Одна вокруг света: кирпичная фабрика в горах и индейцы кечуа-отавала
Бывшая сотрудница московского агентства элитной недвижимости после нескольких тренировочных автопутешествий решилась на автомобильную кругосветку в компании собаки. За ее передвижениями в режиме реального времени можно следить в блоге «Вокругсвета». В предыдущей серии путешественницы пересекают экватор в Западном полушарии множество раз, останавливаются в рыбацкой деревне на берегу Тихого океана и знакомятся с историей поселения афроэквадорцев монтубио.
Эквадор — это сплошные шикарные виды. Куда ни глянь, везде горы, ледники или вулканы. Водопад, каньон или город в долине. Перепады высот сумасшедшие: только что была на уровне облаков — и вот уже скалы нависают надо мной сплошной стеной. От океана до высоты почти 4000 метров можно доехать за несколько часов.
Климатические зоны тоже меняются быстро, и надо успевать подстраиваться. У меня два комплекта одежды: легкий и теплый. Каждый наготове. Если жарко, под рукой майка и шорты. Когда холодно, достаю толстовку, куртку и джинсы. В Эквадоре надо все держать под рукой, потому что утром я щеголяю в шлепках на побережье океана, а вечером уже кутаюсь в теплые вещи, чтобы не замерзнуть в горах.
Блуждая по горным серпантинам по принципу «куда глаза глядят», забрела в каньон реки Гуайлабамба. Мощная, быстрая, с крутыми берегами Гуайлабамба берет начало между вулканами, прорезает горный хребет и устремляется на север страны, чтобы бурно обрушиться на побережье Эсмеральды. Через каньон проложили узкий мост. К берегу ведет еле заметная тропинка. Спускаемся с Гретой вниз, наблюдаем за течением. Русло извилистое. На изгибе река врезается в скалу так, что пробила пещеру. Интересно, сколько времени ей понадобилось на это? Вода вспенивается, будто там ванна с пахучим мылом. Есть версия, что каньон был создан метеоритом очень-очень давно, и здесь встречаются странные магнитные явления. Я спешу подняться вверх по горной дороге, подальше от аномального каньона, чтобы увидеть Гуайлабамба с высоты птичьего полета.
Прямо у обочины расположилась детвора. Девочка лет пяти аккуратно прописывает карандашом буквы в помятой тетради. Этот эпизод, случайно подсмотренный в горной деревушке, напомнил мне мое дворовое детство. Когда я собирала соседских детей, усаживала их за импровизированные парты, раздавала ручки и тетради и учила уму-разуму. Это мы так в школу играли. Педагогическое образование, кстати, я получила, только в школе ни дня так и не работала. В суровые 1990-е меня, маму двоих малышей, не взяли ни в одну из школ, чьи пороги я обивала. Я сначала сильно переживала (я же педагог!), но позже всегда говорила: спасибо всем директорам, что мне отказали. Иначе моя судьба сложилась бы совсем по-другому.
Старики и дети — самые искренние модели. Не позируют, не кокетничают, не жеманятся. Первым уже не надо, вторые еще не умеют. И те и другие на фотографиях такие же, как и в жизни.
Мы с Гретой изучаем окрестности вокруг вулкана Имбабура. Забрались наверх, насколько позволила погода. Выше — только облака, и смысла передвигаться в тумане нет никакого. Но вид на город Ибарра открывается потрясающий. Над городом солнце, а вокруг него — тучи.
Потом заглянули в деревни и города поблизости. Удивило, что местные женщины ходят в традиционных одеждах — не на праздник и не ради туристов, а каждый день. Заметила, что именно в горных местностях это наиболее распространено. Чем выше, тем сильнее традиции.
Коренные уроженцы Андских гор в провинции Имбабура — индейский народ кечуа-отавала. Они до сих пор говорят на языке своих предков кечуа, и в большинстве местных семей он первый, а уже потом испанский. Кечуа-отавала с удовольствием пользуются дарами цивилизации, но при этом не забывают традиции. Их легко узнать по национальной одежде, которую носят повсеместно. Женщины одеты в белые блузки с традиционной вышивкой, синие юбки и синие (чаще всего) палантины. Важное дополнение — ряды ожерелий с золотистыми бусинками и фетровая шляпа. Я наблюдаю женщин за рукоделием. Прямо на улице, возле собственного дома или частной торговой лавки они творят цветочные узоры на белоснежном шелке.
Иди сюда, показывает мне жестом пожилой мужчина, когда я попросила сделать его фото. Зачем? Ведет во двор дома, открывает навес, а под ним — кирпичный завод. Самый настоящий. Глиняные формы сохнут под навесом, защищенные от дождей. Прежде чем уйти на обжиг, обычно такая заготовка сохнет под солнцем до двух недель. Но сейчас в Эквадоре сезон дождей, и процесс сушки растягивается до трех недель.
В районах, расположенных к югу от Ибарры, очень часто можно увидеть клубы дыма от больших печей, в которых обжигают кирпич. Здесь сохранилась старая традиция производства керамических стройматериалов, как правило, семейного. Ее безупречно поддерживают и передают из поколения в поколение. Младшие члены семьи сначала становятся помощниками, со временем учатся управлять производством. Весь процесс изготовления полностью ручной. Чтобы сформировать кирпичи, годные для строительства, смешивают три типа глины. В провинции Имбабура она считается самой лучшей. Массу раскалывают мотыгой, разбавляют водой и топчут ногами около трех часов. Не босиком, конечно, в резиновых сапогах. Готовую смесь переносят в прямоугольные формы. Выложенные на земле блоки оставляют сохнуть под открытым небом. И только потом кирпичи отправляются на обжиг.