Бывшая сотрудница московского агентства элитной недвижимости после нескольких тренировочных автопутешествий решилась на кругосветку в автомобиле и в компании с собакой. О ее передвижениях в режиме реального времени можно следить в блоге Вокругсвета. В предыдущей серии Ирина рассказала, сколько стоит переправа машины через океан, что присходит в русском культурном центре в Хьюстоне, как устроить прогулку по Капитолию в столице Техаса и не потеряться в тайном парке Остина.
В Талсу, что в штате Оклахома, я могла бы приехать намного позже, когда планировала возвращаться с севера США по знаменитой трассе 66. Чисто логически такой маршрут был бы более рациональным. Но я мыслила не логически и начала с нее путешествие по Америке, сделав крюк в 800 километров из Хьюстона.
В Талсе живет Неля Иванова, моя бывшая коллега по московскому рынку недвижимости. Мы встречались лишь однажды, на какой-то общей вечеринке, хотя заочно знакомы очень давно по нашим «недвижимым» делам. Но вот все, что Неля говорит и пишет, мне откликается каждым словом. Знакомишься с вроде бы с незамысловатым сюжетом из будничной жизни автора, а осознаешь или вспоминаешь (если вдруг позабыл) смыслы и ценности, значимые для тебя лично. У Нели редкая способность донести общечеловеческое, через свое частное: близко-доходчиво, понятно и проникновенно, ну и не без самоиронии, конечно. Забегая вперед, скажу, что мое нелогическое предчувствие меня не обмануло. Признаюсь, мне очень хотелось, чтобы отсчетом моего путешествия по Америке стала эта встреча в Оклахоме.
Я редко хожу по музеям, но национальный мемориал Оклахома-Сити меня поразил. Внешне он такой же как и многие мемориалы памяти похожих событий, но внутри можно и правда почуствовать себя участником событий 19 апреля 1995 года. Вот открывается дверь — и ты в зале заседаний муниципалитета, где обсуждаются обычные вопросы. Выступление резко прерывается сильным взрывом и начинается паника. Хронология восстановлена до мельчайших подробносте, с помощью стендов, видео и аудио сопровождения, интерактивных панелей, вещей, собранных на месте теракта, остатков стен и камней здания. Световые и шумовые эффекты усиливают ощущение присутствия. Это очень сильное эмоциональное воздействие. Самые мощные чувства испытываешь в комнате, где собраны фотографии погибших и их личные вещи, а динамик перечисляет поочередно их имена.
Быть в Оклахоме и не посетить главный город индейского племени чероки Талекуа не простительно, заявили мне Неля и ее муж Джон. Джон настоящий чероки, гордится этим и с восторгом рассказывает о своих предках. Недалеко от Талекуа находится музей Murrells Home — единственный в Оклахоме дом бывших плантаторов, построенный еще до гражданской войны между Севером и Югом и полностью сохранившийся до настоящего времени. Директор музея Дженифер относится к индейскому народу чокто, но рассказывает знакома с традициями чероки: «Чероки лечили живот мятой, а кашель сиропом из коры вишневого дерева. Индейцы лекарства не жаловали, даже когда получили к ним доступ». Джон с энтузиазмом вспоминает: «О, точно! В детстве отец простуду нам лечил тоже народным средством — Хот Тодди! Я выпивал полчашки и проваливался в сон. Всю ночь потеешь, а утром как ничего и не было!» Дженифер ласково улыбается в ответ: «Ну конечно! Хот Тодди — это же горячий виски с медом и лимоном».
Хранители музея Murrells Home поддерживают все так, будто хозяева вышли ненадолго и вот-вот вернутся. Мы пришли в музей в день траура по первой жене хозяина дома. Все зеркала первого этажа были закрыты черной тканью — так, как это делали в те времена. Владелец плантации Джордж Майкл Муррелл был белым по происхождению, а вот его жена Минерва Росс из богатой и влиятельной семьи чероки. По индейской традиции землю и недвижимость наследовали женщины. После смерти Минервы плантатор женился на ее младшей сестре, и земли сохранились за ним. Можно предположить, что этот брак был хорошим бизнес-проектом для Муррелла.
Во дворе дома разбит огород, чуть дальше — полевые культуры, сады. Выращивают кур, других животных. Хорошо сохранился холодильник — помещение над родником, который поддерживает определенную температуру в оклахомской жаре, стоят домики для семей прислуги. Такая живая история, воплощенная на одном небольшом пятачке земли. Когда я бродила по дому и территории, в голове возникали картинки из «Унесенных ветром». В ушах так и звучат диалоги Скарлетт О'хары и ее верной служанки.
Выезжаю из Оклахомы по тем самым местам, где проходили знаменитые «земельные гонки» в конце XIX века. Желающих получить неосвоенные территории Оклахомы было так много, что распределение наделов происходило по принципу «кто первым добрался до участка, тот его и занял». Побеждал самый быстрый. Или самый хитрый: ведь находились такие, кто занимал землю накануне старта гонки и делал вид, что добрался первым.
Вокруг огромные ранчо, но здесь совсем ничего не растет, только выжженная солцем трава. Хотя сама земля очень ценится: даже для современного оклахомца странно иметь недвижимость без земельного участка, например апартаменты в многоквартирном доме. Обязательно должен быть свой дом стоит на земле или передвижной трейлер, что очень распространено в Северной Америке, — но тоже на своей земле. На ранчо пасется крупный рогатый скот и лошади.
Встречаются частные нефтяные скважины и газонасосные станции. В основном, уже заброшенные, но есть и действующие. Нефть в Оклахоме обнаружили в середине XIX века, тогда и появился активный интерес белых переселенцев к этим местам и борьба за земли. Нефтяной бум в штате пришелся на 20-е годы прошлого столетия. Например, было время, когда Талсу, второй по величине город в Оклахоме, называли нефтяной столицей мира, здесь был центр американской нефтяной промышленности. Но все меняется, а природные ресурсы не вечны.
