«Приходится доказывать, что мы не слабее и не хуже»: истории женщин-хирургов
Первая женщина-хирург в мире — Маргарет Энн Балкли (1795–1865). Чтобы получить право на успешную карьеру, она всю жизнь выдавала себя за мужчину по имени Джеймс Барри. Маргарет окончила Эдинбургский университет, стала выдающимся военным хирургом и генеральным медицинским инспектором. О секрете Маргарет узнали только после ее смерти, но потом правду скрывали еще 100 лет по решению Министерства обороны Великобритании. Биография Маргарет Энн Балкли стала символом гендерной дискриминации во врачебной среде.
В Российской империи эпоха женщин-хирургов началась благодаря Надежде Сусловой (1843–1918), первой в России получившей степень доктора медицины. Женщинам запрещалось обучение в университетах, поэтому ей пришлось уехать в Швейцарию, чтобы окончить Цюрихский университет. «В жажде высшего образования она проявила серьезность, терпение и представила пример величайшего мужества», — писал о ней Достоевский. Другой женщиной, которая одной из первых пришла в эту сферу, была Вера Гедройц (1870–1932), чьи научные идеи стали прорывом в российской и мировой медицине. Благодаря ей появилась техника полостных операций, которая изменила стандарты оказания помощи при ранении в живот. В 1902 году, выступив на III Всероссийском съезде хирургов, она получила шумные овации.
Несмотря на то, что хирургами женщины работают уже несколько столетий, эту профессию по-прежнему считают «неженской». Такие качества, как смелость, стойкость и рассудительность, стереотипы приписывают мужчинам. Женщинам, которым, как считается, присуща мягкость, в медицинских высших учебных заведениях традиционно рекомендуют идти в терапию и педиатрию.
Ксения Тимофеева: «Первое, чему нужно научиться, придя в хирургию, — тайм-менеджмент»
Хирург-онколог Клиники высоких медицинских технологий им. Пирогова, Санкт-Петербург
— С первого курса в университете нам говорили, что женщина-хирург — как морская свинка: и не женщина, и не хирург (это очень распространенная фраза). Когда студенты приходят на занятия, преподаватели часто спрашивают, кто кем хочет быть. Когда дело доходило до меня и я говорила, что хочу стать хирургом, то в ответ получала: «Зачем тебе это надо, ты понимаешь, что у тебя не будет семьи?» На пятом курсе был случай, когда я пришла к заведующему отделением хирургии с большой мотивацией заниматься научной работой и оперировать пациентов. В ответ услышала лекцию на 40 минут, что это абсолютно не мое и у меня ничего не получится, потому что я девочка. Нам рассказывали о женщинах, которые посвятили себя хирургии и к завершению карьеры «оставались у разбитого корыта» в семейном плане. Многие утверждали, что в эту профессию нужно идти мужчинам, а не нам, что женщина должна рожать детей и заниматься хозяйством, что все это не совместимо с хирургией. Я продолжаю развенчивать этот миф.
Во время учебы в операционную берут парней, и девушкам не удается научиться, а после они сидят на «скамейке запасных»
Нужно уметь планировать. Тайм-менеджмент — это первое, чему нужно научиться, придя в хирургию. Если распыляться и не расставлять приоритеты, дома можно вообще не появляться. Еще одно правило — уметь делегировать обязанности. Например, младшим коллегам, которым это даст возможность учиться. Ведь зачастую во время учебы вместо девушек в операционную берут парней, и девушкам не удается научиться. А после они так и сидят на «скамейке запасных». Поэтому нужно делегировать обязанности, чтобы прибывшие ординаторы больше практиковались.
От пациентов тоже чувствуется предвзятое отношение, но обычно оно рассеивается через несколько минут общения. Как только они понимают, насколько подробно я им рассказываю о плане лечения, я чувствую: их сомнения проходят. Иногда спрашивают, делала ли я раньше назначенные им операции. А еще до сих пор часто слышу от пациентов следующее: «Никогда бы не поверил, что молодая хрупкая девушка может заниматься таким делом!» Обычно это произносят во время подготовки к выписке, когда самое страшное уже позади.
В операционной равны все — женщины и мужчины, и в данном случае справедлива фраза, что врач — существо бесполое. Эта профессия действительно требует большой самоотдачи, колоссального количества времени, порой отнимает его у личной жизни, но все нивелируется тем, что получаешь взамен. Бывает, что разница между тем, каким был пациент, когда пришел, и тем, каким стал при выписке, настолько велика, что я сама удивляюсь.
Женщинам в хирургии всегда приходится доказывать, что мы не слабее и не хуже. Но рано или поздно найдется тот, кто увидит твои навыки и способности, и предрассудки отступят.
Анна Чванова: «Пока не покажешь, что умеешь, тебя не будут слушать»
Хирург Центра детской онкологии и гематологии ОДКБ №1, Екатеринбург
— Иногда мнение, что хирургия — профессия для мужчин, обоснованное. Есть разделы, в которых женщин практически нет, потому что это физически тяжело. Например, в травматологии: чтобы руками поставить на место кости взрослого человека, женской силы бывает просто недостаточно. Лично мне нравилась травматология, но когда я на дежурствах пробовала делать репозиции, то поняла, что физическая сила действительно нужна. Подумала: наверное, это не мое, ведь заниматься надо тем, что у тебя хорошо получается. Еще одна специальность, которую считают исключительно мужской, — нейрохирургия. Когда я училась в университете, на кафедру нейрохирургии женщин брали неохотно, поэтому их почти нет. Нейрохирургические операции могут длиться пять-шесть часов, и когда их несколько в день, выдержит не каждый.
В свое время опытным путем было доказано, что хирург-женщина — это хорошо. В годы Великой Отечественной войны началось активное присутствие женщин в хирургии, потому что мужчин просто не было. Это дало толчок к тому, чтобы женщины нашли место в этой специальности.
На серьезных хирургических конгрессах мало выступающих женщин
Сейчас я работаю хирургом в Центре детской онкологии и гематологии. Иногда, приходя домой, непросто отключиться от работы и не думать о ней. Мне повезло: у меня относительно плановая работа. В неотложной хирургии женщины встречаются реже, так как там еще сложнее совместить работу и семью, неизбежно приходится чем-то жертвовать. Гораздо легче совмещать получается в плановой службе, когда операции стоят по расписанию, ты приходишь, оперируешь, пишешь историю болезни и после окончания рабочего дня идешь домой и занимаешься семьей. Ну и, конечно, не выдержать без домашней поддержки. К счастью, мой муж все понимает: он нейрохирург, и познакомились мы в ординатуре. Он знал, кого выбирал.
Я никогда не чувствовала предвзятого отношения от пациентов. Возможно, потому, что работаю в детской хирургии и родители пациентов воспринимают женщину-врача как деликатное создание, которому не страшно доверить ребенка. А вопрос про то, наблюдала ли я такое со стороны коллег-мужчин, больной. Например, на серьезных хирургических конгрессах мало выступающих женщин. На мой взгляд, так происходит потому, что женщинам очень сложно отстоять свою точку зрения, когда случаются дискуссии.
Совсем недавно я присутствовала на научной конференции. После нее в личном общении упорно спорила с тремя врачами-мужчинами на профессиональные темы. Я продолжала отстаивать свою позицию, когда сидевший рядом коллега сказал: «Анна Валерьевна, вы же понимаете, почему они с вами спорят?» И я действительно понимаю: потому что я женщина. Это гендерное противостояние обусловлено исторически, и не все готовы проиграть в дискуссии женщине. Есть такая особенность, которая четко выражена в хирургии: если хочешь, чтобы тебя серьезно воспринимали, ты должен руками доказать, что ты можешь. Те эксперты, с которыми я тогда спорила, не видели меня в деле. Пока не покажешь, что умеешь, тебя не будут слушать.
На этом же конгрессе были и прекрасные высокопрофессиональные хирурги, которые уважительно ко мне относились. Один из них, делясь историей своего профессионального становления, сказал фразу, которая во мне откликнулась: «По тому, как человек ведет себя в стрессовой ситуации, его можно отнести к одной из двух категорий людей: к хирургам и к не хирургам. Так я понял, что я — хирург». Все просто: чтобы иметь успех в этой профессии, нужно просто быть хирургом.
Но в глобальном смысле женщинам действительно сложнее, мешают предубеждения. Мне повезло: в детской больнице, где я работаю, женщин много. А если мужчина не любит женщин, он будет не любить их везде, где бы они ни работали.
Анастасия Новикова: «Бывало, меня не пускали в операционную»
Хирург-онколог Клиники высоких медицинских технологий им. Пирогова, Санкт-Петербург
— Когда я в первый раз попала в операционную в университете, подумала: «Все остальное, что есть в медицине, — полная ерунда. Посмотрите, как круто делают хирурги!» Будучи студенткой, не понимаешь, что другие специальности тоже могут быть интересными, и со второго курса я жила с мыслью, что стану хирургом. Я невысокая, похожа на шестнадцатилетнюю девчонку, которая только школу окончила, возможно, кому-то казалось, что хирурги должны выглядеть иначе.
Я училась на факультете «Лечебное дело», а потом в ординатуре на хирургическом направлении. Во время практики мне иногда говорили: «Ты обязательно повзрослеешь и поймешь, что для тебя важно. А сейчас развлекайся, если хочется». С проявлением сексизма я столкнулась в первый год ординатуры (к счастью, на непродолжительное время). В моем отделении меня многого лишали: бывало, что не пускали в операционную, забирали пациентов в пользу мужчин. Это было однозначно связано с тем, что я девушка, мне об этом говорили прямым текстом: «Тебе все равно не надо, потому что у тебя не получится, есть те, кто этого достоин больше». А когда речь заходила о потенциальном трудоустройстве, говорили: «Зачем нам сотрудник, который все равно уйдет в декрет?» Это звучало очень обидно. В Европе не спрашивают: «А когда вы собираетесь рожать?», но в России еще несколько лет назад это был абсолютно нормальный вопрос. Иногда я от обиды закрывалась в маленькой комнатке, чтобы поплакать, — из-за недопуска к рабочим обязанностям не получаешь морального удовлетворения от того, что делаешь. В том отделении я проработала полгода, и 30% времени подвергалась дискриминации, пока не ушла в другое отделение. На новом месте, несмотря на то, что я работала в коллективе, состоящем в основном из военных врачей, я ни разу с подобным отношением не столкнулась.
Столкнувшись с сексизмом на работе, не нужно пытаться переубеждать людей
Сейчас я занимаюсь хирургическим лечением рака толстой и тонкой кишки в Клинике высоких медицинских технологий им. Пирогова. Надо сказать, наше руководство пытается создать что-то вроде оазиса для женщин в хирургии — мы чувствуем себя безопасно, комфортно и на равных с мужчинами. Сейчас к нам пришли четыре новеньких ординатора, и все они девушки. Я этому искренне обрадовалась, мне кажется, такое отношение к девушкам-хирургам мало где есть. А я работаю в федеральном центре, госучреждении. Представляете, насколько это здорово?
К моему профессиональному сожалению, операции занимают не 100% рабочего времени, хотя это то, ради чего все идут в хирургию. Наибольшее удовлетворение приносит быстрый и наглядный результат. А самое ответственное — это оперативное принятие решений, которые должны быть только правильными. Независимо от пола, все хирурги стремятся к одному — свести неудачи к минимуму, хотя, бывает, они не зависят от тебя. У нас в отделении есть корпоративный психолог — хорошее нововведение для профилактики эмоционального выгорания.
Те, кто утверждает, что хирургия не для женщин, абсолютно неправы. Профессии вообще, на мой взгляд, не принадлежат только мужчинам или только женщинам. Также не соглашусь, что женщины-хирурги по характеру похожи на мужчин. Женщина может вести себя как женщина и при этом развиваться в специальности, которая в первую очередь требует научных знаний. Мечтаю никогда не задумываться о сексизме, о том, что такое явление существует. Но, столкнувшись с ним на работе, не нужно пытаться переубеждать людей. Лучше перейти на новую работу и вступить в поединок с предубеждениями из более лояльного места. А основной метод борьбы — свой пример.