Иллюзия и постправда: новинки артхауса о женщинах, которые стоит посмотреть
И «Женщина, которая убежала» плодовитого корейца и любимца европейских кинофестивалей Хон Сан Су, и «Мой мексиканский брецель» дебютантки Нурии Хименес Лоранг показывают, как работает иллюзия: мы видим отдельные элементы, которые считываем как правду, а наше воображение достраивает недостающее. В финале обоих фильмов происходит твист, который заставит посмотреть на историю под другим углом. Задуматься о том, как работает постправда, придется всем зрителям фестиваля «Панорама». Впрочем, погружение в миры Гам-хи и Вивиан Барретт приносит удовольствие не только интеллектуальное, но и просто зрительское. Обе картины покажут 26 сентября.
«Женщина, которая убежала»
Пока муж в командировке, молодая женщина Гам-хи (ее играет муза режиссера Ким Мин Хи) с куском мяса и бутылкой рисовой бражки отправляется в гости к старой подруге Юн-сун, с которой давно не виделась. Завязывается необязательный треп обо всем на свете: от коров, у которых такие грустные глаза и такое вкусное мясо, до мужа Гам-хи, который так сильно любит ее, что не хочет расставаться ни на минуту. Заканчивается ужин долгим разговором у дверей: это пришел сосед. Мужчина просит, чтобы Юн-сун не подкармливала бродячего кота — его жена боится кошек.
На следующий день Гам-хи навещает другую подругу Су-юн, и в новых гостях ситуация повторяется с некоторыми поправками: вместо разговоров о коровах женщины секретничают о новом романе Су-юн, вместо соседа с абсурдными требованиями — бывший любовник хозяйки, который страшно без нее страдает, и требования у него не менее абсурдные. Вместо кота — сама Гам-хи: слушая их перепалку на лестничной клетке, она думает о чем-то своем.
Человека, незнакомого с творческой манерой Хона Сан Су, происходящее на экране может обескуражить. Что это мы смотрим? Своеобразную комедию, пародию на фильм для изучения корейского языка или хоррор-слоубернер, в котором маленькие тревожные звоночки ведут к страшной развязке? Все вместе и ничего из перечисленного: таков Хон Сан Су, любитель игр со временем и нелинейным повествованием, поэт холодных пустых квартир, бесцельных прогулок по городу и алкогольных откровений.
Темы, сюжетные ходы и актеры кочуют у него из картины в картину. Вся фильмография Хона — один длинный фильм, в котором он говорит об одиночестве, времени, обманчивости реальности. «Женщина, которая убежала» заканчивается в кинотеатре. Пока героиня будет смотреть, как серые волны на экране перекатываются через камни, мы начнем задавать себе вопросы: правда ли ее муж в командировке или она его бросила? И существует ли он вообще?
«Мой мексиканский брецель»
Сочетание правды и вымысла интересует и Нурию Хименес Лоранг. Ее полнометражный дебют родился из массы 16- и 8-миллиметровых пленок, найденных в доме покойного деда, в молодости увлекавшегося любительской киносъемкой. Отсмотрев 29 часов дедушкиных и бабушкиных путешествий с 1949 года до 1960-х, она начала придумывать историю о супругах, которые могли бы жить в это время и вести похожий образ жизни. Found footage стал основой для художественного фильма, а бабушка и дедушка, ныне оба покойные, — актерами. Главная роль досталась бабушке — она появляется на пленках чаще других.
Леон Барретт и его жена Вивиан катаются на яхтах, веселятся на горнолыжных курортах, любуются собором Парижской богоматери, ездят по 25-й авеню и становятся свидетелями роковой гонки в Ле Мане 1955 года. Детей у них нет, и любви, кажется, тоже. Вивиан снятся тревожные сны, в которых на нее смотрит огромная сова — от этого пристального взгляда некуда спрятаться, она просыпается в поту. Леон одержим своей камерой и хочет смотреть на жену исключительно через объектив. Все это мы узнаем из ее дневника — строки появляются на экране почти в полной тишине. Лишь иногда происходящее на экране сопровождается звуком — отдельной музыкальной фразой, гулом голосов или скрипом полозьев.
Разрыв между текстом и изображением становится все более пугающим — за парадными улыбками отпускников скрывается боль. Вивиан влюбилась в другого, ее тошнит от мужа, она хочет уйти, но не решается изменить привычную жизнь. Любовник-мексиканец, вынесенный в название фильма, останется ее тайной — он человек другого круга, а в мире, где живет Вивиан, такой эскапады никто не поймет. Ее внешнее и внутреннее сходство с героинями Дугласа Сирка подчеркивается тщательной цветокоррекцией — старые пленки раскрашены анилиновыми цветами.
Вынесенная в эпиграф фраза «Ложь — еще один способ сказать правду» подписана именем гуру Паравадина Канвара Харджаппали, индийского мыслителя, чья книга становится единственным утешением Вивиан. Сходство его непритязательных сентенций с миллионами других мудрых мыслей не вызывает сомнений в том, что цитаты взяты из настоящей книги. Но и гуру выдуман — выяснить это можно за пару минут, а в выдуманной Нурией Хименес Лоранг истории он еще и плагиатор, списавший понемногу из других книг. Но так ли важно, что ни одного из этих людей никогда не существовало, когда в фильме есть неподдельная радость встречи внучки со своей молодой бабушкой?