Одиночество как табу: почему фильм «Эмили» отказывает своей героине в независимости
Эмили — самая загадочная из трех сестер Бронте. Критик Клемент Шортер называл ее сфинксом британской литературы. В отличие от ее сестры Шарлотты, оставившей после себя большое количество писем и дневников, об Эмили известно немного. Для литературоведов по сей день остается загадкой, как молодая женщина, скончавшаяся в возрасте 30 лет, смогла написать один из самых странных, заряженных ненавистью и ревностью романов в истории мировой литературы. Большинство исследователей предполагают, что писательница вдохновлялась собственным опытом. Тем же предположением руководствуется и режиссер новой биографической драмы «Эмили» Фрэнсис О’Коннор. Однако вопрос, где именно подсмотрела своих будущих персонажей писательница, которая общалась только с родственниками и практически всю жизнь прожила в родительском доме, остается нерешенным.
Сценаристка и режиссер фильма Фрэнсис О’Коннор — австралийская актриса, ставшая популярной в конце 1990-х и начале 2000-х благодаря ролям в исторической комедии «Мэнсфилд парк», драме «Мадам Бовари» и фантастическом фильме Стивена Спилберга «Искусственный интеллект». «Эмили» — режиссерский дебют О’Коннор. Она не отступает от общепринятого канона и рисует Эмили как нелюдимую, диковатую фантазерку в исполнении звезды «Сексуального просвещения» Эммы Маккей. Автор «Грозового перевала» любит бывать на природе, сторонится незнакомых людей и общается исключительно со своими сестрами — легкой на подъем младшей Анной и серьезной и амбициозной Шарлоттой, которой не совсем по нраву странности ее сестры.
Покой сестер нарушается викарием (приходским священником) Уильямом Уэйтманом, которого играет Оливер Джексон-Коэн. Красивый и обходительный Уэйтман становится помощником в приходе их строгого отца Патрика Бронте и быстро завоевывает внимание всех девушек в округе. Анна и Шарлотта сразу очаровываются им, а вот Эмили не так падка на внешний лоск. Хотя после того, как отец поручает Уэйтману научить его среднюю дочь французскому языку, сердце девушки постепенно начинает оттаивать.
А был ли викарий?
Уильям Уэйтман действительно существовал в реальной жизни. Он прослужил в Йоркшире, где жили Бронте, недолгих три года, пока внезапно не умер от холеры. Уэйтман единственный, кому удалось заслужить доверие отца Бронте, у которого, судя по всему, не складывались отношения со своими помощниками. Его недоверие к ним только возросло, когда один из них попросил руки Шарлотты. Уэйтман же, наоборот, стал с ним очень близок, впрочем, как и с его дочерями. Молодой викарий был очень привлекателен — этому есть подтверждение в виде наброска Шарлотты — и пользовался уважением среди прихожан. После смерти Уэйтмана в Йоркшире была установлена памятная доска с благодарностью за его труд, которая сохранилась до наших дней.
Изначально отношения викария с сестрами Бронте ограничивались обычной галантностью английского джентльмена. Например, узнав, что ни одна из них не получила открытку на День Святого Валентина, он прошел 20 км, чтобы тайно отправить любовное послание каждой из них. Однако чем дальше, тем больше усиливался интерес девушек. Можно предположить, что Шарлотта была какое-то время им увлечена — не зря же она набросала его портрет.
При этом, по предположениям исследователей, Уэйтман имел сердечную привязанность не к Эмили, а к младшей из сестер, Анне. В одном из писем своей подруге Эллен Насси Шарлотта писала, что он сидел «напротив Анны в церкви, легко вздыхая и подглядывая за ней из-под полузамкнутых век, пытаясь привлечь ее внимание. А Анна была так тиха, взгляд такой потупленный — они настоящая картинка».
Но если не Уэйтман, то кто еще мог стать прототипом героев «Грозового перевала»? Некоторые исследователи пытались связать полуинцестуальные отношения героев книги Кэтрин и Хитклиффа с близкими отношениями Эмили и ее брата Бренуэлла. Эти теории не получили подтверждения, как и предположение о том, что Эмили была лесбиянкой. О’Коннор обыгрывает в фильме привязанность героини к брату и противопоставляет его бунтарский свободный дух строгому нраву Шарлотты. При этом не акцентируются отношения Эмили и Анны, хотя, по мнению некоторых литературоведов, именно с младшей сестрой писательница была более всего близка. Вместе они написали сборник поэм о выдуманном острове Гондал.
Как бы исследователям ни хотелось найти в жизни Эмили Бронте хоть какую-то романтическую привязанность, кажется, что писательница любила только природу, животных, в особенности собак, и одиночество. Она была настолько скрытной, что даже ее поэмы были найдены Шарлоттой случайно (к большому неудовольствию Эмили). Подробности о ее жизни и характере были восстановлены по воспоминаниям Шарлотты и, следовательно, могут быть отражением субъективного взгляда сестры. Мы никогда точно не узнаем, какой в действительности была создательница «Грозового перевала», что оставляет много свободы для режиссера биографического фильма о жизни писательницы. Но важно не то, как О’Коннор манипулирует историческими фактами, а что она хочет этим сказать.
Вдохновленная «Грозовым перевалом»
Эмма Маккей, звезда невероятно популярного шоу Netflix «Сексуальное просвещение», пытается вырваться из объятий сериалов в мир большого кино, что до этого удавалось далеко немногим — например, Джорджу Клуни и Вуди Харрельсону. Пока ее попытки можно назвать, скорее, неудачными — в фильмографии актрисы несколько эпизодических ролей и главная женская роль в неприхотливой мелодраме «Эйфель». «Эмили» — идеальное попадание в образ. Маккей прекрасно удается передать нелюдимость и скрытую силу героини с помощью ее упрямого взгляда. В актрисе есть внутренний стержень, который необходим для передачи характера Бронте. К сожалению, режиссер не дает засверкать в полную силу ни Маккей, ни ее героине.
О’Коннор, как и другие режиссеры до нее, неизбежно связывает жизнь писательницы с атмосферой «Грозового перевала». Фильм пытается выразить внутренний мир Бронте и ее темные фантазии через суровую красоту природы, что гораздо лучше удалось Андреа Арнольд в экранизации «Грозового перевала» 2011 года, где крупные планы и практически полное отсутствие диалогов создавали невероятное напряжение между героями. О’Коннор не столь изобретательна в визуальном плане, поэтому она предпочитает рифмовать книгу с жизнью писательницы: вместе с братом она подсматривает в окна чужих домов, прямо как герои «Грозового перевала» Кэтрин и Хитклифф. Бренуэлл страдает от алкогольной и наркотической зависимости, постепенно затягивая в это и сестру, и его темный образ является полной противоположностью благочестивому богобоязненному Уэйтману, в чем угадывается такое же противостояние Хитклиффа и Эдгара Линтона в произведении.
Без романа нет женщины
Эти художественные приемы могли бы сработать, если бы не обидное желание О’Коннор, как и многих исследователей до нее, объяснить талант Бронте через ее сердечные привязанности. Довольно быстро многообещающий фильм о самобытной писательнице превращается в костюмированную мелодраму. Совершенно непонятно, почему до сих пор поведение и мотивацию женщин пытаются определить через окружающих их мужчин. Нам словно пытаются показать: Эмили набралась смелости для самовыражения исключительно потому, что ее подтолкнул к этому брат, она познала любовь благодаря Уэйтману, и роман с ним вдохновил ее на написание книги, ставшей одним из главных произведений литературы XIX века. Но режиссер отказывает своей героине в самостоятельности так же, как ей отказывали в этом другие.
Даже спустя 170 лет после смерти Бронте общество не может принять возможность того, что она была неординарной, необычайно талантливой женщиной, черпающей вдохновение в своем внутреннем мире. Одиночество женщины до сих пор кажется чем-то недопустимым, и романтический байроновский герой, противостоящий всему свету, может быть только мужчиной. Нелюдимость Бронте считается маргинальной, как и страсти, мучающие героев ее романа. Кажется, создатели фильма боятся, что история самостоятельной женщины без романтической привязанности просто не сможет заинтересовать публику. В итоге «Эмили» встает в один ряд с костюмными драмами средней руки, для которых сгодилась бы любая героиня — для этого ей необязательно быть известной на весь мир писательницей. «Мне кажется, Эмили «редактировали» всю ее жизнь, и (в этом фильме) я делаю ее центром истории», — рассказала в интервью О’Коннор. Бронте действительно должна наконец-то приобрести самостоятельность, однако фильм О’Коннор никак ей в этом не помог. Центром внимания снова стал кто-то другой.