Клеймо девочки: почему работа по дому ложится на плечи женщин

Журналистка Дарси Локман,  посещая группы молодых матерей и разговаривая с экспертами (приматологами, антропологами, неврологами), пытается выяснить, почему женский вклад в быт и воспитание детей в современном мире по-прежнему перевешивает мужской — даже если оба партнера согласны на честное распределение обязанностей. Ее книга «Право на гнев. Почему в XXI веке воспитание детей и домашние обязанности до сих пор лежат на женщинах» вышла в издательстве «Есть смысл».   

В возрасте тринадцати месяцев дети одинаково часто хватают, толкают и пинаются. Но воспитатели вмешиваются, чтобы сдержать агрессивное поведение девочек, только в 20% случаев. Напротив, агрессия мальчиков побуждает воспитателей вмешиваться в 66% случаев. Выражаясь терминами теории обучения, агрессивное поведение мальчиков закрепляется в три раза чаще. К возрасту двадцати трех месяцев девочки становятся менее агрессивными, а мальчики — более агрессивными. Обе группы научились подстраиваться под ситуацию, демонстрируя тот тип поведения, который гарантированно привлекает внимание взрослых. 

Как мы видим, социализация влияет на гендерные различия в поведении. Было доказано, что мальчики, воспитываемые в эгалитарных семьях, проявляли столько же внимания к младенцам, сколько девочки, а мальчики, воспитываемые в традиционных семьях, — меньше. Мы никогда не сможем четко разграничить влияние природы и культуры, в любом случае они взаимосвязаны. В своей книге 1999 года «Почему так медленно?» психолог Хантерского колледжа Вирджиния Вэлиан пишет: «Гормональные последствия... зависят от контекста. Даже у крыс влияние половых гормонов отличается в зависимости от обращения с животным, типа и количества стимуляции со стороны внешней среды, а также материнской заботы, которую они получают... Гормональные и внешние факторы взаимодействуют, оказывая совокупное воздействие на личные особенности и поведение людей и животных». 

Возможно, отличия, которые в итоге проявляются между мальчиками и девочками, отчасти являются результатом генов и гормонов.  В межкультурных исследованиях антропологи выделили семь типов поведения, по которым мальчики и девочки к возрасту трех лет неизменно отличаются друг от друга, независимо от того, где их воспитывают.

Перечислим их: девочки больше работают, мальчики больше играют; мальчики проводят больше времени вдали от матери, чем девочки; девочки проводят больше времени в контакте с младенцами и заботе о них, чем мальчики; мальчики чаще устраивают суматоху и кучу-малу во время игр; девочки чаще наряжаются и прихорашиваются; мальчики чаще дерутся.

Хотя легко предположить, что межкультурное поведение заложено природой, сначала задумайтесь о том, что практически все культуры мира имеют одну общую черту — они патриархальные (85%, и это число растет, согласно исследованию середины XX века). Во-вторых, несмотря на тот факт, что нет почти никаких поведенческих различий между новорожденными девочками и мальчиками, родительское поведение по отношению к дочерям и к сыновьям варьируется неизменно и ощутимо. Многие исследования это подтверждают, но для краткости я отмечу только, что родители мальчиков позволяют своим детям больше физической стимуляции в игровой форме, чем родители девочек. Кроме того, матери девочек чаще их обнимают, чем матери мальчиков своих детей. 

Склонность к дракам и прихорашиванию может быть результатом раннего детского опыта. Ностальгия появляется рано. Если теплое эмоциональное воспоминание ассоциируется с физическим опытом шуточной борьбы или прихорашивания, мы, скорее всего, будем сами воссоздавать этот опыт, когда вырастем. В соответствии с современными гендерными исследованиями, гендерные характеристики человека являются не врожденными или предписанными социумом чертами, а динамическими свойствами поведения, вытекающими из жизненного опыта каждого отдельного человека. Теория социальной структуры общества утверждает, что принятое в культуре разделение труда по гендерному признаку определяет все гендерные отличия в поведении — и, следовательно, поведение мужчин и женщин в семейной жизни. 

Исторически физическое превосходство и сила мужчин позволяли им отдаваться такому занятию, как война, что повышало их статус и давало больше власти по сравнению с женщинами. Войдя в эти роли, мужчины стали доминировать, а женщины подчиняться. Несмотря на то, что в наше время для достижения статуса физическая сила сама по себе уже не столь важна, эта динамика почти не изменилась. В своей книге 1994 года «Гендерные фильтры» покойный психолог и гендерный теоретик Сандра Бем рассуждает о том, почему, несмотря на то что деторождение и война уже не стоят во главе угла в современном обществе, это не привело к менее стереотипному поведению у женщин и мужчин. Она предполагает существование трех установок, способствующих сохранению гендерных ролей: андроцентризм, гендерная поляризация и биологический эссенциализм. Андроцентризм — убежденность в превосходстве мужчин и соответственно высокий статус, приписываемый всему, что с ними связано. Гендерная поляризация — организация всей общественной жизни вокруг различий между мужчинами и женщинами. 

Биологический эссенциализм — концепция, согласно которой гендерные различия напрямую связаны с различиями в хромосомах. Помимо всего, мы обременены глубоко укоренившимися культурными представлениями о том, что у мужчин и женщин получается лучше всего и как они должны себя вести. 

Мужчины должны заниматься собой и думать о себе (быть хозяевами собственной судьбы, свободолюбивыми), а женщинам предписано заботиться и думать о других людях (ставить интересы общины превыше всего). Хотя подобное разделение причинило мужчинам немало страданий — так называемая эпидемия одиночества ударила по ним особенно сильно, — оно до сих пор определяет статус и успех. Австралийский философ Нил Леви отметил: «То, что Нобелевской премии за преодоление одиночества и обособленности не существует, не случайность».

Катрина (35 лет) из Чикаго, социальная работница и мама двоих детей, рассказывает о том, что значит быть (общинной) женщиной замужем за (свободолюбивым) мужчиной: «Я живу на грани нервного срыва. Я часто расстраиваюсь. Например, сегодня утром я разозлилась на мужа, который спустился на кухню как ни в чем не бывало в 7:05, в то время как я уже полчаса пыталась справиться с утренним хаосом одна.  Меня это бесит. Почему он не может встать раньше, спуститься и помочь? Почему по субботам он спит до восьми? Почему это вообще происходит?»

«И почему же?» — спросила ее я.

«Потому что он отказывается вставать! Я тоже могла бы валяться в постели допоздна, но тогда в доме будет беспорядок, даже собаку никто не выпустит погулять».

Тогда я уточнила: «А вы просите его вставать пораньше?»

«Если бы я попросила, все равно ничего бы не изменилось. Или я не смогла бы поспать подольше и тоже встала бы рано. Или утром пришлось бы упрашивать его: “Проснись же! Вставай! Вставай!” Я ему не мама. Ситуация у нас тяжелая. Однажды утром я рано уехала в спортзал. Я сказала ему: тебе надо встать в такое-то время, одеть детей, накормить их до восьми, чтобы они успели на гимнастику. Я вернулась домой в девять. Они еще даже не позавтракали. А собака так и сидела в вольере».

Натуралисты предполагают, что структура родительства самоочевидна с биологической точки зрения, а то, что самоочевидно, — инстинктивно, а то, что инстинктивно, — неизбежно. Биоэволюционная же концепция гласит, что женщины до сих пор остаются основными воспитателями просто потому, что почти всегда ими были.

Разделение труда по половому признаку было отправной точкой в первых человеческих сообществах и с тех пор сохранилось. Феминистский психоанализ развивает эту идею. Отмечая, что «дети воспитываются в основном женщинами», социолог и психоаналитик Нэнси Чодороу подчеркивает основные принципы процесса под названием «воспроизводство материнства» как социального и психологического (но не биологического и осознанного) процесса, в ходе которого женщины- матери циклически воспроизводят сами себя.

В своей книге «Воспроизводство материнства» Чодороу пишет: «Женщины как матери воспитывают дочерей с материнскими способностями и стремлением стать матерью. Эти способности и нужды являются неотъемлемой частью отношений между матерью и дочерью. И наоборот, сыновей женщины как матери (и мужчины как нематери) воспитывают так, что их способность заботиться о других людях систематически ограничивается и подавляется» . В первые месяцы и годы личностного развития, как утверждает Чодороу, девочка через общую половую принадлежность чувствует близость к матери, а мальчик из-за разной с ней половой принадлежности чувствует свою оторванность.

Соответственно, развитие мальчика предполагает подавление потребности в отношениях и чувстве близости, а следовательно, и «воспроизводство мужского доминирования». Или, как сказал актер и писатель Майкл Йен Блэк в статье The New York Times 2018 года о молодых мужчинах и жестокости: «Многие мальчики живут в жестких ограничениях удушающей, устаревшей модели маскулинности, где мужество оценивается силой, где невозможно проявить уязвимость без того, чтобы тебя не унизили как мужчину, где мужественность приравнивается к власти над людьми» .

Мальчиков с детства приучают к мужскому доминированию. К девятнадцати месяцам мальчики позитивно реагируют на других мальчиков, только если те занимаются «мужскими» делами. Напротив, девочки реагируют позитивно на других девочек независимо от их стиля игры. В книге «Почему так медленно?» Вэлиан рассказывает об исследованиях игр маленьких детей: «Мужские занятия постепенно приобретают приоритетный статус, изначально через осуждение отцом за выбор женских занятий, а позже через неодобрение сверстников- мальчиков... Мальчики чаще наказывали своих сверстников- мальчиков за девчачий выбор, высмеивая их или вмешиваясь в их игры физически или вербально. Так мальчики учатся обесценивать женские занятия и сторониться их, чтобы не терять своего превосходящего статуса. Слишком велик риск получить клеймо девчонки».