Иран неоднократно, особенно в последние годы, сталкивался с различными протестными акциями. Нынешние протесты привлекают особое внимание, во-первых, в связи с тем, что продолжаются уже 10 недель. А во-вторых, из-за очень широкой географии: они охватили уже более 200 городов и населенных пунктов практически во всех провинциях. Точных данных о количестве протестующих нет, но, по косвенным оценкам, участвуют и открыто поддерживают акции 15–20% населения страны, то есть 12–17 млн человек. В основном молодежь: средний возраст протестующих — 17–20 лет.
Поводом для начала протестов стала гибель 22-летней Махсы Амини, которая скончалась в полицейском участке. Власти приводят доказательства, что никакого насилия над ней не было, но сам факт того, что девушку задержали за «неправильный» хиджаб, подтолкнуло молодежь к выступлению. Надо еще отметить, что инцидент произошел за несколько дней до начала учебного года — в Иране в этом году он начался 23 сентября, Амини была задержана 16-го. Случай всколыхнул молодежь, собравшуюся в университетских кампусах.
Студенты, старшеклассники, преподаватели — основные участники протестов. Несмотря на то что звучат и антирежимные лозунги, в основном демонстранты выступают с социально-культурными требованиями.
Культурный протест
Молодые люди стремятся к современным инновациям — например, к свободному доступу в интернет. Они хотят слушать ту же музыку, смотреть те же фильмы, читать те же книги, что и их ровесники в других странах. Всего этого они лишены из-за ограничений, накладываемых исламскими нормами, за соблюдением которых следят религиозные институты.
Например, юношам и девушкам не разрешается вместе встречаться, сидеть за одним столом, собираться на вечеринках. Запрещены женское пение и женские танцы. Ряд запретов касается внешнего вида: мужчинам нельзя появляться в рубашке с коротким рукавом, не рекомендуется носить галстук (это, как считается, не соответствует исламским нормам одежды), есть определенные ограничения для причесок у мальчиков. А у женщин могут быть открытыми только лицо и кисти рук.
Иранки уже давно пытаются обходить запреты — выбирают укороченные брюки, приталенные манто (это общее название для верхней части современного иранского женского костюма, что-то вроде плаща или удлиненного кардигана), яркий макияж. Это стало возможным после прихода к власти президента Мохаммада Хатами (1997–2005), либерала, который пытался провести реформы для укрепления демократических процессов. При нем женщины были допущены к высшим государственным постам — вплоть до министерских; начали играть активную роль в парламенте, где даже создали собственную фракцию. Активизировалась общественная жизнь, женское движение. За первые десятилетия XXI века смягчились и требования к внешнему виду — допускалось больше свободы, больше вариативности, больше цветов. Более того: если в государственных учреждениях хиджаб обязателен, то есть ни в университет, ни в школу без него не пустят, то в частных компаниях и даже в общественных местах были попытки от него избавиться.
Против этого выступали многие политические и религиозные деятели. И поскольку в последние два года у власти находятся консервативные силы, правительство приняло решение об ужесточении контроля за хиджабом.
Выход из кризиса
Протестное движение не получило бы такого размаха, если бы у Ирана не было серьезных экономических проблем. В последние годы страна находится под жесткими санкциями (особенно с 2018-го, когда Дональд Трамп, выйдя из ядерной сделки, попытался обнулить экспорт иранской нефти). Несмотря на то что Иран приспосабливается — ищет пути обхода санкций, развивает импортозамещение, — инфляция и безработица растут. Пандемия COVID-19 только усугубила ситуацию.
В этих условиях власти пытаются вернуть страну в первое десятилетие после Исламской революции, т. е. в период наиболее жесткого соблюдения установок ислама. Тем временем на арену выходит уже четвертое послереволюционное поколение, родившееся в начале XXI века. Это люди, которые не жили в условиях деспотического шахского режима и не понимают ценностей и идеалов революции.
Парадоксально, но исламская революция принесла женщинам не только угнетение, она открыла им возможности участия в общественной жизни и свободный доступ к образованию. На ее начало уровень женской грамотности составлял всего 35%, сейчас — 84% в среднем по стране, 90% в городах. Девушки составляют 50% студентов, по некоторым специальностям даже 70%.
С другой стороны, при нынешнем уровне безработицы в 10% в среднем по стране среди женщин она составляет 29,5%. Причем больнее она всего бьет именно по людям с высшим образованием — среди них работы не имеют более 30%. Иранские девушки же стремятся активно участвовать и в экономической жизни, но сталкиваются с рядом ограничений.
Молодежь не видит для себя будущего в стране. Если в 1990-е годы молодые люди были самой политически активной социальной группой, то последние выборы (в 2020 году в парламент, в 2021-м — президентские) они фактически проигнорировали — устраивающие их кандидаты по разным причинам не были на них допущены.
Нельзя не отметить, что в стране немало и тех, кто поддерживает консервативные взгляды. Например, есть Басидж — движение в поддержку сил революции. Его ячейки есть на предприятиях, в университетах, и там совсем другая молодежь — эти люди и сами строго соблюдают все исламские нормы, и требуют этого от других. Случалось, что они нападали на девушек, нарушивших правила внешнего вида. Немало случаев, когда именно они, а не полиция разгоняют протестующих, особенно в университетах.
В сложных экономических условиях кто-то ищет выход в модернизации, а кто-то — в радикальном консерватизме.
Нарыв
Официальных данных о количестве погибших и задержанных иранские власти не дают, ориентироваться остается на оценки правозащитных организаций. Например, HRANA (Human Rights Activists News Agency) говорит об 351 убитом и 15 915 задержанных.
Сообщения о 15 000 человек, приговоренных к смертной казни, которые некоторое время распространялись в соцсетях, не имеют отношения к действительности. К высшей мере наказания приговорены три человека, приговоры еще могут быть обжалованы. Известно, что один из приговоров вынесен за поджог.
Оценивая действия властей, нужно иметь в виду еще и то, что протесты в ряде мест носят не мирный характер. Есть также свидетельства о том, что некоторые погибшие среди протестующих были убиты отнюдь не представителями полиции. Понятно, что когда силы охраны порядка применяют слезоточивый газ или резиновые пули, демонстранты отвечают, закидывая их камнями. Дальше ситуация может развиваться непредсказуемо. Кто применяет насилие и насколько пропорционален ответ на него — очень сложный вопрос.
Иран — многонациональная страна, и в условиях кризиса активизируются антиправительственные движения среди этнических меньшинств, активно подстрекаемые сепаратистски настроенными силами из-за рубежа. Кроме того, ситуация в Иране усугубляет экономические проблемы. Из-за того, что правительство буквально с первого дня протестов периодически отключает доступ к международному интернету, страдает малый бизнес, использующий в качестве каналов продаж и найма мессенджеры и соцсети. МВФ, который отслеживает динамику роста ВВП, в конце сентября начал пересматривать поквартальные данные по Ирану. Если в целом, несмотря на санкции, ВВП страны в последний год демонстрировал рост в 3,5–3,6%, то теперь он, вероятно, составит только 3%.
Большинство населения очень опасается «ливийского-сирийского» сценария, поэтому все-таки готово поддержать режим, если он допустит разумную либерализацию. Да и модернизация никогда не пойдет в Иране по тому же пути, что и на Западе, потому что, несмотря ни на что, в обществе сильна религиозность и уважение традиций. Но если стороны не найдут пути к диалогу и протесты будут подавлены — уже сейчас есть свидетельства, что власти к этому готовы, — этот нарыв рано или поздно все равно вскроется и воспалится.
Отдельные политические фигуры это понимают и ищут пути проведения реформ. Звучат призывы к изменению конституции, которая была принята в 1979 году. Некоторые богословы и специалисты по исламскому праву ставят под вопрос обязательность хиджаба, утверждая, что нигде в Коране такого предписания нет. Обсуждается законодательное разрешение мирных протестов.
В конце ноября стало известно об аресте племянницы аятоллы Хаменеи — Фариде Морадхани. Это произошло после того, как она записала видеообращение к мировому сообществу с призывом разорвать все связи с «кровавым и детоубийственным» иранским режимом. На этом видео — молодая женщина в черных одеждах, открыто только лицо. Внешне она выглядит как представительница консервативных взглядов, но при этом требует реформ.
Это неудивительно: младшие братья и сестры, дети и внуки высших руководителей Ирана нередко придерживаются оппозиционных нынешней власти взглядов. Как правило, они стремятся не свергнуть, а либерализовать режим. Протесты открыто поддерживают бывшие президенты Мохаммад Хатами, Хасан Рухани и Махмуд Ахмадинежад. Ряд представителей высшего духовенства считают, что в нынешней Исламской республике извратили сущность ислама, который нес в себе демократические тенденции. Очевидно, и арестованная Фариде Морадхани — за современный, демократичный ислам, за реальную социальную справедливость, которая подразумевалась и в годы революции 1978–1979 годов. Она в хиджабе, поскольку в семье духовных лиц женщины не могут себе позволить не соблюдать дресс-код, не подрывая авторитет всей большой семьи, но она против силового подавления протестов и жестокости.
«Женщина, жизнь, свобода»
Под таким лозунгом начинались нынешние протесты. Сейчас основное требование — именно свобода. И женщины по-прежнему в первых рядах. На Западе уже говорят о феминистской революции в Иране. Я бы не назвала ее феминистской, но женщины — действительно движущая сила этого движения.
Как ни странно, так было и 44 года назад, когда именно поддержка женщин помогла отдельным революционным акциям превратиться в массовый протест, который буквально снес шахский режим. Тогда недовольные женщины, напротив, надевали чадру, ношение которой власти шаха не одобряли. Многие потом были «неприятно удивлены» тем, как быстро религиозные нормы в одежде стали обязательными.
Ведь и тогда, и сейчас женщины борются не за форму одежды, а за право выбора. Надеть платок, если ты религиозна, или снять его, если не хочешь покрывать голову. Выбрать скромную и закрытую одежду или яркий макияж. Протестующие не выступает против ислама как традиции, ислама как религии — но выступают за право проявлять свое отношение к нему.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции