Трудный и дорогостоящий проект: как открыть кризисный центр для женщин
Согласно данным исследования, проведенного Консорциумом женских неправительственных объединений, 65% всех убитых женщин погибли в результате домашнего насилия — от рук партнера или родственника. В исследовании изучались уголовные дела 2011–2019 годов. При этом мест, где жертвы домашнего насилия могут найти убежище, не так много. По информации центра «Насилию.нет» (внесен в реестр иностранных агентов), в России существует 198 кризисных центров для женщин — как государственных, так и открытых общественными или религиозными организациями, — но далеко не все из них специализируются именно на борьбе с домашним насилием. Например, приюты, открытые РПЦ (по данным Синодального отдела по церковной благотворительности 2020 года, их 75), занимаются, в основном, профилактикой абортов: сюда могут обратиться женщины с детьми или беременные, которые в силу разных обстоятельств остались без крыши над головой. В России десятки регионов, где на всей территории действует только один или два приюта для женщин в кризисной ситуации (это не только жертвы насилия, но и, например, матери-одиночки, оставшиеся без работы и поддержки родственников). Так, в Красноярском крае на 1,5 млн женщин приходится один частный и один государственный центры для женщин, по разным причинам оказавшихся на улице.
С чего начать?
В женском кризисном центре «Китеж» разработали методические рекомендации для тех, кто планирует открыть шелтер. Первый шаг — исследование региона. Нужно изучить распространенность проблемы и местную статистику, количество обращений в государственные кризисные центры или телефоны доверия, уровень преступности. Также необходимо заранее продумать возможные источники финансирования и гуманитарной помощи (партнерство с крупными торговыми сетями, помощь местных ресурсных центров по поддержке НКО).
Дальше — создание юридического лица (по форме это может быть, например, АНО — автономная некоммерческая организация, или РОО — региональная общественная организация) и подготовка устава. В нем должна быть отражена вся будущая возможная деятельность, в том числе, например, издание книг и методических указаний, проведение публичных лекций, торговля сувенирами. Также должны быть обозначены границы помощи и возраст потенциальных получателей помощи.
Следующий шаг — поиск и подбор помещения. Это может быть здание в муниципальной собственности, если местная администрация готова его выделить. Из минусов — возможны большие траты на ремонт и переоборудование здания. Также есть вариант наладить связи с местным приходом и открыть приют в церковном помещении. В «Китеже», одно из зданий которого находится на территории монастыря в Подмосковье, подчеркивают, что такое сотрудничество возможно только при условии жесткого разграничения с приходскими структурами и безусловной возможности работать исключительно как светская организация.
Последний вариант — аренда коттеджа или квартиры.
Как выбрать помещение
По словам Алии Байназаровой, президента казанского фонда «Благие дела», квартира — менее предпочтительный вариант из-за невозможности администрирования.
«Шелтер — это не только место проживания, а система, в которой человек получает реальную помощь. Надо понимать, что в шелтер попадают люди в беде, как правило, с достаточно большим количеством психологических проблем. Когда под одной крышей живут люди со сложностями, конфликты неизбежны. Очень важна технология работы с этими семьями, контроль, правила, администрирование. Это не просто слова, но и наш опыт. В 2016 году мы открыли свой первый шелтер — это была кризисная квартира. Там единовременно жили три семьи, это было полезно, но не настолько эффективно, как могло бы быть. Мы столкнулись с конфликтами: были драки, соседи вызывали полицию, в квартире было все сломано, пришлось чинить», — рассказывает Байназарова.
Сейчас «Мамин дом», шелтер фонда «Благие дела», находится в коттедже, где есть круглосуточный администратор. С женщинами работают психологи и юристы. Также в фонде занимаются их трудоустройством. «У нас есть своя швейная мастерская и партнеры, которые готовы принять женщину без опыта работы. Мы обучали маникюрному, кондитерскому делу, онлайн-профессиям. Наша задача в том, чтобы женщины крепко стояли на ногах после того, как покинут шелтер», — говорит глава фонда.
Алена Садикова, руководитель центра «Китеж», подчеркивает, что работа шелтера — «компромисс между идеалом и тем, на что есть деньги». У «Китежа» полтора года действовал приют в гостинице — это был блок из восьми номеров. «Там не было нашего администратора, но сотрудник гостиницы присматривал. Если бы были деньги, мы бы туда поселили собственного администратора. Были нарушения: приводили посторонних мужчин, курили кальян», — рассказывает Садикова.
Сколько это стоит
Бюджет кризисных центров складывается из расходов на аренду или содержание жилья, покупку продуктов, средств гигиены и бытовой химии, зарплаты персонала: администратора, психолога, юриста.
В казанском фонде «Благие дела» рассказали, что их шелтер «Мамин дом» существует в основном благодаря крупным пожертвованиям нескольких постоянных попечителей. Привлекать небольшие, но массовые пожертвования практически не получается. «С удовольствием помогают детям или животным. А у нас взрослые люди, которые попали в кризисную ситуацию. В таких случаях думают: «Мне бы самому кто помог», — объясняет президент фонда Алия Байназарова. Алена Садикова говорит, что 98% бюджета «Китежа» составляют средства грантов.
Проживание одного человека обходится «Китежу» примерно в 22 000 рублей в месяц — сюда входит проживание, питание и социальная помощь. Алия Байназарова называет похожую цифру — 19 000 рублей.
Ежемесячный бюджет шелтера «Мамин дом» — 330 000–350 000 рублей. В эту сумму входят расходы на продукты и хозтовары, коммунальные платежи, а также зарплата семи сотрудников. Памперсы и детские игрушки обычно жертвуют, так что расходы на них не включены в бюджет. Байназарова подчеркивает, что сумма была бы выше, если бы здание приходилось арендовать. В центре «Китеж» рассказали, что их ежемесячный бюджет — 400 000 рублей, которые идут на зарплату шести сотрудников, аренду (у центра, помимо здания, на территории монастыря есть две съемные квартиры) и коммунальные платежи. Еду и средства гигиены жертвуют торговые сети, но если нужно их закупать — это еще около 30 000 рублей в месяц.
Глава «Китежа» Алена Садикова считает, что для открытия шелтера на старте нужно иметь сумму, равную годовому бюджету, — около 5 млн рублей. Конечно, не все начинают с таких объемов. Когда в 2016 году фонд «Благие дела» открыл первый шелтер в обычной трехкомнатной квартире, первоначальные вложения были минимальны: аренда в то время стоила около 20 000 рублей в месяц, мебель искали по объявлениям у тех, кто готов отдать бесплатно за самовывоз. Тогда в месяц на содержание кризисной квартиры уходило около 50 000 рублей.
«Это была квартира на окраине города, в районе, который считается не очень благополучным. Это палка о двух концах: такие районы дешевле по аренде, но несут больше опасности для проживающих. Довольно сложно выйти из кризиса, находясь при этом в неблагополучной среде. Сейчас шелтер находится в коттедже на второй береговой линии от Волги, в спокойном тихом месте», — рассказывает Байназарова.
Нынешнее здание шелтера принадлежит благотворителю, фонд «Благие дела» получил его в пользование, когда оно еще не было достроено. На приведение здания в жилой вид ушло около 500 000 рублей, еще 200 000 рублей — на покупку мебели.
Строгие правила
При заселении с каждой получательницей помощи в шелтере подписывают договор, где обозначены правила пребывания и условия расторжения контракта, с отдельным приложением — согласие на обработку персональных данных. При выселении — заявление об отсутствии претензий. По словам экспертов, это вынужденная мера, чтобы обезопасить сотрудников центра — на практике некоторым приходилось сталкиваться с несправедливыми обвинениями от бывших подопечных, например в краже вещей.
В кризисных центрах действуют определенные правила, при неисполнения которых женщину могут выселить. Основные требования — присматривать за собственным ребенком, готовить и убирать в доме согласно графику дежурств (в негосударственных центрах в штате обычно не бывает повара), не называть адрес шелтера посторонним, не курить и не употреблять алкоголь.
Адреса шелтеров не публикуются в открытом доступе. Сотрудники следят за тем, чтобы местоположение не раскрывалось в репортажах журналистов или социальных сетях. Тем не менее появление перед воротами кризисного центра родственника или партнера, от которого сбежала женщина, не редкость.
Алена Садикова говорит, что в «Китеже» делят подопечных на три группы в зависимости от степени опасности, которая им грозит.
Высшая — когда у партнера или родственника клиентки есть связи в полиции или возможность «пробить» информацию. В этом случае перед тем, как женщина приедет в центр, нужны замена SIM-карты и составление маршрута с пересадками там, где нет камер. Вторая степень опасности — если человек агрессивен, но у него нет связей и денег, в этом случае достаточно тревожной кнопки для вызова полиции. Как правило, чтобы мужчина перестал появляться рядом с центром, хватает одной беседы с участковым. Третья степень — когда партнер опасен только для самой женщины и будет проявлять агрессию лишь за закрытыми дверями.
Иногда женщин похищают из убежищ. Например, в октябре 2021 года в казанский шелтер «Мамин дом» ворвались полицейские и увезли двух девушек, которые приехали туда из Дагестана в поисках укрытия. «Мы так и не знаем, что сейчас с этими девушками. Нам прислали ответ из МВД Дагестана, что девушки в безопасности и просят их не беспокоить. Примерно такого же содержания пришел ответ от уполномоченного по правам человека. Якобы девушки сами сказали адрес и попросили их забрать. Что было на самом деле, мы не знаем», — говорит Байназарова.
По ее словам, иногда женщины действительно сами выходят на связь с партнерами и сообщают адрес: «Тогда мужчины появляются у наших ворот, то с угрозами, то с цветами». В этом случае сотрудники фонда вызывают полицию. Обычно шелтеры оборудованы видеонаблюдением и тревожной кнопкой. По словам собеседниц Forbes Woman, проблем в работе с полицией у них не было: местные правоохранители хорошо их знают. Иногда они даже сами рекомендуют обратиться в шелтер женщинам, которые приходят в участок, чтобы написать заявление на совершившего насилие партнера.