Не путать насилие с клеветой: в чем истинное значение дела Джонни Деппа и Эмбер Херд

«Ты украл меня, и я здесь, чтобы вернуть себя обратно!» — говорил Джек Воробей. Этой фразой культового героя, которого когда-то сыграл Джонни Депп, можно многое сказать о самом скандальном суде последних лет, который завершился 1 июня.

Трансляция из зала суда, где шел шестинедельный спор между Джонни Деппом и Эмбер Херд, напоминала захватывающий сериал со звездными актерами в главных ролях. Прямо во время шоу фанаты делали ставки, рестораны собирали чаевые в отдельные коробки «за Эмбер» и «за Джонни», а эксперты-физиогномисты по выражению лиц определяли, кто из героев врет. На тему публичности процесса высказалась даже Моника Левински, назвав его «юридическим порно».

В результате суд признал обе стороны виновными в клевете в отношении друг друга, но Деппу присудил значительно большую сумму компенсации. Пока одни поздравляют актера с победой и предвосхищают закат «культуры отмены», другие задумываются, не стал ли вердикт присяжных очередным примером недоверия к словам женщин, переживших насилие.

Депп и Херд начали встречаться в 2012-м, поженились в 2015-м, в мае 2016-го Эмбер вызвала полицию в лос-анджелесский дом Джонни, заявив о домашнем конфликте. Приехавший наряд полиции не обнаружил следов преступлений, а через несколько дней после эпизода Эмбер подала на развод. Тогда же она сообщила, что Депп применял к ней насилие, и получила против него временный охранный ордер. Джонни отрицал обвинения, говоря о том, что спекуляции на теме абьюза — лишь способ заведомо добиться финансовых уступок при разводе.

Во время бракоразводного процесса в медиа неоднократно попадали фотографии Херд с якобы нанесенными Деппом побоями, однако буквально накануне заседания по поводу временного охранного ордера пара достигла соглашения. Эмбер получила финансовую компенсацию, отозвала охранный ордер, а затем выпустила вместе с Джонни совместное заявление: «Наши отношения были очень страстными и временами турбулентными, но всегда скрепленными любовью. Ни одна из сторон не выдвигала ложных обвинений ради получения финансовой выгоды, и ни у кого никогда не было намерения причинить физический или эмоциональный вред». Средства, полученные от бывшего мужа в результате развода, Херд обещала передать на благотворительность — в том числе на программы помощи женщинам, пережившим домашнее насилие. 

Спустя два года после развода актриса опубликовала в The Washington Post колонку, в которой назвала себя публичной персоной, ставшей олицетворением жертвы домашнего насилия и пострадавшей от протекционистской системы, вставшей на защиту абьюзера. Имя Деппа в тексте прямо не упоминалось, но из контекста с очевидностью следовало, что Херд имела в виду именно его. Из-за разгоревшегося скандала актер был вынужден отказаться от роли в очередном фильме франшизы «Фантастические твари и где они обитают», проиграл суд британской газете The Sun, назвавшей его «домашним боксером» (wife-beater), и в конце концов подал диффамационный (связанный с намеренным вредом репутации) иск к бывшей жене. На вопрос о том, что именно он потерял из-за ее колонки, Депп ответил: «Всего лишь все».

Текст Херд претендует на обобщение коллективного опыта и боли всех жертв, столкнувшихся с гендерным насилием и неравенством, в нем актриса фактически провозглашает себя рупором движения #MeToo. В своей колонке Эмбер делает три ключевых заявления:

1. «Я выступала против сексуального насилия — и столкнулась с гневом нашей культуры. Это должно измениться»;

2. «Затем два года назад я стала публичной фигурой, представляющей домашнее насилие, и я ощутила всю силу гнева нашей культуры в отношении женщин, которые высказываются»;

3. «У меня была редкая возможность увидеть в режиме реального времени, как институты защищают мужчин, обвиняемых в насилии».

При этом остальной авторский текст фактически лишен деталей описания личной истории Эмбер и ее конфликта с агрессором, которого якобы покрывали «социальные институты». Все эти тезисы не найдут подтверждения в суде и будут признаны диффамационными, то есть направленными исключительно и заведомо на дискредитацию Деппа и причинение вреда его репутации.

Что на самом деле решение суда может означать для свободы высказываний о проблеме насилия и для возможности защиты от диффамации?

Юристы Джонни, которого не было на оглашении приговора, зачитали его заявление, в котором Депп благодарит присяжных за то, что «они вернули ему его жизнь», а Херд назвала решение душераздирающим и так прокомментировала исход дела: «Я разочарована тем, что этот вердикт означает для других женщин. Это неудача. Это возвращает нас к временам, когда женщину, которая решалась выступить, можно было публично опозорить и унизить. Это нивелирует идею о том, что к насилию в отношении женщин следует относиться серьезно». 

На самом деле с юридической точки зрения этот процесс как раз удача. Он наглядно демонстрирует, чем отличается спекуляция на болезненной теме от желания действительно приблизиться к решению массовой проблемы распространения насилия, в том числе в семье.

Детали личных отношений Деппа и Херд, приковавшие к экранам миллионы людей и получившие правовую оценку в суде, в очередной раз показали, чем чреваты токсичные созависимые отношения и как тесно в них переплетаются роли «насильника» и «жертвы», нередко соединяющиеся в одном лице независимо от пола. 

Но одно дело — пытаться спрятаться за обвинением в насилии с целью навредить чьей-то репутации, а совсем другое — доказать это обвинение. Именно наличие профессионального квалифицированного форума, состязательного процесса и работающей правовой системы, переводящее обсуждение темы насилия из социальной в юридическую плоскость, — гарантия того, что жертвы насилия будут услышаны, а виновные — привлечены к ответственности. 

При этом возможность доказать факт клеветы в подобных делах — особенно в условиях повышенного внимания к теме абьюза и при фундаментальном значении первой поправки к Конституции США, гарантирующей право на свободу слова, — важный контраргумент в дискуссии с теми, кто говорит, что обсуждение проблемы насилия лишь порождает «культуру отмены» — оружие массового поражения, которому невозможно противостоять. Отсюда и такое внимание к профессиональной работе адвокатов Деппа, которые сумели выстроить системную линию защиты своего клиента и удовлетворить высокому стандарту доказывания клеветы в отношении публичного лица (этот стандарт предполагает, что порочащие сведения должны быть не просто ложными, но и распространяться именно с заведомым намерением причинить вред).

Одновременно с этим им удалось и многократно доказать неблагонадежность Херд как свидетеля, чьим словам не следует доверять, ни когда она обещает перевести деньги, полученные в результате развода, на борьбу с насилием, ни когда обвиняет в таком насилии своего бывшего мужа. 

Тем ценнее было наблюдать, как присяжные, несмотря на отсутствие симпатии к Эмбер и недоверие к ее позиции, все же проявили максимальную непредвзятость и посчитали необходимым присудить Херд компенсацию за диффамационное заявление о ней одного из юристов Деппа, который в статье Daily Mail написал, что Эмбер намеренно подстроила все произошедшие, чтобы заманить Деппа в ловушку и подставить его.

Мнение редакции может не совпадать с точкой зрения автора