«В физике девочки не выживают»: как женщины развивают квантовые технологии в России
Лианна Акопян: «Мне сказали, что в теоретической физике девочки не выживают»
Строит квантовый компьютер на холодных ионах в Российском квантовом центре
— По окончании школы я планировала поступить в МФТИ — учителя тогда отговаривали, мол там очень сложно, это не для девочек. Мне рассказывали, как одна знакомая поступила, отучилась два года, а потом отчислилась, вышла замуж и пошла варить борщи из-за того, что было трудно.
Любовь к физике и уважение к людям, которые ею занимаются, у меня «в генах», как говорит мама. Дедушка был начальником ядерной безопасности Армянской атомной электростанции, поэтому мне всегда было интересно, что же это за наука такая — физика. Он как-то рассказывал, что в его время в Советской Армении девушкам запрещали поступать на физический факультет. Хорошо, что сейчас такого нет.
В МФТИ я окончила кафедру теоретической физики — это то страшное место, где изучают теорию струн, черные дыры. Тогда я думала, что в экспериментальной физике найти себя не смогу. Дело в том, что многие физики любят читать знаменитую книгу про известного нобелевского лауреата Ричарда Фейнмана «Вы, конечно, шутите, мистер Фейнман!». Там рассказывается, как, будучи 12-летним мальчишкой, Фейнман у себя в гараже соорудил лабораторию и чинил радио и прочие электронные приборы. «Вот что делают великие уже в 12 лет, а я просто девочка, которая дальше формул ничего и не знает», — думала я.
Когда поступала на свою теоретическую кафедру, мне один студент рассказал, что там девочки «даже если случайно поступают, не выживают и уходят». На деле оказалось все наоборот: девчонки хотели проверить себя — потянут или нет. В результате к концу обучения количество девушек и парней практически выровнялось.
Сейчас мне очень нравится то, чем я занимаюсь. Часто внутри коллектива происходят горячие обсуждения — доска, формулы, физика, безумие. Меня перестала пугать наука, потому что все-таки в университете было большое давление. Нужно постоянно быть на уровне, очень много учить и думать о том, как соответствовать уровню одногруппников. На работе такого нет.
Я люблю футбол, и мы вместе с коллегами устраиваем совместные тренировки. Вроде ходишь по офису, общаешься с Алексеем Константиновичем, а потом приходишь на футбол и там уже «Леха, дай пас». Интересно, что одни и те же коллеги в лаборатории относятся к тебе на равных, а на футболе, если вдруг правила нарушила, сразу: «Но она же девчонка. Чего вы пристали?».
И хотя в коллективе мы все равны, у меня сложилось впечатление, что девочки более аккуратные и дотошные. Например, если вспомнить Марию Склодовскую-Кюри, на мой взгляд, они с мужем добились успеха именно потому, что Мария терпеливо перебрала тонны руды. Вряд ли мужчине было бы интересно сидеть и часами перерабатывать породу. Так и в науке — мы более заботливые и чувствительные, и это может помочь при выстраивании новых связей, создании комфортных условий, в управлении научными коллективами.
Наталия Малеева: «Я хотела продолжить работу после выхода из декрета, но мой грант закрыли»
Строит квантовый компьютер на сверхпроводниках и ищет новые типы кубитов в НИТУ МИСиС
— Я занимаюсь квантовой инженерией семь лет. Работаю с кубитами — квантовыми аналогами битов, в которые закодирована информация в классических компьютерах. В нашей области можно выделить два основных направления: объединение существующих доступных кубитов в квантовый процессор с пока ограниченными возможностями и поиск новых типов кубитов, из которых впоследствии можно будет сделать универсальный квантовый компьютер. Меня интересует вторая задача — она кажется более амбициозной, разноплановой и даже творческой.
В работе я не ставлю перед собой единственную глобальную цель, потому что стремление к чему-то одному отсекает остальные возможности. В поисках красной ручки ты можешь не заметить десять лежащих вокруг тебя ручек другого цвета. В экспериментальной физике замечать те самые ручки другого цвета крайне важно.
Когда я работала в Германии, то была членом университетского общества женщин-физиков. Мы встречались и обсуждали проблемы гендерного равенства в масштабах университета и страны в целом. Там я поняла, что в России ситуация намного лучше. Мне кажется, это связано с тем, что у нас как минимум 70 лет постулируется равноправие мужчин и женщин. В 1940-е и начале 1950-х мужчин не хватало, и женщины брались за любую работу. После такого очень сложно сказать женщине, что она чего-то не может или не способна работать так же эффективно, как мужчина.
И это правильно, ведь мозг не имеет гендера. Даже тезис о том, что женщина слабее мужчины физически, — неоднозначный. В пределах задач, которые надо решать в лаборатории — прикрутить, смонтировать, припаять — мы справляемся.
Другое дело — отсутствие примеров для подражания на научном пути. Если в институте еще были женщины-преподаватели, с которыми можно было бы ассоциировать себя в будущем, то в лаборатории, где я сейчас, женщин старше меня нет совсем. Не знаю, куда они деваются. И проблема в том, что ты не можешь представить, как дальше сложится твоя жизнь, как вообще выглядит женщина — профессиональный физик, доктор физ-мат наук, профессор. Может быть, их вообще не бывает?
Я два раза за свою профессиональную жизнь уходила в декрет. Ко второму декрету была руководителем научного гранта, и понятно, что с моим уходом финансирование нужно было остановить. Я хотела продолжить работу, вернувшись через год, но мой грант закрыли. Меня просто поставили перед фактом, что денег больше не будет: «Пишите отчет по тому, что сделали. Грант закрываем, не продлеваем. И расходимся». В грантах не предусмотрена возможность ухода руководителя в декрет. И это несмотря на то, что в России достаточно прогрессивное законодательство в разделе отпуска по уходу за ребенком: отпуск полностью или частями может взять не только мать, но и отец, бабушка, дед или другой родственник.
Алена Мастюкова: «Девочка должна ходить на танцы и быть врачом. Но я любила физику и занималась карате»
Разрабатывает и тестирует квантовые алгоритмы, а также работает над облачной платформой для доступа к квантовым компьютерам в РКЦ и НИТУ МИСиС
— Я решила, что буду заниматься наукой, еще классе в восьмом. Мне всегда больше нравились математика, физика, химия. Родители не противились моему увлечению, зато бабушки пытались рассказать, что девочка должна ходить на танцы и быть врачом. Но я любила физику и занималась карате.
Наука — очень конкурентная область, много кто занимается физикой, многими ее областями, особенно популярной сегодня является область квантовой физики. Самое сложное здесь — оставаться в курсе того, что люди делают и всегда быть в повестке дня. Я мечтала бы оказаться во времена Ньютона, чтобы открыть всю физику, ее начала. Она ведь вся, кажется, тогда лежала на поверхности. Ньютон был очень наблюдательным человеком, который создал для описания природы математический аппарат. А чтобы сейчас что-то открыть принципиально новое, нужно, конечно, хорошенько постараться. Но здоровая конкуренция всегда рождает открытия. Моя цель состоит в том, чтобы не получать медали, я хочу получать кайф от процесса, об этом говорил еще Фейнман.
Количество девушек в науке растет, это тренд последних десятилетий. Нам еще в университете преподаватели говорили, что как-то много стало у нас женщин. Думаю, это связано с тем, что родители перестали говорить девочкам, кем им надо становиться.
Мои коллеги, которые работают в институтах РАН, где большая часть команды в возрасте, рассказывает, что там к девочкам относятся снисходительно: «Что она может? Глупенькая просто». На работу конечно возьмут, но относиться будут по-особенному. Мне кажется, это происходит потому, что некоторые женщины изначально себя так ставят еще в университете. Принимают позицию слабой женщины, с которой нечего взять.
Оксана Борзенкова: «Мы идем на конференцию. Тебе нужно хорошо одеться, буду ходить с тобой под ручку»
Строит фотонный квантовый компьютер в МГУ, тестирует квантовые алгоритмы
— Я была математиком еще со школы. В университете, когда узнала, что есть теоретическая физика, а есть экспериментальная, сразу решила, что нужно делать что-то руками и заниматься экспериментом. В семье мне часто говорили, что физика — это не для девочек. Мама звонила и по несколько раз в месяц заводила разговор на тему: «А тебе точно это надо? Ты уверена, что тебе это подходит?».
Совмещать, например, декрет и работу не так уже сложно, когда занимаешься теоретической физикой. В экспериментальной, как у меня, все сложнее — нужно быть готовой к тому, что когда ты вернешься из декрета, придется работать в два или три раза больше, наверстывая все, что произошло за это время.
Сейчас я работаю с квантовыми вычислениями на фотонах — последние три года собираю и настраиваю оптические схемы для реализации квантовых алгоритмов. Несмотря на то, что наши процессоры не подходят для практического применения, мы можем использовать их для проверки разных теоретических моделей, которые в дальнейшем можно будет применять для более мощных вычислителей.
Как и любой ученый, я сталкиваюсь с выгоранием. Это такая стандартная психологическая проблема, когда ты не видишь сиюминутный результат. В какой-то момент я попробовала заняться биосенсорами, потому что думала, что это полезно и кому-то нужно. Казалось, что это что-то более прикладное, чем квантовый компьютер, абстрактный и мистически прекрасный. Но мне попросту стало скучно, и тогда я вернулась в кванты.
Сейчас я работаю в лаборатории МГУ, где в течение некоторого времени была единственной девушкой. По опыту могу сказать: то, насколько будут обращать внимание на твой гендер, зависит от того, насколько ты сама этого хочешь. Я всегда старалась позиционировать себя как ученый, нейтрально. У нас был сотрудник, который говорил: «Мальчики, пойдемте, нам пришло оборудование». А я как бы тоже тут. Прямо в работе это не всегда проявляется, но в общении можно заметить. Но даже в разгрузке оборудования я стараюсь всегда участвовать, не хочу, чтобы меня выделяли.
Во время обучения в МФТИ от некоторых преподавателей постоянно прослеживалось необъяснимое отношение к девушкам. Я всегда старалась выглядеть хорошо — было видно, что я на это трачу время. И вот если ты приходишь на зачет вся такая собранная, к тебе придираются в 10 раз больше, потому что думают, что время ты тратила на сборы, а не на учебу. Один преподаватель хотел отравить меня вместо себя на мероприятие, чтобы я попросила денег: «Ты же симпатичная. А там наш возможный спонсор, можно к нему подкатить!». Другой говорил: «Мы идем на конференцию. Тебе нужно хорошо одеться, буду ходить с тобой под ручку». Это был ужасный момент.
Был преподаватель, который считал, что девушкам не место в техническом вузе, и они приходят, только чтобы удачно выйти замуж, потому что там учатся умные ребята. Я ему сдавала экзамен на протяжении пяти часов, он очень нервничал, ходил курить много раз и уточнял у лектора: «Можно ли ей поставить «отл»?», как будто сам себе удивляясь.
Но иногда стереотипы идут от самих женщин. Мне преподаватель по информатике однажды сказала: «Ты же девочка. Зачем тебе информатику на пятерку знать?»
Татьяна Казиева: «Ты не женщина, ты кандидат наук»
Разрабатывает системы квантовой криптографии для защиты информации в QRate
— Я специализируюсь на системах лазерной диагностики и лазерной физике. В 2018 году я расширила область научных интересов и занялась квантовой криптографией: мы тестируем новые протоколы, налаживаем сети. Помимо этого я веду лекции в МИФИ, МИСиС, МТУСИ. Совмещать такое количество активностей непросто, но у меня пока есть время и желание этим заниматься. Всегда было интересно чуть глубже, чуть фундаментальнее посмотреть на этот мир.
В квантовых технологиях меня как инженера подкупила возможность реализовать в «железе» то, что раньше было только теорией. До определенного момента я думала, что кванты — это когда ребята в толстых очках что-то пишут на доске, все в мелу, и это грустно. После увидела прототипы и оборудование, способное подтвердить теорию.
В нашем коллективе есть забавная фраза: «Ты не женщина, ты кандидат наук». То есть все, забыли про гендер, у тебя есть мозг, и всем в первую очередь нужен он. Однако приходилось сталкиваться с проблемами при продаже или покупке оборудования. Чувствуется, будто тебя сразу ставят на уровень ниже или не воспринимают совсем. Поэтому хорошо, если рядом будет мужчина.
Когда речь заходит про бизнес, на психологическом уровне доверия к мужчинам больше, и это заметно в коммуникации. Им интересно со мной общаться, но финансового доверия нет. Мужчинам в пиджаках очень нравится разговаривать с такими же большими мужчинами в пиджаках, желательно с бородой. Думаю, мужчины и женщины разные на биологическом, психологическом, гормональном уровнях. Надо разделять и делегировать, понимать, кто в чем лучше. Они могут не верить мне как женщине, но не могут не верить инженеру-физику: вот расчеты, вот ссылки на статьи таких же классных мужчин с бородой, которые тоже работали в этом направлении.
Во время обучения у меня был случай, когда гендерные предрассудки явно прослеживались. В вузе преподавал очень пожилой профессор, которому практически невозможно было сдать зачет. Оценки он ставил только девочкам, причем со словами: «Тебе все равно рожать скоро, да что с тебя взять». Доказывать человеку, который всю жизнь занимается этой тематикой, что ты круче него или хотя бы такой же — бессмысленно. Поэтому, если для его внутреннего мира так проще, я не хочу ломать эту картину. Среди остального преподавательского состава никаких стереотипов не было. Они понимали, что если ты тратишь 90% суток на изучение материала, чтение и работу, значит у тебя есть реальная мотивация и желание.