Как модель Vogue Ли Миллер стала военным фоторепортером во время Второй мировой войны
Обнаженная женщина в чистой ванне, а рядом стоят грязные солдатские сапоги: такой снимок в апреле 1945 года сделал друг и наставник Ли Миллер, американский фотограф журнала Life Дэвид Шерман. В этих сапогах за несколько часов до съемки Миллер ходила по освобожденному концентрационному лагерю Дахау, а сама ванная комната находилась в квартире Гитлера в Мюнхене.
Фотографы не знали, что в тот же день Адольф Гитлер и Ева Браун покончили с собой в бункере. В мюнхенской квартире Дэвид Шерман и Ли Миллер жили несколько дней и не только отдыхали в ванне немецкого диктатора, но и засыпали в его кровати. «Я годами носила в кармане его адрес», — рассказывала Миллер. Она сделала такой же кадр в ванне с Дэвидом, но известным снимок не стал.
На фронте Миллер оказалась в 1944 году. До этого она была фотомоделью в глянце. О том, как работать в условиях боевых действий, не имела ни малейшего представления. Forbes Woman рассказывает, как военный фотограф Ли Миллер показала на своих снимках всему миру, с чем приходилось сталкиваться женщинам во время войны, и почему работе в редакции Vogue она предпочла репортажи с линии огня.
Темная комната
Элизабет (Ли) Миллер родилась в 1907 году в городе Покипси в штате Нью-Йорк. С фотоискусством ее познакомил отец Теодор Миллер: у него была не только камера, но и специальная темная комната для проявки негативов. Он обучил дочь всему процессу создания снимков от начала и до конца.
Но было нечто сексуализированное в их отношениях. С восьмилетнего возраста и до 20 с лишним лет отец фотографировал Элизабет обнаженной. Незадолго до того, как стать моделью отца, Ли изнасиловал и заразил гонореей друг семьи. Лечение было тяжелым, вспоминала она.
Но жестокость судьбы в отношении Элизабет внезапно сменилась на милость. В 1927 году на одной из улиц Нью-Йорка девушку одернул мужчина — она чуть не попала под машину, а он спас ее. Мужчиной оказался Конде Наст, именитый издатель американского Vogue. Наст оценил красоту Миллер, и в том же году она оказалась на обложке главного модного журнала страны.
Годом позже, в 1928-м, для Vogue ее уже снимал знаменитый фотограф Эдвард Стейхен. Однако тут случился скандал: его фотография стала рекламой тампонов компании Kotex, причем не только в Vogue, но и в других журналах. Это жутко не понравилось Миллер, и она в 1929 году уехала в Париж — в качестве извинения Стейхен познакомил Миллер с жившим в столице Франции фотографом-сюрреалистом Маном Рэем.
«Привет, я ваша новая ученица и помощница», — сказала Миллер Ману Рэю при встрече. Он ответил, что у него нет никаких учеников. «Теперь есть», — парировала Миллер. Так она стала его музой, ученицей и немногим позже любовницей. Миллер была не просто вдохновительницей признанного фотохудожника, но и художницей-сюрреалисткой, полноценной участницей творческого процесса. В Париже Миллер познакомилась с поэтом Полем Элюаром, режиссером Жаном Кокто, художниками Жоаном Миро, Сальвадором Дали, Пабло Пикассо — последний писал ее портреты шесть раз.
Вскоре после начала работы под руководством Мана Рэя Ли Миллер начала снимать самостоятельно, причем не только автопортреты, но и других людей. Например, Чарли Чаплина. В начале 1930-х Ли Миллер уже работала с французским Vogue и как модель, и как фотограф. Самостоятельность Миллер не нравилась Ману Рэю, который хотел ее контролировать, поэтому в 1932 году, спустя три года отношений, они расстались. Миллер вернулась в Нью-Йорк, где открыла свою фотостудию вместе с младшим братом. Она продолжила делать сюрреалистичные фото и начала снимать для американского Vogue.
В 1934 году Миллер вышла замуж за египетского магната и уехала с ним в Каир. Иногда она навещала Париж — в один из таких визитов она познакомилась с художником-сюрреалистом Роландом Пенроузом. Вернувшись в Египет, не забывала об этом знакомстве и скучала по богемной жизни, поэтому в 1939 году развелась с мужем и приехала в к Пенроузу в Лондон. Там ее застала Вторая мировая война.
Глянец в военное время
В 1939 году бомбежки Лондона заставили Миллер отстраниться от моделинга — в городе под обстрелами это выглядело не самым нужным занятием. Миллер решила всерьез заняться фотографией: она снимала разрушенные здания, заваленные обломками улицы и другие последствия немецких бомбардировок, при этом сохраняя свой сюрреалистический взгляд на вещи (например, разбомбленная часовня, из дверей которой сыпятся кирпичи, на ее снимке напоминает рот).
Через два года, в 1941-м, она встретила главного редактора британского Vogue Одри Уизерс, которая предложила ей снимать для журнала — его выпуск из-за войны не прекратился, во время авианалетов сотрудники продолжали работать в винном погребе, так как штаб-квартира издания была разбомблена. Члены британского правительства, с которыми Уизерс регулярно встречалась, хотели с помощью журнальных публикаций поощрять вовлеченность женщин в военное сопротивление и труд в тылу.
Ли Миллер стала снимать летчиц, женское артиллерийское подразделение британской армии, медсестер Красного креста. Она показывала, как много женщинам пришлось взять на себя в военные годы — в том числе работу мужчин, отправившихся на фронт.
В 1942 году Миллер познакомилась с фотокорреспондентом Life Дэвидом Шерманом, который к тому моменту уже не раз снимал военные действия. Он научил ее репортерской работе и, видя ее стремление заниматься журналистикой, предложил вступить в американскую армию, чтобы иметь официальную возможность быть военкором, — что Миллер и сделала.
Узнав о новом статусе Ли Миллер, Уизерс предложила ей делать фоторепортажи именно для Vogue. «Во время войны нам было необходимо рассказывать о войне, и Ли Миллер, вероятно, была создана для того, чтобы делать это именно для нас», — вспоминала Уизерс.
Ли на фронте
Вместе с 83-й пехотной дивизией армии США в 1944 году Миллер и Шерман отправились на линию фронта во Францию. Они прибыли в Сен-Мало, портовый город на северо-западе страны, когда считалось, что он уже был освобожден, но на деле битва только начиналась. Миллер снимала под бомбежками, укрывалась в домах, которые сотрясались от взрывов. Фотографии нужно было сопровождать текстом, поэтому она начала писать репортажи, хотя никогда раньше этим не занимаясь.
После фото Сен-Мало, полевых госпиталей в Нормандии, раненых солдат и стойких медсестер (с 5 июля по 4 августа они вылечили около 4500 пациентов, из которых только 50 умерли) в конце лета 1944-го Миллер приехала снимать освобожденный Париж. В том числе по заданию глянцевого издания провела несколько модных съемок — правда, по мнению редактора Vogue, они получились «недостаточно элегантными». «Эти снимки были сделаны в самых тяжелых и удручающих условиях… Эдне [редактору] должны были сказать, что, возможно, идет война», — огрызнулась Миллер.
Надолго в Париже она не задержалась: «Мне горько было ехать в Париж, когда я почувствовала вкус пороха», — признавалась она главному редактору Одри Уизерс. Миллер отправилась снимать битву при Эльзасе на востоке Франции, а весной 1945-го добралась до Германии.
В апреле Ли Миллер сфотографировала тела отравившихся бургомистра Лейпцига и его дочери в кабинете городской ратуши, а затем — освобождение концентрационных лагерей Бухенвальда и Дахау. Ужасающие фото из лагерей Миллер отправила Уизерс, сопроводив их текстом: «Я умоляю вас поверить в то, что это правда. Надеюсь, Vogue сможет опубликовать эти фотографии». Тогда свидетельств ужасов, происходивших в лагерях, было мало. Уизерс решилась и выпустила репортаж Миллер, вынеся в заголовок ее призыв: «Поверьте в это». «Мрачные скелеты Бухенвальда отделены несколькими страницами от восхитительных рецептов, которые готовят красивые женщины в роскошных платьях», — рассказывал сын Ли Миллер Энтони Пенроуз о тех разворотах.
В Дахау Ли Миллер и ее соратник Дэйвид Шерман провели несколько часов, а после направились в Мюнхен. Там они остановились в квартире Гитлера, где сделали один из самых знаменитых снимков Миллер, на котором она смывает с себя грязь Дахау в ванне лидера Германии. После публикации это фото было забыто на долгие годы и вновь обрело популярность уже после смерти Ли.
После войны
После возвращения в Лондон по окончании войны Ли Миллер продолжила сотрудничать с Vogue. Пережитое на фронте, однако, мешало ей заниматься модной фотографией. Миллер переживала депрессию и боролась с алкоголизмом.
В 1947 году Миллер и художник Роланд Пенроуз поженились, у них родился сын, и они уехали на небольшую ферму. В начале 1950-х Миллер оставила фотографию и увлеклась кулинарией. Обучившись в Париже поварскому делу, она устраивала сюрреалистические званые ужины, на которых подавала гостям экспериментальные блюда — например, зеленую курицу или голубую рыбу.
К своему прошлому Ли Миллер возвращаться не хотела: она спрятала свои довоенные и военные фотографии, карты, пропуска, заметки на клочках бумаги в двух коробках на чердаке. Врачи ставили ей диагноз ПТСР (посттравматическое стрессовое расстройство).
Ее сын Энтони Пенроуз обнаружил архивы только после ее смерти в 1977 году. Храбрость Ли Миллер позволила зафиксировать не только ужасы войны, но и труд женщин на фронте и в тылу, в том числе ее собственный труд, а особый сюрреалистический взгляд Миллер сделал ее фотографии не просто документальными, а художественными снимками.