Семья как порочный круг: в прокат выходит фембоевик «Оторви и выбрось»
Ольга отсидела четыре года за то, что выколола глаз экс-любовнику, поднимавшему на нее руку. Выйдя из колонии, она едет домой, в родную деревню. Планы у нее самые оптимистичные: забрать заждавшуюся дочь Машу и отправиться в город, где ждет новый возлюбленный по переписке. Но почти все идет не так: девочку не хочет отдавать присматривавшая за ней — и весьма молодая — бабушки Вера Павловна. Между Ольгой и ее матерью завязывается драка с применением холодного оружия, в результате которой первой все же удается сбежать с Машей. Вера Павловна пускается за ними в погоню, прихватив с собой того самого бывшего дочери Олега, коррумпированного мента с пиратской повязкой на глазу. Начинаются кошки-мышки, в которых все против всех и почти все ведут себя как идиоты. И жалко тоже почти всех.
На минувшем «Кинотавре» второй фильм Кирилла Соколова «Оторви и выбрось» сорвал стоячие овации, но не получил ни одного приза. Предыдущую работу молодого режиссера, кровавый экшен-бурлеск «Папа, сдохни», зрители и критики обошли вниманием. Оба фильма роднит то, что семья в них — вывернутый гнилыми внутренностями наизнанку социальный институт, где «я лучше знаю, что для тебя лучше» оборачивается поножовщиной с отягчающими. Но если в дебюте Соколов говорил о кризисе «скрепного» мира языком Тарантино пополам с корейскими триллерами вроде фильмов Пак Чхан-ука и Ким Чжи-уна, то в «Оторви и выбрось» он выбрал киноязык вестернов, только вместо Дикого Запада у нас провинциальная Россия, а вместо «плохого» Ли Ван Клифа — очень злая Анна Михалкова.
Отличает картины не только это. Первый фильм рассказывал о насилии в патриархальном обществе, второй же начинен взрывной феминтонацией. Мужчины в «Оторви и выбрось» играют роль эдаких клоунов: в большинстве своем нерадивые силовики, плохие отцы и очень спорные кандидаты на роли сыновей и возлюбленных. Одноглазый недотепа Олег вызывает одновременно неприязнь и жалость, как, впрочем, практически все остальные. Это часть фарса и китча, которыми наполнен фильм: просто мужчинам в этой истории отведена роль уморительных мальчиков для битья, а вся власть в семье достается женщинам. Правда, и женщины в большей части — мегеры с тягой к доминированию без капли любви и заботы.
Центральный треугольник — Вера Павловна, Оля и Маша — этакая матрица российской семьи, взращенной на искаженных до бытового мракобесия традиционных ценностях. Первая — не реализовавшаяся в жизни женщина, уверенная в собственной безоговорочной правоте. Она навязывает свою модель поведения и пытается отобрать внучку у собственной дочери, потому что та до сих пор кажется ей неразумным ребенком. Вторая — наивная девушка, которую жестокое окружение, где так мало любви и нежности, научило тоже быть жестокой и брать свое силой. Маша, таким образом, оказывается в роли переходящего капитала, которым нужно распорядиться по уму и достоинству. Мать и бабушка вцепляются в Машу ежовыми рукавицами, точно зная, что ей нужно. Между тем девочка, не по своей воле уже связавшаяся с криминалом, оказывается умнее своих родственников, но не может вырваться из этой череды бесконечного насилия. Семья здесь показана как порочный круг, где ближнему палец в рот не клади.
«Оторви и выбрось», как и многое фестивальное кино, которым оно как ни крути является, могло бы превратиться в драму, снятую на крупных планах трясущейся ручной камерой, с хмурыми выводами в конце и слезами. Но Соколов поступает иначе — настоящий киноман, взращенный на классике кино, включая, например, любимый им «Пятый элемент», превращает мрачный сюжет в разухабистый боевик с сотней кинематографических отсылок. Удивительная изобретательность постановщика позволяет ему даже самую пустяковую сцену развернуть на 180 градусов — и вот уже момент с бытовой ссорой с применением колюще-режущих превращается в жанровый аттракцион. Каждый эпизод решен настолько изобретательно, что вместо насупленного погружения в реалии глубинной России зритель получает жанровое кино, с которым принято отдыхать и смеяться — парадоксально, но так оно и выходит.
Эта жанровая оболочка «Оторви и выбрось» очень идет. Еще по первому фильму казалось, что Соколов смакует насилие, превращая его в самоцель — в этот раз тоже может так показаться. На самом деле, все наоборот. Как фильмы Тарантино, это не кино про то, как смешно выглядят кубарем катящиеся в обрыв беглецы, спасаясь от людей с пистолетами. Фарсовость ситуации, в которой бабушка в лице Анны Михалковой со сломанным носом гонится за своей собственной дочерью, постреливая вдогонку, смягчает интонацию, но обостряет восприятие. Весь фильм сидишь как на иголках, а обилие очень черного юмора не дает расслабиться ни на секунду. Хеппи-энд будет, но такой, чтобы счастливым никто себя не почувствовал.