«Джейн глазами Шарлотты»: документальное кино об отношениях в семье Генсбур-Биркин
В кадре Джейн Биркин поправляет рубашку и заливается смехом: дочь вновь развеселила ее то ли удачной шуткой, то ли трогательным воспоминанием. Они сидят за столом на берегу реки возле дома, где выросла Шарлотта и провела немало лет сама Джейн. 74-летняя актриса и певица в объективе оператора Адриена Бертоля кажется сильно моложе своих лет. Понятие возраста и его проявлений — одна из центральных тем фильма.
С одной стороны, Шарлотта действительно досконально изучает свою мать. Будто опытный хирург, только вооруженный не скальпелем, а фотоаппаратом, Генсбур запечатлевает каждый сантиметр образа Биркин — в кадре мы видим, как она фотографирует Джейн в самых разных обстоятельствах, чаще всего без предупреждения. Но в некоторых эпизодах Шарлотта все же старается отстраниться, представляя фигуру матери зрителям лишь через объектив камеры и избегая личного диалога.
«Джейн глазами Шарлотты» — изысканная документальная картина, позволяющая взглянуть на двух известных актрис за рамками их художественных образов и прописанных в сценарии диалогов. Фильм снимался на протяжении нескольких лет, но точку отсчета зафиксировать трудно. Здесь есть и новые, и архивные съемки, зато нет привычного формата «говорящих голов», как это часто бывает в байопиках, — Генсбур явно хотела уйти от каноничного подхода к биографии матери.
Хроника из зернистых фотографий, на которых маленькая Шарлотта гуляет на лужайке у дома, сменяется длинным планом ладоней, коленей и лица Биркин. Камера подолгу останавливается на различных частях тела, размытие миксуется с четкостью. Генсбур будто создает мир противопоставлений — молодости и юности, наивности и мудрости, житейского и профессионального опыта.
Кино буквально расцветает, когда красочные пейзажи и проходки героинь дополняются диалогами. Шарлотта, которая минуту назад падала с качелей на кадрах из семейной хроники, спрашивает мать о том, что ее волновало не один десяток лет. Кажется, эти женщины в молодости слишком много работали — времени на задушевные разговоры ни у Генсбур с бесконечной вереницей съемок, ни у Биркин с постоянными гастролями явно не было. Теперь по прошествии лет мы видим, как мать и дочь, несмотря на опыт коммуникации с самыми разными людьми из индустрии кинопроизводства, с трудом подбирают слова друг для друга. По словам Генсбур, в какой-то момент ей казалось, что кино не получится: Биркин избегала давать даже уклончивые ответы на вопросы и сопротивлялась вторжению в свою зону комфорта. Съемки даже пришлось приостановить на несколько лет, и напряжение чувствуется: где-то к середине картины жизнерадостность исчезает из кадра, уступая место прохладным взглядам и резкому монтажу.
Через архивные кадры, на которых запечатлено детство и Шарлотты, и самой Джейн, диалог постепенно приходит к откровениям с обеих сторон. Джейн осторожно подступается к теме гибели одной из своих дочерей (Кейт Барри выпала из окна в 2013 году) — она не признает, что это был суицид, предпочитая версию несчастного случая. Но даже столь темные страницы истории Генсбур старательно выписывает в теплых тонах — монотонное серое небо на фоне (того и гляди грянет гром) прорезают лучи солнца.
К финалу фильма Генсбур задается вечными вопросами: что такое молодость и как жить, когда она остается позади? как научиться по-настоящему проживать горести и учиться на своих ошибках? как перестать относиться к людям как к вещам, ревнуя их из-за чувств к другим? Вереница вопросов не имеет ответов и не заканчивается — как и нежность, с которой Шарлотта относится к матери, и как любовь, которую источает улыбка Биркин.