«Открытая рана, натертая солью»: что такое «женское обрезание» и как с ним борются
«Женское обрезание» — это повреждение половых органов женщины в немедицинских целях. Эта практика признана нарушением прав человека, но, по оценке ВОЗ, ей подверглось более 200 млн девушек по всему миру. По оценке Фонда народонаселения ООН, если практика проведения калечащих операций на женских половых органах сохранится на прежнем уровне, их число за период с 2015 по 2030 год составит 68 млн.
Такие операции, согласно классификации ВОЗ, делятся на три типа. Клиторидэктомия — полное или частичное удаление клитора. Иссечение — полное или частичное удаление клитора и малых половых губ. Инфибуляция, также иногда называемая «фараоновым обрезанием», самый радикальный вид: разрезание и изменение малых и больших половых губ. Часто при этом типе плоть сшивают. Существуют и иные формы повреждений.
По словам акушера-гинеколога и сексолога Тамары Мальцевой, в целом к калечащим операциям можно отнести любое вмешательство, ухудшающее качество жизни. Иногда у клиторопластики могут быть медицинские обоснования — например, при сильном увеличении головки клитора. Но операция будет оправданна, только если это доставляет неудобство, которое нужно исправить.
При этом Мальцева подчеркивает: «Мужское обрезание нельзя назвать калечащим: оно снижает риск рака, воспалительных процессов. Но «обрезание» у девушек не несет в себе никакой пользы». По этой причине само название «женское обрезание» считается не вполне корректным. Во всем мире этот вид хирургического вмешательства описывают термином «калечащие операции на женских половых органах» (сокращенно КОЖПО).
Данные о том, где практикуется «женское обрезание», не полны из-за сложности сбора статистики. По данным ООН, калечащие операции чаще всего проводят в странах Африки и Ближнего Востока, а также некоторых странах Азии и Латинской Америки, хотя в 24 из них есть законы против этой практики. Проводятся такие операции и в России — по данным организации «Правовая инициатива» (внесена в реестр иноагентов), ежегодно на Северном Кавказе жертвами становятся более 1240 девочек.
Традиция и контроль
Отвечая на вопрос о том, зачем делают «женское обрезание», социолог, кандидат политических наук, президент Центра исследований глобальных вопросов современности и региональных проблем Саида Сиражудинова рассказывает, что чаще всего мотивом становится религия, следование традициям либо обряд инициации.
Часто «женское обрезание» ассоциируется с исламом, причем даже среди самих мусульман. «Всем мусульманкам должны делать. Без этого нельзя стать мусульманкой. Это обязательно. Это сунна», — говорит одна из респонденток исследования о калечащих операциях на Северном Кавказе, проведенного «Правовой инициативой». На самом деле калечащие операции не имеют к этой религии прямого отношения. О них не упоминается в Коране, а школы исламского права считают это рекомендуемой, но необязательной практикой.
В докладе «Женское обрезание: между неправильным использованием науки и неверным толкованием учения», подготовленном Международным исламским центром демографических исследований под эгидой ЮНИСЕФ, по этому поводу говорится следующее: «На протяжении долгой истории дебатов и споров по поводу КОЖПО высшие богословы, составляя свое мнение, полагались на медицинскую науку. Поэтому во времена, когда в медицинской науке доминировало мнение о пользе [таких] операций, мусульманские юристы объявили их макрама (добродетельным поступком). Слово «макрама» не предполагает, что это религиозный долг (вагиб) или практика, рекомендованная Пророком (сунна); скорее, это что-то вроде привычки, на которую в разное время влияли знания и понимание людей». Кстати, авторы отмечают, что дискуссия нова: вопрос о том, что такое «женское обрезание» с точки зрения ислама, поднимался в религиозных журналах еще в 1940–1950-е годы.
Иногда девочек «обрезают» в рамках следования традиции. Действительно, в ряде культур такие вмешательства являются частью обряда вступления во взрослую жизнь. А те, кто не прошел эту практику, считаются «нездоровыми» и «недостойными». Так, в Сьерра-Леоне, где, по данным ЮНИСЕФ на 2017 год, через операцию прошли примерно 86% женщин и девочек, КОЖПО является «пропуском» в тайное женское общество «Бондо». Его старейшины, совеи, являются главными противницами отказа от этой традиции.
Калечащие операции — еще и форма контроля над женщиной и ее сексуальностью. В тех обществах, где клитор считается источником сексуального влечения у женщины, его повреждение или удаление призвано ограничить сексуальную активность женщины и сделать ее менее требовательной в браке. Так, в 2016 году муфтий Северного Кавказа Исмаил Бердиев заявил, что такие операции нужны, потому что «необходимо снизить их (женщин. — Forbes Woman) сексуальность»: «Разврата было бы меньше».
Иногда операция может быть проведена по желанию женщины, если у нее повышенная чувствительность головки клитора. Тогда в ситуациях, не связанных с половым актом, при ходьбе или сидении может возникать постоянное возбуждение, которое скорее мешает.
Бывают и обратные ситуации. «К подобным операциям можно отнести удаление капюшона клитора для усиления чувствительности, — рассказывает Тамара Мальцева. — Но это тоже сомнительная процедура, так как чаще всего женщина идет на нее от незнания анатомии. Если рассказать женщине, как функционируют ее организм, то, скорее всего, хирургическое вмешательство не потребуется».
Наконец, такую операцию, пусть и нечасто, но проводят в рамках лечения рака вульвы или как часть трансгендерного перехода.
(Не)стерильные условия
Как рассказывает Сиражудинова, большинство подобных вмешательств совершается на дому, женщинами без медицинского образования, но родители девочек могут обращаться и к местным гинекологам или акушеркам. По данным ООН, каждая пятая калечащая операция проводится медицинскими работниками. Чаще всего врачи проводят такие операции в Египте (38%), Судане (67%), Кении (15%), Нигерии (13%) и Гвинее (15%).
В 2018 году издание «Медуза» (внесено в реестр иноагентов) опубликовало расследование, в котором рассказала о московской клинике, в которой проводили «женское обрезание девочкам до 12 лет по религиозным мотивам». После публикации описание услуги и цены пропали с сайта клиники.
Это явление называется медикализацией КОЖПО и вызывает серьезные опасения у правозащитников. Понятно почему: медикализация создает впечатление, что при определенных условиях такая операция может быть безопасной, и придает ей легитимность. «Однако КОЖПО никогда не может быть безопасной, и эта практика не имеет медицинского оправдания. Даже если процедура проводится в стерильных условиях врачом, существует риск последствий для здоровья — немедленных и в более позднем возрасте. При любых обстоятельствах КОЖПО нарушает право на здоровье, право на свободу от насилия, право на жизнь и физическую неприкосновенность, право на недискриминацию и право на свободу от жестокого, бесчеловечного или унижающего достоинство обращения», — говорится в записке Фонда народонаселения ООН.
Боль и ненависть к себе
Калечащие операции на половых органах приводят ко множеству негативных последствий для физического и психического здоровья. Во-первых, само хирургическое вмешательство, особенно если оно проводится в антисанитарных условиях и без анестезии, может привести к болевому шоку и инфицированию. СМИ регулярно сообщают о смертельных исходах таких операций: в 2021 году погибла 13-летняя сомалийка, в 2020-м — 12-летняя египтянка, в 2018-м — 10-летняя жительница Сьерра-Леоне, и это только те случаи, которые получили огласку.
Во-вторых, в результате операции может быть нарушена нормальная работа органов малого таза. «Может развиться рубцовая деформация и постоянные боли в месте разреза», — объясняет Татьяна Мальцева. Сомалийка, пережившая инфибуляцию, рассказывает, как выглядит попытка сходить в туалет после операции: «Первый раз, когда вы замечаете, что ваша физиология изменилась, — это мочеиспускание. Открытая рана, натертая солью или острым перцем чили — вот такое ощущение… Моча выходит по капле, и каждая следующая дается сложнее, чем предыдущая. Это занимает четыре или пять минут — и все эти четыре или пять минут вы испытываете ужасную боль».
Наконец, повреждение клитора приводит к потере его чувствительности и способности получать оргазм, что значительно снижает качество жизни женщины.
Это не единственное долгосрочное последствие калечащей операции. По мнению Мальцевой, такие последствия могут быть самыми разными — от нелюбви к себе, страха прикосновений и посттравматического синдрома до психосоматических и гинекологических заболеваний.
Законы, обряды, жалобы
Тема калечащих операций на женских половых органах долгое время оставалась табуированной, потому что она связана с личной, интимной жизнью девушек. Даже сами пострадавшие не говорят о ней, из-за чего сложно составить статистику и оказать всю необходимую помощь. Еще хуже ситуация в тех обществах, где знания о сексуальности и репродуктивном здоровье остаются на низком уровне, а разговоры на эти темы находятся под запретом как «стыдные», «грязные» и «неприличные».
Тем не менее правозащитные организации и правительства борются с этой практикой. В 2012 году Генеральная Ассамблея ООН приняла резолюцию против калечащих операций. Законы против них разработаны более чем в 20 странах Африки, в Великобритании, Австралии, Колумбии, Италии, Португалии и США.
При этом специалисты, работающие «на земле», говорят о важности уважительного, нестигматизирующего подхода к работе с сообществами, в которых проведение калечащих операций воспринимается как часть традиции, — в противном случае пропаганда отказа от КОЖПО может быть воспринята «в штыки». В качестве примера можно привести Кению, где с конца 1990-х годов приобрели популярность так называемые альтернативные обряды перехода: они имитируют традиционный ритуал инициации, но исключают физические повреждения.
Саида Сиражудинова рассказывает, что в России с этой практикой никак не борются. Ее либо игнорируют, либо считают частью локальных традиций, в которые никто не хочет вмешиваться: «Общество или поддерживает практику, или просто не знает о ней. И в целом их можно понять — не совсем приятно думать о подобном, особенно когда это тебя не касается. Но есть и те, кто возмущен и высказывается по этому поводу очень негативно».
В ноябре этого года Европейский суд по правам человека впервые зарегистрировал жалобу по делу о «женском обрезании» из России. Этот инцидент произошел в Ингушетии в 2019 году, когда девочку насильно отвели на калечащую операцию, не сообщив об этом ее матери. По дороге домой у ребенка открылось кровотечение. Сейчас детскому гинекологу Изане Нальгиевой, которая провела операцию, грозит до четырех месяцев ареста, штраф до 40 000 рублей или до года исправительных работ.