успеем на этот твой корабль?
София ахнула:
— К завтрашнему утру? Да ты шутишь!
Джинния ткнула в багаж:
— Но все это придется оставить здесь. Бери только то, что тебе абсолютно необходимо.
— Дайма. — Внутри у нее все сжалось от страха. — Я же просто закоченею.
Выражение лица джиннии нисколько не смягчилось.
— А я вымотаюсь. Но ни одна из нас не умрет.
***
Некоторое время спустя горничная, которая подметала пол в коридоре рядом с номером Софии, почувствовала, что по ногам как-то странно тянет сквозняком. Совершенно озадаченная, она посмотрела вниз, и тут ветер резко усилился и взметнул подол ее юбки.
Дверь номера Софии с треском распахнулась.
Что-то упало на пол и разлетелось вдребезги. В воздухе закружилась пыль, полетела горничной прямо в глаза — и на мгновение ей показалось, что она видит вихрь с человеческой фигурой внутри, взвившийся в небо с балкона.
Ветер улегся, оставив в номере полный разгром: лампы были разбиты, шторы сорваны с карнизов. Походный сундук Софии лежал на боку, его содержимое рассыпалось по полу. Хозяйка сундука бесследно исчезла.
***
Эмигранты стояли в очереди, растянувшейся вдоль узкой яффской пристани.
Они уже много дней подряд осаждали порт в ожидании корабля. В большинстве своем это были европейские евреи, граждане Российской империи, уехавшие от царской власти и погромов, чтобы строить новую жизнь в колониях вроде Тель-Авива или Петах-Тиквы. Но огонь войны разгорался все сильнее и сильнее, и их положение становилось все более шатким. Некоторые из их соседей решили перейти в османское подданство; другие просто объявили, что будут надеяться на Господа. Но многие посмотрели на то, как османы обходились со своими армянскими подданными — когда мужчин подчистую вырезали деревня за деревней, а женщин с детьми отправляли в лагеря в пустыне, — и сказали: «Не исключено, что мы будем следующими». Они собрали пожитки и приехали в Яффу, чтобы сесть на американский корабль «Дес Мойнс», стальную громаду, высившуюся среди деревянных рыбацких лодчонок-дау, и теперь терпеливо ждали на пристани со своими тюками и ящиками в лучах утреннего солнца.
Одинокая женщина, которая встала в самый конец очереди, выглядела так, как будто еле выжила в каком-то чудовищном испытании. На ней был подбитый овчиной плащ и множество плотных шалей, слишком теплых для солнечного утра, а из багажа при ней была одна-единственная кожаная сумка, которую она прижимала к себе с такой силой, как будто боялась, что ее сейчас вырвут у нее из рук. Лицо ее пугало восковой бледностью, если не считать красных обветренных щек, а в довершение всего она еще и дрожала как осиновый лист.
— Вы нездоровы, мисс? — спросил ее кто-то.
София покачала головой, не в силах ничего ответить. Она закрыла глаза — и вновь оказалась в воздухе высоко над горами, на пронизывающем до самых костей ветру. Она пошатнулась и упала.
Джинния заметила это не сразу. Вымотанная после перелета, она обессиленно висела в воздухе над очередью, глядя на широкую дугу моря, окаймленную белой пеной, и немыслимую стальную махину, которая пронзала ее, точно отравленный шип. Откуда в мире взялось столько железа, чтобы построить такую громадину? Неужели она такая не одна? И София еще хочет, чтобы они куда-то на ней плыли?
Тут внизу поднялся какой-то шум, и джинния увидела распростертую на земле Софию. Вокруг нее толпились люди, пытаясь снять с нее тяжелый плащ и шерстяные шали, а София слабо отбивалась. Дрожь колотила ее все сильнее.
Я могла бы бросить ее здесь и вернуться обратно в Проклятый город, подумала джинния, глядя на это. И никогда больше не вспоминать о том, что я вообще ее видела. Но она быстро выкинула эту мысль из головы. Она сядет на этот кошмарный стальной корабль, который перевезет ее через кишащий опасностями океан, найдет там джинна и вернет его обратно домой. Теперь у нее появилась цель, и цель эта была сильнее, чем страх.
Мгновение спустя на грудь Софии запрыгнул маленький зеленый геккончик и юркнул к ней за воротник, подальше от посторонних глаз. От его крошечного тельца исходило невероятное тепло.
Через несколько минут женщина нашла в себе силы подняться. Она поблагодарила всех за заботу и подобрала с земли шали и плащ. Что примечательно, руки у нее почти не тряслись. Лишь когда все снова заняли свои места в очереди, она осмелилась бросить взгляд на геккончика, который удобно устроился у нее на ключице и посматривал на нее угольно-черным глазом.